Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Король-консорт Страница 39

Мне показалась в последний момент хищной птицей, изготовившейся ухватить мышонка, лицо тоже удлинилось, как у зверя, блеснули клыки...

— Ах так, — вырвалось у меня жалкое.

Не знаю, что я хотел вякнуть, но арбогастр лишь тряхнул ушами, но с места не сдвинулся. В десятке дюймов от меня ее встретило нечто, вроде стены из прозрачнейшего стекла. Удлиненное лицо сплющилось от удара, как мокрая глина, когти беззвучно заскользили по незримой преграде.

Я воспрянул духом, грудь сама собой подалась вперед, а плечи гордо раздвинулись.

— Ну, — проговорил я, — если для человека с любовью к труду преград не существует... то ты точно работать не любишь.

Она упала на землю, подхватилась, уже не женщина, или не совсем женщина, прыгнула снова и ударилась с еще большей яростью. Стена не подалась, хотя и не вредит этому существу, у меня на ее месте уже бы вся морда окровянилась, а этой хоть бы что, будто у нее и нет крови...

— Если нет, — пробормотал я, — то тебя могут употреблять даже вегетарианцы. Но я не вегетарианец, хотя и вегетарианец тоже...

Она отбежала в сторону, но, чувствую, только для того, чтобы взять разгон. Арбогастр красиво изогнул шею и посмотрел на меня с укором.

— Ты прав, — сказал я, — нужно с этим заканчивать.

Я сунул крестик в карман, а в руку взял меч и выставил его острием вперед.

Она ринулась снова так же глупо и бездумно. Бобик глухо зарычал, лапы напряглись для прыжка, но покосился на меня и остался на месте.

Острый клинок вошел ей в живот, она как будто не ощутила и продолжала тянуться ко мне, и окровавленное жало вышло из ее спины. Только сейчас она ощутила нечто неладное, дернулась, по телу пошли судороги, а в бездумных глазах появилось тупое недоумение.

Я разжал пальцы, она рухнула, соскальзывая с лезвия меча, медленно поднялась на колени, в глазах растет уже дикое непонимание, затем так же неторопливо завалилась на бок.

Руки и ноги заскребли землю, Бобик фыркнул и потер нос лапой. Я тоже ощутил неприятный запах, но у меня обоняние не такое чуткое, зато сразу увидел, как тело начало меняться, превращаясь в существо, которое я подсознательно и ожидал.

— Хамелеон, — сказал я с отвращением, — Господи, неужели мое нутро о такой грезило, когда я сам мыслил о высоком?.. Нет, ну не могу же я быть таким уж лицемером! Перед другими приходится, но перед собой?

Существо продолжало расплываться и даже растекаться по земле, словно скелета нет вовсе. А может, и нет, живут же всякие там медузы или осьминоги без него, не жалуются.

— Но хамелеон не простой, — пробормотал я, вытирая меч и чувствуя, как опускаю новую крупинку знания в один из все еще пустеющих отделов своего могучего мозга. — Иначе бы крестик не среагировал...

Бобик посмотрел на огромную лужу на том месте, где был монстр, отбежал к дальним деревьям, за которыми просвет,, оглянулся.

— Ты прав, — сказал я. — Зайчик, он прав? Или просто догадывается?

Арбогастр кивнул, пошел рысью, огибая завалы и грациозно перепрыгивая стволы упавших деревьев.

Через пару минут деревья расступились, и мы понеслись, набирая скорость, по ровной долине с редкими пологими холмами, где далекие горы далеко справа, а слева почти такие же, но пониже.

Времени остается совсем мало, почти на середине Турнедо, даже на ее южной половине, граничащей с Армландией, я догнал легкие воинские части барона Норберта, велел остановиться в сорока милях впереди, там прекрасная и просторная долина Отца Миелиса, а по обе стороны два огромных и густонаселенных города Штайнфурт и Воссу.

Самого сэра Норберта с самыми быстрыми конниками в передовом разъезде я догнал уже в самой долине.

Он остановил коня, а когда я приблизился, покинул седло и преклонил колено.

— Ваше Величество...

— Сэр Норберт, — сказал я с облегчением. — Слава Богу, не пришлось вас ловить, барон!

Он спросил с беспокойством:

— Что стряслось, Ваше Величество?

— Здесь будет место великой битвы, — сказал я возвышенно. — Даже величайшей. Вам со своими людьми надлежит провести предварительную рекогносцировку. Я сейчас спешно установлю маяк, а вам надлежит охранять это место до тех пор, пока не подойдут тяжелые и очень тяжелые войска. А также обоз.

Он смотрел очень внимательно, лицо стало предельно серьезным.

— Маяк будет нуждаться в охране?

— Увы, — ответил я. — Еще как. Это маяк древних!.. Мы ожидаем, что Маркус опустится где-то с ним рядом. Но его нужно охранять от религиозных фанатиков, что будут бросаться камнями, называя орудием дьявола. Вы можете сопровождать меня, если хотите.

Он воскликнул:

— Разумеется! Если не ускачете...

— Нет, — ответил я. — Вон тот холм выглядит вполне.

Он отдал приказ конникам, те мгновенно рассеялись, умчались во все стороны, а сам поспешил за мной следом.

Бобик, все понимая, первым взлетел на вершину низенького приплюснутого холма и там вертелся, как вьюн, стараясь понять, чего нас сюда несет, если тут голо и пусто.

Я спрыгнул на землю, арбогастр некоторое время поглядывал на меня, поедем или нет дальше, но вскоре потерял интерес и отошел в сторонку, пощипывая траву, а потом принюхался, выбил копытом из-под земли проржавевшую подкову и с хрустом сожрал ее вместе с комьями земли.

Норберт покинул седло, не поднимаясь на саму вершину; неприлично верхом, когда король прогуливается на своих ногах, подошел с непривычной осторожностью.

— Ваше Величество?

— Да-да, — ответил я с внутренней дрожью. — Надо... хотя мы запомним этот миг, что изменит мир.

Он остановился и даже не последовал за мной, когда я отошел шагов на пять, словно такая точность что-то в этом случае да значит, выловил в самом маленьком кармашке то самое зерно, храню отдельно от остальных, вытащил меч и острием на глубину половины ладони ковырнул землю.

Зернышко упало на самое дно, я с тревогой старался сообразить, с достаточной ли силой сжал этот зародыш, запуская механизм пробуждения, пока вроде бы ничего не происходит...

Норберт наконец приблизился, опустился рядом на корточки. Взгляд его пробежал по земле и отыскал в ямке поблескивающее металлом зерно.

— Ваше Величество...

— Сэр Норберт?

— Не думаю, — сказал он, — что вот так сразу и пустит корни... да еще железные! Никакая трава так быстро не растет. Возвращайтесь в лагерь. Для вас разобьют шатер.

— Мне бы только увидеть, — сказал я жадно, — что оно... еще живо.

Он посмотрел на меня чуточку странно, как может этот металлический обломок размером с горошину быть живым, но смолчал, своему сюзерену нужно верить безоговорочно, оглянулся на свой отряд.