Павел Данилов - Срединные силы. Черное пламя Страница 39

Хедрик вырезал из козла мякоть, нашинковал ее тонкими ломтями и разложил на тонком камне, играющего роль сковородки. Плитку с мясом воин положил на два валуна, стоящих по бокам костра. Чет хотел начать трапезу, но Роман его остановил:

– Поищи тропы, пока светло, а потом хоть всего козла доедай.

Ворон оценивающе посмотрел на тушу, оттолкнулся и полетел к выходу окруженной скалами равнины. Роман уставился в пламя и лишь иногда, машинально, подбрасывал в огонь ветки.

– Слушай, Рома. Давай жить тут останемся, – бойко произнес Хедрик. – Спокойно, красиво. Озеро, речушка, отличные пастбища. Приведем пару женщин, создадим тут поселение. Я тебя, так и быть, богом буду называть. А? Как ты думаешь?

– И к чему такая жизнь? Без лишних проблем я и в своем мире мог прожить. Только бессмысленно.

– И то правда, – сразу потух Хедрик. – Хорошо здесь просто.

– А зимой? Половину лета заготавливать дрова, чтобы потом не сдохнуть от холода – нет, спасибо.

Воин кивнул и перевернул ломтики мяса на другую сторону. Мякоть потемнела, но горелым не пахла.

Послышалось хлопанье крыльев, усиленное горным эхом. На плато стрелой влетел Чет. Сразу за ним мчалась ярко-белая, как снег на солнце, птица раз в десять больше ворона. Чет поочередно каркал и орал по-человечески, привлекая внимание друзей. Птица, напоминающая безразмерно разросшуюся чайку, на секунду замешкалась. Человек, поднявший лук, ей явно не понравился.

Только одна стрела соскочила с тетивы, как ее место тут же заняла сестра. Птица заклекотала, на белом оперении выступили красные пятна. Огромная чайка закружила и стала опускаться. На землю птица упала истыканная стрелами, как дикобраз иглами.

– Спасибо, – валясь кверху лапами, сказал ворон. – Еле крылья унес.

Хедрик кивнул. Убедившись, что птица мертва, он начал методично вырезать завязшие в плоти стрелы. Вытирая о перья и траву, воин забрасывал их обратно в колчан.

– Рассмотреть что-нибудь успел? – спросил Роман, кладя на камень новые ломти мяса.

– Я чуть жизни не лишился, а он только о делах думает, – возмущенно сказал Чет.

Факелов развел руками и произнес:

– Пора бы привыкнуть. Ну, так что?

– Обходы есть, но все опасные. Шмякнетесь – костей не соберете. Еще и эти, – сказал ворон и указал когтем на труп гигантской чайки. – Там их десятки. Благо одна увязалась.

– Хоть какие-то тропы есть. Назад я в любом случае не поверну. Буду идти, пока не дойду до Наставника или не расшибусь о камни.

– Звучит хорошо, – с сарказмом похвалил Хедрик. – Осталось что-нибудь сделать.

– Ага, основать поселение, – жуя мясо, сказал Роман.

Воин поморщился и, подогревая чуть остывшие ломти над костром, бросал их в рот. Переваливаясь с лапы на лапу, словно гусь, побрел к озеру промочить горло Чет.

Солнце опустилось за скалы, лишив плато своих лучей. Начало смеркаться. Идти в горах по темноте – самоубийство. Потому друзья заготовили побольше дров, распределили дежурство и стали коротать ночь каждый по-своему.

Проснулся Роман оттого, что стало тяжелее дышать. Он открыл глаза и едва удержал руку, чтобы не сбросить инородный предмет. Предметом оказался ворон.

– Сколько спать можно? – причитал он, важно расхаживая по груди друга.

– Я же и зашибить спросонья могу. Не со зла, – вялым утренним голосом, сказал Роман. – По-другому разбудить нельзя?

– Хорошо, в следующий раз клюну в задницу, – пообещал Чет.

– Петух жареный, – поднимаясь, произнес Факелов.

Ворон слетел с Романа и опустился рядом с Хедриком, покаркал у него над ухом и вернулся к козлиному окороку, начатому еще с вечера. Спутники позавтракали холодным жареным мясом, набрали в озере воды и двинулись к выходу с равнины, который еще недавно был входом.

Пришлось вернуться немного назад. Свеженькое утреннее солнце светило прямо в глаза, как будто намекая на ложное направление.

– Стойте, – сказал Чет и указал на отвесную скалу с карнизом шириной в локоть. – Нужно пройти полсотни шагов по этой стеночке, потом залезть чуть повыше, перепрыгнуть пару обрывов, а дальше начнется вполне сносная дорожка.

– Ты убить нас решил? – горестно спросил Роман, заглянув в обрыв. Земли видно не было – все скрывал клубящийся туман.

– Можешь отрастить крылья, – буркнул Чет. – Или спуститься к подножию и поискать путь получше.

– Как ворона заговорила, – с досадой сказал Хедрик. – Ты ж понимаешь, что один неверный шаг и мы трупы. Ладно, я первый.

Воин поправил за спиной мешок и оружие, глубоко вздохнул и ступил на карниз. Видя переживания ловкого и обычно бесстрашного друга, у Романа предательски затряслись коленки. Инстинкт самосохранения запрещал подходить к обрыву даже на несколько шагов. Сердце стучало так, словно Факелов пробежал марафон.

Хедрик боком зашел на карниз, широко расставив руки в стороны. Затем, чуть ли не трясь щекой о скалу, приставными шагами медленно побрел над пропастью. Роман сделал над собой усилие, плеснул в пересохшее горло воды и двинулся вслед за другом. Страшно было даже дышать, казалось, что сердце иногда пропускает удары. Приходилось смотреть под ноги, чтобы не наступить на камешек или выбоину. От вида бездонной пропасти подташнивало, и кружилась голова.

Когда идешь по линии между жизнью и смертью, время останавливается. Роману казалось, что он превратился в квинтэссенцию воли и напряжения, страха и целеустремленности. У скалы появился верхний скол – такой, что спутники смогли за него держаться. Через метров десять Хедрик остановился, подтянулся и пропал из виду. Роман на миг застыл, глубоко вдохнул и выдохнул. Тут над пропастью появилась голова воина:

– Все нормально, иди. Я помогу.

Через пару минут Факелов добрался до Хедрика. Воин взял его за запястье и помог взобраться на широкую площадку. Роман отполз от края и остался лежать, прислонившись щекой к холодному, вытертому ветрами граниту.

– Ненавижу горы, – с тоской признался Хедрик. – Не для человека они.

– Угу, – прогудел Роман, принимая сидячее положение.

– Мы и за вечность не дойдем, – проворчал ворон, – если каждые полчаса привалы будем делать.

– Чет, я на твоем месте даже пытаться расколдовываться не стал, – сказал Хедрик. – Видимо, мудрые у тебя были предки.

Ворон подошел к нему ближе и начал буравить черным глазом, ожидая продолжения.

– Проблем и слабостей у человека намного больше, чем радостей.