Камли Брайт - Талисман мага Страница 39

Возможно, кое-что из подобных россказней и не было лишено основания — но как бы там ни было, не вернувшиеся сами невольно становились частью этой тайны, а вернувшиеся предпочитали держать язык за зубами, ибо подобные признания были равносильны самоубийству. И тем не менее на рынках Нианы и других городов регулярно появлялись и уходили за кругленькие суммы весьма замысловатые штуковины, о происхождении которых купцы, естественно, особо не распространялись или наплетали такие небылицы, что никому и в голову не приходило принимать их всерьез. Впрочем, состоятельные кандианцы, что покупали редкости, изготовленные руками далеких предков, довольствовались и этим: если приобретение контрабандного товара могло навлечь массу неприятностей, к чему тогда лишние разговоры?

За семнадцать лет странствий Ральф повидал немало оставленных городов, и хотя конкретно о кандианских слышал немного, предполагал, что здешние развалины не должны особенно отличаться от попадавшихся ему ранее. Самое опасное, что могло там ожидать, конечно, была радиация — такие места разведчик просто обходил стороной; затем, следы новых жителей — от облюбовавших это место, часто довольно агрессивных, животных до многочисленных банд так называемых «черных археологов», которые во всех проходивших мимо видели исключительно конкурентов. На третье место Ральф поставил бы различного рода промышленные объекты — на глаз неискушенного землянина восьмого тысячелетия, ничем не отличавшиеся от других застроек. К счастью, многие из бывших заводов, фабрик и складов уже «выдохлись» и теперь не представляли опасности, превратившись в безобидные груды обломков. Ну и, конечно, не стоило забывать о рельефе, климате — из-за которых достаточно крепкие с виду конструкции оказывались на поверку совсем хрупкими и готовыми обрушиться в любую минуту, — и еще об очень-очень многих особенностях данной конкретной местности.

Нечего и говорить, что посещать подобные памятники старины Ральф не любил, и сейчас, приближаясь к одному из них, ощутил еще одну непременную для него спутницу всех умерших населенных пунктов: тоску. То ли передавшаяся по наследству от выживших после Смерти предков, то ли навеваемая картинами запустения, она возникала при виде первых же признаков руин, усиливалась по мере продвижения в глубь их и ноющей болью надолго застревала потом в сердце, заставляя о ком-то или о чем-то жалеть, оплакивать чью-то судьбу.

«Начинается…» — осторожно наблюдая за реакцией своих спутников, с неудовольствием подумал Ральф. Эти проклятые развалины всегда и на всех производили впечатление, вселяя если не тоску и страх, то, по крайней мере, уважение, заставляя тише ступать, говорить шепотом, оглядываться. Зачастую подобное поведение оказывалось единственным спасением, однако некоторые столь глубоко проникались своими внутренними ощущениями, что у них замедлялась реакция, и они почти теряли связь с внешним миром, который тем временем отнюдь не дремал. Развалины, по мнению Ральфа, находились как бы в двух мирах: первичном, древнем, который так сильно действовал на новичков, и вторичном, современном, населенном существами, давно переставшими ощущать мучительное обаяние более древнего слоя.

— Ян, что там с преследователями?

— Пока что продолжают идти по следу.

Слава Богу, десантник не был новичком: голос его прозвучал негромко, но в нем не почувствовалось ни робости, ни какой-то особой торжественности. По всей видимости, картелям Майера не раз приходилось бывать в подобных местах. И как бы в подтверждение этой, далеко не являвшейся открытием, мысли, Ян вытащил из кармана куртки хорошо знакомый всем санрайзовцам прибор и сообщил, что радиационный фон в норме.

Разведчик согласно кивнул: по его расчетам, так называемая «голубая», то есть зараженная пустыня — пространство, непосредственно примыкавшее к одному из эпицентров древней катастрофы, — находилась достаточно далеко, чтобы ее смертоносное влияние смогло докатиться до побережья Внутреннего моря…

«Так, за Яна можно не тревожиться. А что Риу и Онк? Мальчишка, конечно, хранит свою обычную невозмутимость… Ну и характер! Ладно, если хотя бы часть этой уверенности не является показной, уже неплохо… Онк. Тоже скрытничает… Ишь, принюхивается… Можно себе представить, каких страстей наговорили ему о заброшенных человеческих поселениях в свое время учителя-шаманы… С другой стороны, раз принюхивается — значит, находится здесь и сейчас и успеет, ежели чего, среагировать…»

Вполне удовлетворенный результатом наблюдений, Ральф переключил внимание на начавшую открываться в этот момент панораму. Издали окраина города представляла собой ряд холмов, поросших травой и кустарником. Однако, стоило сделать еще несколько сотен шагов, как становилось заметно, что это не совсем обычные холмы и что рядом с чахлыми, невзрачными растениями — так резко контрастирующими с могучими деревьями Тайга — из земли торчат разнообразной формы обломки.

Что именно они составляли изначально, понять теперь было невозможно: время изменило их до неузнаваемости — растрескавшиеся от дождя, ветра и перепадов температур, поросшие мхом, это были лишь отдельные фрагменты, а целого, увы, уже давно не существовало. Интересно, сколько времени должно пройти, чтобы не осталось ничего? Или это вообще невозможно? Разве только однажды вдруг разверзнется земля и навеки вберет в свои недра эти печальные останки?

В примерно одинаковых, расположенных почти на равных расстояниях друг от друга холмиках смутно угадывались двух- или трехэтажные домики. С обязательным гаражом, аккуратным газончиком и ровной дорожкой. Уютный провинциальный городишко (Ральф немало видел таких на рисунках — копиях древних фотографий): единственная площадь с непременной ратушей в центре… Кстати, вот и она — возвышается. По утрам взрослые разъезжались — каждый на своей машине — на работу, детей забирал специальный школьный автобус. Думал ли кто-нибудь из живших здесь когда-то людей, что однажды все это кончится? Что где-то один за другим прогремят далекие взрывы, и начнется цепная реакция, которая вскоре перевернет весь мир? И привычная размеренная жизнь рухнет, отбросив избалованное массой всяких милых, удобных мелочей человечество на много веков назад…

Пространство между рядами домов сейчас мало походило на также виденную Ральфом на рисунках асфальтированную дорогу. Пучки травы, нанесенные ветром ветки, сучки и хвоя; обязательные обломки, какие-то колючки — словно брезгуя этой, освоенной еще задолго до его рождения, землей, Тайг здесь не рос.