Ольга Егер - Черствое сердце (СИ) Страница 39

Pour tout reconstruire

Je l'aime Ю mourir

("Я был никем.

И вот сегодня

Я — страж

Сна ее ночей.

Я смертельно люблю ее!

Вы можете разрушить

Все, что захотите -

Ей достаточно раскрыть

Простор своих объятий,

Чтобы все восстановить,

Чтобы все восстановить.

Я смертельно люблю ее!" Жак Превер)

И я уснула, чтобы в пять утра почувствовать мягкий поцелуй. Услышала: "Мне пора идти. Твоя мама вернулась". Я не сразу разжала руки. Мертвой хваткой вцепилась в его рубашку.

— Дина, — рассмеялся Даниэль, — твоя мама, как и твой жених, не поймут, если…

— Проваливай! — обиделась я. Он только усмехнулся и ушел сквозняком из моей комнаты. Сразу после этого в спальню заглянула мама, устало прошаркала к моей кровати и хлопнулась на подушку рядом.

— Он пришел в себя. Этот врач, Карл, сказал, что теперь папа пойдет на поправку. — Пробормотала она, прикрыв глаза. — Мне кажется, нас кто-то проклял или сглазил.

— Это просто год високосный, вот и проблемы, болезни и все такое сыпятся, как из рога изобилия… — сказала я, нервно сглотнув слюну, комком скатившуюся по пересохшему горлу. Возможно, мама права. Сглаз и проклятье нашей семьи — я?…

Глава 19. Тайный сговор

Я больше не хотела терять любимых. Их страдания во мне то же не вызывали радости. Сашка пытался убедить, что в случившемся вовсе нет моей вины, но у одной ведьмы уже давно и бесповоротно развился жуткий комплекс. Короче, другу пришлось поддаться на мои уговоры, в то время как я к его словам осталась глуха. В чем заключались поддавки? Маг четыре часа к ряду мастерил весьма сильные защитные амулеты, и бурчал, мол, почему это дело нельзя было доверить Дашке с Димкой.

— Потому что у них руки из одного места растут. Они так контролировать себя и не научились! — вливала часть своей силы в очередную скромную побрякушку я. В качестве защитного средства мы решились использовать самые обычные булавки, над которыми требовалось провести хитрейшие магические манипуляции.

— Ой! — пискнула Римма, схватив своими ручищами один из готовых продуктов защиты. Булавка мало того, что кольнула ее, так еще и осыпалась ржавчиной на стол.

Мы с Сашкой затаили дыхание. Подруга ругалась на нас, на производителей железяк… А я отгоняла сказочную аналогию про криворукую принцессу и веретено.

— Она, как та девица из байки, в спячку не впадет на сто лет? — задалась вопросом я. Саня слишком затянул с ответом, размышляя о чем-то. Потом отрицательно покачал головой. Мы сделали еще один амулет, и я вернулась домой, зная, что за растрату собственного везения (и не важно, что оно ради чужого блага отдано) мне грозит очень не простая неделя-другая.

Уболтать маму носить булавочку "от сглаза" было проще простого. С Маринкой то же проблем не возникло. И только мужчины кочевряжились со своим неверием в порчу и проклятья. Витю и Вову я просто взяла измором — устроила двадцатиминутное шоу "Слезы и вопли затяжные", с повторением на бис. Они сдались и клятвенно обещали носить даренное. Папу, пришедшего в себя, но все еще находящегося в больнице, пришлось тупо подвергнуть внушению. Карл еще смеялся с меня, уговаривая поработать медсестрой в детском отделении или анестезиологом. Я послала его к чертям… Опомнилась и отменила заказ.

На Курана вешать булавку, я побоялась. И не потому, что не дорожила им. Просто он, в отличие от остальных, мог за себя постоять. Кстати, если говорить о птичках… Таких клыкастых и нахальных… Чтобы я больше не закатывала истерик, типа: "Тебя не было рядом, когда ты был мне нужен!" — мсье Куран никуда не отлучался (разве только по нужде и иногда домой — переодеться). Кроме того, он умело пользовался тем, что родители отсутствовали, постоянно сидел у меня. Чем жутко бесил Вову.

— Он опять здесь? — увидев на пороге вампира, жених растерял радость. Еще хуже стало, когда он увидел племянника, висевшего вверх ногами на руках иностранного друга. Парень всучил мне цветы, поцеловал и стал разуваться.

— О! "Страсти по-донецки" начинаются! — обрадовался Василий. — Пойду-ка чаек поставлю, и бутеры сделаю. Сейчас такое показывать будут!..

— Мау! — поддержал его Холодец.

И действительно началось такое!..

Я поставила цветы в вазу. Ваза мирно стояла на столике у окна в зале. Стояла, никого не трогала… И тут Даниэль с Митей решили поиграть машинками. Посмотреть на эти гонки примчались и домовой, и кот. Мы с Вовой сидели на диване, убрав ноги с полигона, в который временно превратился весь пол: до этого моему жениху трижды заехали железным и тяжеловесным автомобилем по пальцам. После чего подкатили карету скорой помощи и, под предлогом лечения, отбили детским врачебным молоточком колено. Когда джип с давно неработающим пультом влетел на полной скорости в другую ногу, Вова держал в руках кружку, и пытался незаметно для окружающих поцеловать меня, за что поплатился — перевернул горячее на себя.

— Гол! — орал Василий. — Три-один!

— Я сейчас, — поднялся на ноги и сбежал в ванную парень.

— Так, — разозлилась я, и потребовала от заговорщиков: — Прекратите эти игрища!

— А что мы такого сделали? — изображал святую невинность упырь. Митька в точности скопировал его выражение лица и повис на шее Курана, как обезьянка.

— Вы решили его покалечить? — в ответ на мой вопрос эти двое замотали головами, после чего пельмень, отпустив вампира, нажал на кнопочку и очередной трактор-джип помчался таранить стол. Хлабысть — ваза с цветами полетела на пол. Я успела затормозить ее движение и вернуть на "орбиту". Но там уже сидел Холодец. Мохнатая морда гаденько ухмыльнулась и размяла коготки.

— Итак, новый игрок разминается перед ответственным броском! — раздался голос домовитого комментатора.

— О нет! — пискнула я, понимая к чему движется дело, а кот, как Василиса-Пушистая, махнул лапой, и… цветочки хлопнулись на пол в красиво поблескивающих осколках вазы.

— Мау? — уточнил, правильно ли все сделал, гаденыш и посмотрел на племянника. Тот радостно захлопал в ладошки. Вампир одобрительно погладил его по голове.

— Мамина любимая ваза, — взгрустнула я над павшей в неравной схватке.

— Я подарю ей новую, — пообещал Куран, чувствуя за собой вину.

В ванной перекрыли кран. Вова вот-вот должен был появиться в зале.

— Мигом все исправили! Пельмень! — хмурилась я, но мелкий ведьмак отказался слушаться старших.

— Бабушка расстроится! — после этого замечания вазу он склеил, а вот цветы так и оставил валяться на полу. Стоило мне потянуться к ним, чтобы собрать, как Холодец спрыгнул, и увел у меня из-под руки одну розу.