Новая жизнь (СИ) - Гуров Валерий Александрович Страница 39

— Эй, ну что вы батюшка, не стоит так расстраиваться! — Тимур подсел рядом с Робертом и заглянул ему в глаза. — Я понимаю, что это тяжело принять. Но можно я скажу?

Роберт ничего не ответил поэтому Тимур посчитав что батюшка не против продолжил.

— Я долго думал над тем, что происходит сейчас… но все Артем делает правильно. Следует разделить нашу жизнь на до и после. На то что было тогда и то что есть теперь. Это две большие разницы. Рассудите сами, раньше я бы жизнь отдал, получи я возможность спасти другую жизнь и наверное ни о чем бы не жалел на том свете, — Тимур хмыкнул. — Сейчас же я думаю, что Господь дал нам шанс. А знаете, почему батюшка?

Роберт покачал головой.

— Потому что эта жертва сейчас ничего не значит и самое главное она ничего не изменит. Тогда да, а сейчас нет, — видя, что Роберт не совсем понимает ход его мысли, Тимур попытался объяснить. — Вот если я бы спас человека от неминуемой смерти тогда, в той жизни, что бы произошло. Будь у него семья, он бы вернулся в семью, да даже если у него никого не было, он получил бы еще один шанс на новую жизнь. А что сейчас, батюшка? Сейчас у него этого шанса попросту не будет и моя жертва окажется напрасной, а тот человек все равно умрет, потому что он обречен. Как то так. Логично, батюшка?

— Я не хочу сейчас об этом говорить, Тимур.

— Знаю, неприятно, тяжело все это пропустить через себя, но в конце концов ты приходишь к выводу, что мир изменился и в происходящем вокруг можно винить новые условия…

— В происходящем вокруг можно винить только себя! — вспылил Роберт.

— Сегодня, защищая стариков и детей, тех, кто обречен на гибель в этом мире, погибло семь бойцов, которые сами по себе могли выжить а потом зажить новой жизнью в лагере, — Тимур как-то по особенному ехидно улыбнулся. — Это как оберегать от солнца лед. Бесполезная штука потому что он все равно растает. Так и здесь… В конце концов никто не заставлял их вкалывать себе эту дрянь…

Тимур говорил еще, но слова парня превратились в какое-то однородное месиво, как будто ленту зажевало в магнитофоне и теперь было не разобрать ни единого слова. Роберт больше не слушал. Он уставился на предплечье Тимура, там. где должен был остаться след от укола. Закружилась голова и начало двоиться в глазах. Но он видел. Видел отчётливо, что никакого следа от укола на коже Тимура не было.

2

— Отойди в сторону, парень, она уже мертва. Мы теряем время. Ну же? — капитан казался непреклонным. Он произносил эти слова сухо, растягивая на слога. — Отойди, если ты желаешь счастья своей жене.

Гриша которому предназначались эти слова прижимал новорожденного мальчика к груди. Парень напоминал раненное животное, которое осталось один на один со своим убийцей. В глазах Гриши застыл ужас. Он не понимал что делать, не знал чего от него хотят и не верил в то что происходящее вокруг реально. Не мог поверить, что капитан, человек, который спас жизнь ему и его Наденьке теперь вот так запросто хотел эту самую жизнь отнять.

— За что, — выдавил он слова, голосом больше похожим на писк. — Зачем вы делаете это?

Капитан целился в Надю. Черное, казавшееся бездонным дуло автомата смотрело на девушку, лежавшую на земле за спиной своего мужа. То, что происходило с девушкой сейчас, началось около получаса назад и с каждой минутой девушке становилось только хуже. Надя извивалась в конвульсиях, ее тело, как будто в приступе эпилепсии сводила судорога, изо рта шла пена. Она стонала, билась в истерике. Стоны сменял страшный нечеловеческий какой-то внутриутробный рык. Казалось, конвульсии вот-вот сломают девушку, послышится хруст костей…

— Гриша, я не привык предупреждать дважды, открой глаза и посмотри на то, что происходит с твоей женой. Это больше не твоя жена, это не та Надя которую ты знал и любил.

— Оставьте мою семью в покое! Ненавижу вас! — выкрикнул в ответ Гриша. Слова были пропитаны ненавистью и злостью.

