Элеонора Фролова - Дитя двух миров Страница 39

— Семейные дела? — осмелилась я. — Это какие же? Очередной апгрейд твоего гарема, да?

— У меня больше нет гарема, — Кост-а-Лом широко улыбнулся, обнажая ровные белые зубы, а вспомнила его драконий оскал и снова зябко поёжилась.

— Надо полагать, изменить старинным привычкам тебя заставило что-то серьёзное? — спросил де Ликатес.

— Ещё бы! — улыбка дракона стала ещё шире. — Я стал отцом — Ослабелла родила мне дочь, и мы назвали её Кусей. Она ещё маленькая, и пока ещё не умеет сама перекидываться в драконицу, но у неё такие зубки! — Костя в умилении закатил глаза. — Она настоящая Куся!

Отпад — кто бы мог подумать? Ай да Ослабелла — добилась таки своего!

— Когда я узнал, что Белла беременна, я сначала не поверил. А потом она сказала, что или я отпущу всех своих прочих жён, или она не будет рожать. И я, конечно, — дракон развёл руками, — выбрал первое. Пришлось полетать по всему Эххленду, возвращая жён откуда взял, и братья на меня наехали — мол, виданное ли дело, позор всему клану Ломов! — зато у меня теперь есть Куся.

— Поздравляю, — коротко уронил Хрум. — Но ты до сих пор так и не сказал, зачем ты к нам прилетел.

«Интересно, — думала я, искоса поглядывая на герцога, — о чём он думает? Ему ведь наверняка не очень приятно общаться с мужиком, с которым спала его жена, пусть даже не совсем добровольно. Ревнует, наверное, хотя по лицу не видно… Жаль, что я не умею читать мысли…».

— Я прилетел сказать «спасибо». Ей, — невозмутимо изрёк дракон, — твоей жене, — и объяснил, видя, что мы с Хрумом на пару ровным счётом ничего не понимаем:

— Дело в том, что Ослабелла убедила меня разогнать гарем не только поставив мне жёсткое условие «или-или». «Ты видел, что за чудо-жену ты себе приволок, — сказала она. — Эта попаданка тебя едва не погубила — да и меня тоже. И если ты и впредь будешь столь же ненасытен в своих любовных связях, то в конце концов твой череп точно украсит площадь в каком-нибудь городе Эххленда. По теории вероятности ты рано или поздно напорешься на ту, которая тебя погубит, так что решай!». И я решил, и не жалею о своём решении. Так что я тебе благодарен, Алина, — спасибо тебе за то, что ты своим появлением круто изменила мою жизнь: к лучшему. Ну, за здоровье герцогини де Ликатес!

Человекодракон снова наполнил бокалы, и мы выпили за моё здоровье.

— Ладно, я полетел, — слегка заплетающимся языком проговорил Костя. — Ослабелла ждёт, и она терпеть не может, когда я прихожу домой поддатым.

Он пошёл к краю площадки, но вдруг обернулся.

— Я поблагодарил, и мы квиты, но я всё-таки перед тобой в долгу, землянка. И если у меня будет возможность, я верну тебе этот долг, Алина. Я счастлив, и я хочу, чтобы ты тоже была счастлива.

Вновь взметнулось светящееся облако, меня обдало холодом (сопутствующий эффект превращения меньшей массы в большую), и через минуту мы с Хрумом уже смотрели вслед улетающему дракону. Костя торопился домой — к жене и дочери.

Ущелье было мрачным. Оно было выкрашено всего в два цвета — в чёрный и серый, — и даже тишина здесь была какой-то тёмной и многообещающей: мол, погодите, сейчас я вам устрою! Узкая полоска неба над нашими головами казалась последним приветом перед тем, как крышка каменного гроба захлопнется, навеки отсекая нас от всех радостей жизни. И если разобраться, то ничего удивительного: через эти горы веками шли полки светлых и тёмных эххов, желая сделать из друг друга окрошку, и камень Западных гор впитал в себя столько взаимной ненависти, что было непонятно, почему эти горы всё ещё стоят, а не рассыпались в мелкую пыль. Впереди высоченные стены ущелья — отвесные, хрен заберёшься, — смыкались, и я никак не могла избавиться от ощущения, что они вот-вот сомкнутся и здесь, и оставят от всего нашего войска мокрое место. Бр-р-р…

Но к Хруму со своими страхами я не приставала — герцог был напряжён, как тетива натянутого лука. Воздух вокруг нас подрагивал от чародейства: боевые маги прощупывали заклятьями каждое нагромождение камней, за которыми мог прятаться кто угодно, от серых гоблинов до призраков-убийц; в такой обстановке как-то не до разговоров. И я ехала молча, мечтая только об одном: скорее бы эта каменная кишка кончилась.

Надо сказать, что двигались мы хоть и со всеми предосторожностями, но быстро: дно ущелья было ровным, словно асфальтовое шоссе, иди и не спотыкайся. И поэтому я даже слегка удивилась, увидев за очередным поворотом каменный мост — неужели приехали?

Ущелье в этом месте разделялось надвое: основная трасса уходила налево, а направо шла типа тропа, ведущая к пропасти, через которую был перекинут мост. Именно перекинут — дальняя часть моста висела на толстенных цепях, тянувшихся к скалам на той стороне пропасти, и, судя по всему, могла подниматься на манер наших питерских разводных мостов. А за мостом стоял замок — замок горского князя д'Анакора Отданона.

Князь устроился нормально: его замок был не выстроен, а высечен целиком в теле огромной скалы, окружённой глубокой пропастью. Пропасть огибала скалу-замок кольцом — ров с водой полная чешуя по сравнению с такой преградой, — и попасть в замок можно было только через мост: другой дороги не было. Не надо быть крутым стратегом, чтобы понять: взять такую крепость, мягко говоря, непросто. Однако пытались — когда мы подъехали к мосту, я заметила на стенах и башнях замка потёки застывшей лавы: камень плавили магией, и в пропасть лились огненные струи. Но твердыня устояла, и по-прежнему следила за горной тропой чёрными глазами бойниц — вряд ли кто-нибудь мог пройти-проехать по ущелью без разрешения хозяина Замка-в-Скале.

Де Ликатес не стал трубить в рог, возвещая о нашем прибытии, — звуковые сигналы эххам заменяет прямой мыслеобмен. Беззвучный сигнал был услышан — разводной пролёт моста остался лежать на месте, а железные ворота замка медленно распахнулись. Копыта коней зацокали по каменной спине моста — князь не возражал против того, чтобы весь наш отряд вошёл в его крепость, а это значило, что он если и не союзник, то, во всяком случае, не враг.

Когда мы ступили на мост, на котором с трудом разъехались бы два грузовика, я старалась держаться его середины — дна пропасти видно не было, среди острых каменных клыков глубоко внизу клубилась какая-то серая хмарь, а перил строители моста почему-то не предусмотрели. К счастью, этот головокружительный аттракцион длился недолго — длина моста составляла метров сто, не больше, из которых примерно одна треть приходилась на подъёмную часть.

Во дворе замка нас встретили шеренги суровых воинов в броне. Сам князь в полном вооружении и в багряном плаще стоял на ступеньках, ведущих куда-то внутрь. Я хотела было сказать ему что-нибудь вроде «Привет, дядя!», но слова замерзли у меня на губах — от д'Анакора веяло каменным холодом, и я не могла понять, почему.