Пэт Ходжилл - Поступь бога Страница 39

Комнаты Мелиссанды выходили на задний двор. Когда Джейм подошла, из дверей вылетел мужчина и пробежал совсем рядом с ней. Он одарил ее яростным взглядом и исчез среди кустов. Было слышно, как он, спотыкаясь, ломится сквозь заросли к воротам. Как и все в Гильдии, Джейм посмеивалась над страстной влюбленностью мастера Буршана в леди Мелиссанду, но только сейчас ей открылось, сколь мучительно должно быть для такого гордого и ревнивого человека так безнадежно любить женщину, чью благосклонность может купить любой. Она бы многое отдала сейчас за то, чтобы мастер не видел ее, не знал, что простой воришка стал свидетелем его разочарования и стыда. Двери остались распахнутыми. Джейм легонько постучалась и вошла.

Леди Мелиссанда возлежала на груде атласных подушек, в заученной изящной позе, плохо вязавшейся сейчас с ее раздраженным видом. Но при виде гостя она согнала гнев с лица и грациозно указала на кресло напротив, на подносы со сладостями и чаши с медовым вином. Завязалась светская беседа, плавно перетекшая в серьезный разговор.

– Но как вы узнали, что перчатки у меня? – спросила Джейм.

– Ах, золотко, – игриво промурлыкала собеседница, – мои шпионы везде. Я знаю все.

А знает ли она, что предмет разговора лежит сейчас в сумке Джейн? Вроде бы нет. Цена возросла от тридцати до пятидесяти, от пятидесяти до семидесяти пяти.

– Знаешь, мне всегда хотелось иметь их. – Мелиссанда отщипывала кусочки от деликатеса, засахаренной лягушки. – С тех пор как я их впервые увидела. Да, тот старик сначала предложил их мне, но потом его высочество посулил ему больше – у меня за спиной. Сто алтырей… Дорогуша, у тебя такое необычное лицо – что за прелесть эти тонкие черты, живые глаза! Сто двадцать пять.

– Миледи… – Джейм пыталась задержать поток ненужных излияний. – Вы ошеломили меня. Мне нужно время, чтобы обдумать все.

– Ох, ну конечно! Как бестактно с моей стороны. Думай, сколько тебе будет угодно, но помни, я обратилась к тебе первая, и дам больше, чем любой другой. И вообще, – она оценивающе, с томной улыбкой, оглядела Джейм, – приходи в любое время, вне зависимости от того, что ты решишь.

– Миледи, – в отчаянии произнесла Джейм, – вы будете разочарованы. Вопреки тому, что думают многие… я не мальчик!

– Глупышка, – Мелиссанда распахнула глаза, взмахнув длинными ресницами, – а разве кто-то сказал, что считает тебя им?

«Да, что-то витает в воздухе, – думала Джейм, выбираясь на улицу. – Сперва Клажан, теперь эта дама. Кто следующий? Бу?»

С этими перчатками что-то не так. Не верится, что интерес Мелиссанды чисто эстетический, нет, видимо, тут дело в принцессе. Надо бы самой разглядеть добычу получше… только отойти подальше от этого дома.

Через несколько улиц, избавившись от одного недотепы-соглядатая и от другого, весьма умелого, Джейм остановилась под фонарем и вытащила перчатки. Да, это шедевр вышивки. Даже в этом тусклом свете обшлаги переливались всеми цветами радуги, каждый «глазок» неуловимо отличался от другого – полутоном, строчкой, каждая нить сплетала свой узор, созвучный целому. Такая красота стоит больших денег – и это может быть и единственной причиной… Но что это вот тут, внутри, что-то жесткое. Внутренний шов был надорван, и Джейм вывернула перчатку. Из нее выпало несколько клочков очень тонкой бумаги, сложенной в несколько раз. Чернила кое-где были размыты, но многое можно было разобрать… Слишком многое.

– Вот дура, – пробормотала Джейм про себя, глядя в сторону Эдор Тулиг. – Невероятная маленькая дура.

Сад с розами был все так же открыт и пустынен. Джейм припрятала сумку с перчатками под кустом и пошла к задней стене башни. Как она и ожидала, здесь была дверь для слуг. Джейм барабанила в нее, пока за решеткой не показалось лицо.

– Я хочу видеть стражника, присматривающего за сокровищницей, – выпалила она. – Скажите ему, это насчет кой-какой одежды.

Лицо исчезло. Через пару минут дверь открылась и появился стройный молодой человек. Он схватил Джейм за горло и прижал ее к стене.

– Ты, гнусный маленький ворюга, – выдохнул он прямо ей в лицо. – Где они?

– А ты проклятый идиот. – Джейм пыталась глотнуть воздуха. – Зачем тебе лишние проблемы?

Он отпустил ее и отступил, сверля Джейм свирепым взглядом.

– Я хочу говорить с тобой и принцессой. Лучше проводи меня внутрь.

Парень провел ее задними коридорами, ни разу не оглянувшись. Он шел, обхватив себя своими большими руками. Немало неприятных секунд пережила Джейм – она только надеялась, что Тулигса не набросится на вора с пустыми руками, пусть даже и виновного. К счастью, ее надежды оправдались. Празднество наверху завершилось, и его высочество ушел к себе, оставив слуг отмывать покои до блеска. Один раз Джейм слышала его дребезжащий голос, декламирующий что-то кому-то – или самому себе, пока она и стражник поднимались по последнему лестничному пролету.

Сокровищница под куполом была больше, чем запомнила ее Джейм, правда, теперь вокруг дивана горели свечи, а на нем, обхватив руками колени, сидела принцесса. При их появлении она вскочила и попыталась принять властный вид.

– Вот деньги. Вознаграждение, – указала она на маленькую шкатулку, стоящую там, где раньше лежали перчатки. – Вы принесли их?

– Нет, ваше высочество.

Глаза девушки наполнились слезами, напускное величие оставило ее. Охранник тяжело дышал. Он шагнул к принцессе, нежно положил руки на ее поникшие плечи.

– Ваше высочество, – поспешно проговорила Джейм, – я пришла не за деньгами и не за тем, чтобы вернуть перчатки. Я сыграла в опасную игру, и выиграла, и, думаю, могу оставить их у себя в качестве приза. Но ничто не дает мне права на это. – Она вытащила из рукава записки. Стражник и принцесса, не отрываясь, смотрели на нее. – Наверное, будет лучше, если вы сами уничтожите их. – Она положила бумажки на крышку шкатулки. – Верьте мне, я не хотела причинить вам боль, поставить под угрозу ваше положение, тем более саму вашу жизнь, но если уж вы решились на такое под самым носом его высочества, – закончила она с неожиданной злобой, – то лучше не доверять все свои секреты бумаге.

Это было самое простое, думала Джейм, пробираясь сквозь толпу, запрудившую и без того душные улицы, направляясь наконец домой. Как легко бывает заварить кашу. Клепетти не ошиблась, у нее какой-то талант навлекать на себя несчастья. Наверняка это еще не конец. Огрызь все еще беспокоил ее – она-то убедилась в его мужестве после поединка, а вот другие могут опять не понять и не принять его. А тот великан-кендар! Это же было верхом глупости – сказать незнакомцу, чужаку, чтобы он искал какой-то там трактир ночью в лабиринте улиц. Если его не будет там, когда она доберется до дому, надо будет идти самой искать его.