Капитан не опустил автомат. Нет. Точка невозврата была пройдена. Отступать назад теперь было нельзя. У Нади началось обращение. Вирус вступил в свою открытую фазу. Можно было пробовать колоть антитела, можно было уколоть ту ядерную смесь дозы снотворного, что носил с собой Гриша, но все это никуда и ни к чему бы не привело. Вряд ли это могло бы даже отсрочить неизбежное. Единственная ниточка, которая не давала вирусу расползтись теперь была оборвана безвозвратно. И в виде такой ниточки выступал родившийся ребенок. Теперь, родив мальчика, организм сдался. Как бы странно это не выглядело, но ребенок мог держать вирус в инкубационном состоянии.

— Забери у него ребенка, Рома. Меньше всего я хочу, чтобы пострадал малыш, — скомандовал капитан.

Услышав слова капитана, Гриша еще сильнее прижал ребенка к груди, настолько сильно, что капитан забеспокоился, что он придушит ребенка.

Рома пожал плечами и переступил с ноги на ногу.

— Ну и как вы себе это представляете? Как я заберу у него ребенка. — спросил он.

Было слышно, как капитан процедил сквозь зубы ругательство.

— Отдай ребенка, мальчик не должен пострадать, а ты делай, что хочешь, = сказал он.

Гриша так и остался стоять на месте, закрывая Надю от дула автомата собственным телом и прижимая к груди малыша. Капитан бросил взгляд на Рому и кивнул. Рома с секунду замявшись двинулся к Гриши, вытянув перед собой руки.

— Отдай ребенка, Борис прав, уж кто, а новорожденный не должен пострадать.

— Оставьте меня… — Гриша попятился. — Я не просил вас ни о чем, оставьте меня, мне не нужна ничья помощь, я взрослый мужчина и справлюсь со всем сам… — продолжая говорить, он отступал назад и наткнулся на камень. Камень отскочил в сторону, парень потерял равновесие и упал на пятую точку рядом с женой.

Рома оглянулся на капитана, растерявшись, сомневаясь и не зная, как правильней будет поступить.

— Да забери ты ребенка, наконец! — закричал капитан.

— Сейчас…

Он бросился к Гриши и склонившись над парнем потянулся обеими руками к малышу. Это была ошибка человека, у которого никогда не было детей и который не знает на что способен родитель ради своего чада. Гриша схватил камень лежащий чуть поодаль и зажал его в руке. Замах и очки Ромы слетели в сторону, а мужчина на какое-то мгновение потерявший равновесие и переставший чувствовать под собой ноги завалился наземь. Из разбитого носа хлынула кровь. Гриша не помня себя от ярости бросился на добивание, но не успел он подняться и приблизиться к Роме чтобы нанести еще один удар, как землю под его ногами вспороли пули. Земля брызнула вверх и разлетелась в разные стороны.

— Еще одно движение и вместо чернозема я выстрелю по твоим ногам, — послышался голос капитана.

Роман сидел на земле и шептал что-то нечленораздельное. Он смотрел на очки, которые держал в руках, на которых после удара оказалась сломана душка. Кровь из разбитого носа капала наземь, пачкая рубашку, подкрашивая щетину в красный цвет. Досталась ему не плохо, но надо сказать, что Рома хорошо отделался. Нос остался на месте.

Гриша замер как вкопанный. Камень в вытянутой руке дрожал.

— Выбрось его, — скомандовал капитан. — Выбрось, кому говорю.

В ответ Гриша покачал головой.

— Урод! Ты самый настоящий урод… — шипел Гриша. — Вот для чего ты помог мне тогда и дал этот чертов адрес… вот для чего ты спас мне жизнь… Ты не хотел потерять мою семью из виду, чтобы затем отнять моего ребенка! Урод!

Не выпуская камень из рук, он начал пятиться, раскачивая из стороны в сторону головой. Он увидел, как позади него Надя поднялась на четвереньки и забыв о Роме, забыв о капитане, бросился к девушке.

— Надя! — закричал он.

Она тяжело дышала, голова девушки была опущена и немного повернута на бок, длинные волосы спадали до самой земли, практически закрывая лицо, но было видно, как кровь медленно стекает из уголков ее губ. Вирус вступал в свои права. Началось обращение. Гриша склонился на девушкой и обнял ее за плечи.