Э. Аллибис - Уника. Пламя Жизни Страница 39

— Добро пожаловать! — раздался звонкий голосок.

Ева, испугавшись, вздрогнула и выронил цветок в воду. Из его сердцевинки выпорхнули три крошечных светящихся создания и подлетели к путникам.

— Рад снова видеть тебя, Тремилла! — воскликнул Нишида, протягивая к ней руку. Это феи-нимфы, — обратился эльф к людям. — Ангелы-хранители нашей реки.

Ева с изумлением рассматривала хрупкую бабочку с телом женщины. Полупрозрачная, с серебристыми глазами и облачком легких волос.

— А ты кто? — спросила другая фея-нимфа, порхая перед лицом Зака.

— Меня зовут Зак Джент, — ответил тот, поднося руку к фее, чтобы она села к нему на ладонь.

— А я Дэзия.

Цвет крыльев и глаз Дэзии напоминал цвет павлиньих перьев — иссиня-зеленый с металлическим отблеском, — а волосы были темно-голубыми, как ночное небо.

— Ты человек?

Парень кивнул.

— Они друзья Унико. Я показывал им нашу долину, — объяснил Нишида.

Крейг Вальден положил двухлопастное весло на дно лодки, наблюдая за третьей бабочкой, кружившей неподалеку. Профессор любовался ее ярко-каштановыми волосами, бледной кожей и крылышками пурпурного оттенка, какой бывает у осенних листьев винограда.

— Это Амброзия, — сказал Нишида. — Она разговаривает только пением. Феи отведут нас к Аллибис.

— Но нам нужна ваша помощь, — заявила Дэзия, взлетев в воздух и состроив гримаску Заку. — Освободите свой дух, пусть музыка льется из вашего сердца. Все на свете пронизано ею, музыка — это самая суть жизни.

Профессор вопросительно смотрел на Нишиду.

Эльф кивнул и произнес:

— Мелодия сама найдет вас.

Нишида начал негромко напевать что-то, и вскоре Ева, Зак и Крейг поняли, что, как и несколькими часами ранее, незнакомые слова сами слетаются с их губ.

Когда они достигли места, где река расходилась на пять рукавов, Нишида замедлил ход лодки и, сделав знак людям, чтобы они продолжали петь, подвел лодку к камню посреди реки, отполированному водой до зеркальной гладкости. На его темной влажной поверхности проступил светящийся знак, напоминавший две скрещенные руки. Зак и Ева замолчали, рассматривая его, и в тот же миг знак погас. Дэзия махнула им, чтобы они продолжали петь, и знак загорелся снова. Он указывал им путь.

Река прихотливо петляла, поворачивая то направо, то налево. Если оглянуться, то казалось, что по равнине ползет длинная серебристая змея. И через каждые несколько метров в воде или на берегу вспыхивали путеводные знаки. Ева и Зак, убаюканные музыкой и плавным покачиванием лодки, заснули. Крейг Вальден боролся с дремотой, не желая пропускать ни одной детали путешествия.

Лодка довольно долго плыла мимо волшебных пейзажей, залитых призрачным лунным светом, потом Нишида повернул куда-то в узкий рукав реки и завел лодку в огромную пещеру. Воздух здесь был тяжелым и влажным, пах полуденными травами и сыростью. Нос лодки мягко ткнулся в песок. Профессор рассматривал колоссальные сталактиты и сталагмиты, превратившие пещеру в таинственный подземный чертог. Крейг Вальден заметил, что их песня больше не указывает путь, но прежде чем он успел открыть рот, Тремилла подозвала к себе своих подруг. Каждая сняла с шеи крошечный флакон.

Нишида тихо пояснил профессору:

— В каждом — капля воды из одного из озер Сефиры. У Тремиллы — серебряная капля из Лагуны Времени, у Дэзии — синяя из Гиатт, у Амброзии — розово-голубая из озера Вечного Льда. Если смешать капли между собой, ты получишь чистейшую воду Реки Тайных Знаков.

Три феи-нимфы вылили в воздух свои капли, смешали их биением крыльев и пустили по ветру. Оседая на сталактитах и сталагмитах, капельки зажигали знаки.

— Что они делают? — спросил Крейг Вальден, очарованный магией, которая творилась перед его глазами.

— Чтобы защитить дом Аллибис феи-нимфы решили забыть о дороге, которая к ней ведет. Каждый раз они должны петь, чтобы найти дорогу. От этого места и далее песня не властна, и тогда они добавляют к музыке воду, собранную из разных рек, каждую из которых охраняет одна из фей. Это значит, что никто не сможет никогда попасть к Аллибис без помощи Тремиллы, Дэзии и Амброзии.

— Получается, что если бы несколько злых существ хотели отыскать Оракула, это было бы крайне сложно, потому что им пришлось бы войти в доверие ко всем трем феям?

— Конечно, — заключил Нишида. — Но если бы феи-нимфы почувствовали опасность, они бы тут же разбили флаконы и не смогли бы найти дорогу.

Крейг Вал ьден задумчиво покачал головой.

Глава 33 СОЗНАНИЕ МЕТАТРОНА

Темное ночное небо теряло густую синеву. На востоке загоралось яркое зеленое свечение, похожее на всполохи северного сияния.

Метарон стоял на самой вершине Башни, глядя на то, как меняется цвет неба, как вырисовывается вдалеке черная зубчатая линия леса. Он знал каждую пядь своей земли, он был с ней многие тысячи лет.

Он любил наблюдать за звездами, их величавым танцем, за тем, как с течением эонов лет меркнет или разгорается их свет.

Вот Орион: алая Бетельгейзе, холодный голубой Ригель, Беллатрикс, Альнитак, Альнилам, Минатка, обрисовывающие контур героя античной мифологии. Метатрон вспомнил отважного Нишиду, доблестного Езода, могучего Мизара. Сколько раз они доказывали ему свою преданность!

Вот близнецы Кастор и Поллукс. Неразлучные, как неразлучны отныне Унико и Уника, две сияющие голубые звезды.

Тяжесть принятого решения легла на сердце Метатрона: два юных ангела, две хрупкие жизни, на чью долю выпало защищать Главные Сущности. Унико вернулся в Сефиру, но теперь страшная опасность нависла над всеми.

Метатрон подумал о той, другой Унике, и взгляд его обратился к созвездию Андромеды.

В легенде говорилось, что Андромеда была дочерью тщеславной царицы Кассиопеи, которая хотела принести ее в жертву, чтобы усмирить гнев Посейдона. Жертвенность — вот самая суть характера и Андромеды, и Уники. Метатрон пристальнее вгляделся в созвездие, и перед его внутренним взором ясно всплыло лицо светловолосого ангела. Альферац и Мирах были ее глазами; Мю и Ню Андромеды образовывали четкий и нежный овал лица, в ее волосах пульсировали галактики из трехсот миллиардов звезд.

— Твоя жертва не напрасна, — прошептал Метатрон, и тут настроение ночи изменилось.

Фиолетово-зеленое небо почернело, мягкий шорох листвы превратился в зловещее шуршание, словно мириады насекомых ползли по земле. Перед Метатроном выросла огромная звезда Унукэльхайя, красная, словно налившаяся кровью. От нее поползли багровые лучи, и через мгновение по небу поплыл контур огромного лика с распахнутым в яростном крике ртом.