Алексей Пехов - Фэнтези 2007 [сб.] Страница 39

Видимо, решил заглянуть попозже.

— Почему же ваш соперник в таком случае бежал? Если имела место честная дуэль или просто спор двух фехтовальщиков?

— Не знаю.

Джеймс пожал плечами и закинул ногу за ногу.

— У вас есть предположения на сей счет?

— Может быть, мой оппонент опасался, что его, не разобравшись, примут за грабителя или убийцу?

Азиз-бей огладил свою чудесную бороду, пропуская кольца между пальцами.

— Что было бы недалеко от истины. Это он настоял на выяснении вашего спора путем поединка?

— Да, — без особой охоты подтвердил молодой человек. Назваться зачинщиком, возводя на себя поклеп и выгораживая «охотника», было бы совсем уж глупо.

— Затеянный спор мог оказать предлогом, верно?

— Предлогом к чему?

— К вызову вас на поединок с целью убить и ограбить.

— Обычно грабители поступают иначе.

— И убийцы тоже, — серьезно кивнул хайль-баши. — Но в стае, как говорится, не без белой вороны. Были случаи. Вот вы, дворянин и честный человек, стали бы вы нарываться на поединок с незнакомцем, всего лишь желая проверить на практике действенность фехтовального приема?

— Я — нет. Но знаю немало людей благородного происхождения, кто вполне мог бы оказаться на месте моего оппонента. У меня к нему нет никаких претензий. Раны пустяковые, я, как видите, не прикован к постели. А спор наш вышел весьма занимательным. Впору найти этого человека и поблагодарить за доставленное удовольствие.

Джеймса мало интересовало, поймет хайль-баши его намек или воспримет как браваду. Он сам отыщет рябого. Сам! И сполна рассчитается с наглецом. Это дело чести! Нечего впутывать сюда баданденские власти. В конце концов, они бились один на один. Недостойно дворянина...

— Вы официально отказываетесь от претензий к нападавшему?

— Отказываюсь.

— Вы можете подтвердить свой отказ письменно?

— Хоть сейчас.

— Имеются ли у вас претензии к властям Бадандена?

— Ни малейших.

— Очень хорошо. Я уполномочен выплатить вам компенсацию за причинение физического, морального и материального ущерба во время пребывания в нашем городе. Вот, не откажитесь принять: семьдесят золотых дхармов.

Тяжелый кошель из кожи, извлеченный хайль-баши непонятно откуда, лег на столик, глухо звякнув содержимым.

— Можете пересчитать.

В первый миг Джеймс хотел гордо отказаться от компенсации. Он — взрослый человек, дворянин, наследник знатного рода, и в состоянии сам о себе позаботиться. Ривердейлы не нуждаются в опеке баданденских властей! Но гордыня сразилась с благоразумием и проиграла. Потому что на помощь благоразумию пришел недавно обретенный цинизм.

Деньги еще никому не мешали. Джеймсу, например, они очень даже пригодятся. Особенно если он планирует задержаться в Бадандене для розысков рябого наглеца.

— Благодарю вас, Азиз-бей.

— Это мой долг.

— Мне, право, неловко, это совершенно излишне...

— Отнюдь! Тиран Салим ибн-Салим, да продлятся его годы навсегда, желает, чтобы у гостей нашего города оставались самые лучшие воспоминания о Бадандене. Мы стараемся в меру сил компенсировать подобные досадные случайности. Кстати, счет за услуги почтенного хабиба аль-Басани уже оплачен из тиранской казны. А вам предоставляется месячная скидка в пятьдесят процентов на услуги лекарей, имеющих честь состоять в Гильдии врачевателей Бадандена. Вот соответствующий документ, заверенный печатью.

На стол лег свиток пергамента, перевязанный шелковым шнурком. Джеймс снова проморгал, откуда собеседник его извлек.

— Ваша любезность, почтенный Азиз-бей, потрясает меня до глубины души! Воистину она может конкурировать только с вашей проницательностью, — молодой человек блеснул витиеватым слогом, принятым на Востоке. — Право, если в ответ я смогу быть чем-то вам полезен...

— Сможете.

«Кто тебя за язык тянул, краснобай?!»

— Во-первых, я бы попросил вас не слишком распространяться о прискорбном инциденте, случившемся с вами. Мы заинтересованы в притоке туристов. И очень дорожим репутацией родного города.

— Ну разумеется! — с облегчением выдохнул молодой человек. — Можете не сомневаться! Я не болтун.

— Прекрасно. Также я хотел бы, чтобы вы ответили еще на пару вопросов.

— Спрашивайте.

«А вот теперь не зевай, приятель, — подсказал внутренний голос, очень похожий на тенорок дедушки Эрнеста. — Этот красавец свое дело знает. Глазом моргнуть не успеешь, как попадешь в его силки. Думай как следует, прежде чем ответить».

— Не случалось ли с вами чего-либо странного в последнюю неделю? Возможно, какая-нибудь мелочь, на которую вы не обратили особого внимания?

Врать в глаза Азиз-бею не хотелось. Джеймс ухватился за соломинку. Хайль-баши сказал «странного», ведь так? А много ли странного в том, что двое посетителей оружейной лавки разговорились, обсуждая фехтовальный прием, и во время практического эксперимента один случайно оцарапал шпагой другого?

Ничего странного!

Совершенно будничный эпизод. С каждым может случиться.

— Нет, ничего такого... — ответил Джеймс после затянувшейся паузы, в течение которой он старательно делал вид, будто пытается вспомнить странности и диковины своего пребывания в Бадандене.

— Вы уверены?

— Вполне.

Молодой человек с трудом выдержал пристальный взгляд хайль-баши.

— Хорошо. Человек вашего происхождения не станет лгать. Во всяком случае, лгать без веской на то причины, — показалось или нет, но в карих глазах Азиз-бея сверкнули плутоватые искорки. — И, наконец, последний вопрос.

— Я слушаю.

— Вы хорошо запомнили человека, с которым сражались в переулке? Смогли бы его описать? Составить словесный портрет?

Нет уж! Он не даст им зацепки. Один раз Бдительному Приказу и Тихому Трибуналу Реттии, вкупе с любимым дедушкой Эрнестом, уже пришлось вытаскивать Джеймса Ривердейла со товарищи из переделки. И что, теперь, едва у него снова возникла проблема, он поспешит переложить ее на плечи властей?!

Не бывать этому!

Гордыня перешла в контратаку. Цинизм и благоразумие попятились.

— Там было темно. Я не очень хорошо его рассмотрел.

— И все-таки?

— Мужчина, — Джеймс искренне надеялся, что Азиз-бей не сочтет эту примету издевательством. — Телосложение среднее. Рост средний. В целом вроде меня. Возраст... Трудно сказать. Думаю, от тридцати до сорока. Вооружен шпагой.

— Лицо? Одежда? Волосы? Хоть что-то вы разглядели?!

— Увы, очень мало. Одет был в темное. Шляпа с узкими полями. Лицо... Нет, не запомнил. Возможно, при встрече узнал бы, но описать — не возьмусь. Волосы черные. Хотя я не уверен. И не очень длинные. Все.

— Да, не густо... Что ж, спасибо за сотрудничество. Отдыхайте.