Закрой глаза и не дыши (СИ) - Янг Найро Страница 4

— Лешенька. — Роза вернулась довольно быстро, выдергивая витающего в облаках парня в суровую реальность. — Она сказала, что это дневник ее тети, и он никому не нужен. Ты можешь забрать его себе навсегда, если хочешь. Вряд ли кто-либо еще заинтересуется подобным. Сейчас и хорошо пропечатанными книгами то мало кто интересуется.

— Хорошо, спасибо Вам! — Алекс тут же повеселел. Он убрал книгу в сумку, на радостях спеша домой. Тот путь, что каждый день занимает у него больше получаса, парнишка пробежал за десять минут, уж так ему хотелось скорее узнать содержимое дальнейших страниц. Юноша набрал код домофона, нажимая на практически полностью стертые цифры кнопок, открывая тяжелую железную дверь с тугой пружиной, забегая внутрь облупленного подъезда. Серая краска уже кусками облетала со стен, и даже без нее тусклый подъезд, освещенный одиноко болтающейся лампочкой, чище на вид не станет.

Жизнь научила его не жаловаться и радоваться данному. Подумаешь, старая кирпичная многоэтажка, построенная еще при Хрущеве. А быть может, и даже раньше. Пока стоит, и на том спасибо. Этот дом уже давно отнесли под снос и должны были сломать еще пару лет назад, если бы новою многоэтажку построили. Ее строительство шло на столько медленно, что многие люди просто плюнули и перестали ждать завершения. Поднявшись по гладким от многолетней ходьбы ступенькам до третьего этажа, Алекс достал из внутреннего кармана сумки ключи, открывая первую дверь, а после и вторую, куда тоньше и легче. Коридор встретил парня практически полной темнотой, только из-за угла, где находилась кухня, лился едва заметный свет с улицы. Чтобы случайно не убиться о внезапный ботинок, юноша включил свет. Прямо напротив двери, на стене, висело небольшое квадратное зеркало, а под ним гордо стояла старая деревянная тумбочка с одним ящиком. По левую сторону находился длинный, плоский шкаф, а рядом с ним, у входной двери, стояла различная обувь. Обычно она лежит в нижних ящиках, но из-за нестабильной погоды все время убирать и доставать ее не очень хотелось. Сменив кеды на алые домашние тапочки, старательно изодранные соседской кошкой, Ал поспешил в свою комнату.

Никакой аппетит не мог затмить любопытства книголюба. Даже не переодевшись из уличной одежды, парень забрался с ногами на скрипящую кровать. Он взял в руки дневник и открыл его на первой странице, с наслаждением вдыхая приятный аромат старых страниц. Перелистнуть ее необъяснимо волнительно, и все же, сделать это пришлось. Дальше женщина рассуждала по поводу нашего мира, его плюсах, минусах, пороках и грязи. Все записи сделаны аккуратно, написаны интригующе. Правда данная тема начала переходить к совершенно иному, параллельному миру, называемый астралом. Прочитав о философских рассуждениях, следующая страница заставила замереть.

«Иногда стоит быть осторожным со своими желаниями. Никогда не знаешь, какое и когда может исполниться, и в какой интерпретации больного воображения судьбы.»

Прочитав эти слова, над душой зависло неприятное ощущение, словно эта женщина говорит с ним напрямую и знает читателя дневника насквозь. Юноша мотнул головой, выкидывая из нее такие глупые мысли, переворачивая страницу. На ней его ждал еще один стих, вызывающий куда больше вопросов, чем ответов:

«Закрой глаза и не дыши, Крадется кто-то там, в тиши. Но обернешься — никого, От взгляда ты умрешь его. Незримой поступью идет, Скоро он тебя найдет. И чтобы от него сбежать — Надо закрыть глаза и не дышать. Почует зеркало души, Ты звать на помощь не спеши. Дыханье воздух теребит. Он за тобой давно следит. Закрой глаза и не дыши, Скрой лишь зеркало души. Он стоит уж за спиной. Он заберет тебя с собой…»

«Наша жизнь — лишь игра, а мы в ней пешки на шахматной доске. Нет ничего, что человек бы не мог познать. Есть только страх. Страх рождает мысли, мысли засоряют сознание, сознание теряет контроль, и человек попадает в плен собственного отчаяния. Желающий познать найдет способ развиваться, а желающие сдержать найдут возможность чтобы остановить. Если хочешь сделать ход, выбери коня. Если хочешь нанести удар — стань королевой, и тогда сможешь спасти короля. Ты ничего не понимаешь, но вскоре эти слова станут для тебя дорогой к моему очагу. Внушенные обществом мысли рождают страх, а страх не дает возможность осознать правду.»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И правда… Этот дневник никто не захочет читать. — тихо произнес Алексей. Он не понимал, с какой целью сделаны данные записи, к кому обращается автор. Неудивительно, что та женщина избавилась от этой странной вещицы при первой же возможности. Тем не менее, любопытство брало верх, и к вечеру дневник оказался полностью прочитан. Палящее солнце медленно отступало перед натиском ночи, но все еще пыталось держаться, ослепляя заходящими лучами мирных прохожих. Яркие краски заката пробились в комнатушку юноши, падая прямо ему на лицо. Дочитав последнее слово, он закрыл дневник, вздохнув с облегчением. Юноша прикрыл глаза, слушая звук урчащего желудка. Сегодня мама в ночную смену, а значит, ужин сам себя не приготовит. Тем более, было бы неплохо сделать что-нибудь и для нее, ведь она так устает. Все мысли о насущном резко прервал громко зазвонивший телефон. От неожиданности Ал вздрогнул и инстинктивно сжал находившейся в руках дневник. Он дотянулся до мобильника, отвечая на звонок. Разумеется, единственный, кто мог звонить ему в такое время, его заклятый друг.

— Привет, Ал! Я тут решил прогуляться перед сном, не хочешь выйти? Мы с Матвеем хотели сходить в кафешку, вот в голову мысль и пришла, почему бы не взять тебя с собой. — весело говорил юноша. Алекс тихо вздохнул, поджав губу. Этот новенький прямо врос в его друга, и их тихие прогулки наедине теперь разбавлял вездесущий Матвей.

— Нет, я дома посижу. Мама сегодня в ночную, нужно приготовить ей покушать. Я только закончил читать дневник, поэтому совсем припозднился. Как-нибудь в другой раз сходим.

— Ладно, кстати, что там все же написано было?

— Много странностей каких-то и еще один стих. Она рассуждала о нашем мире, потом о астрале и дальше становилось все страннее и страннее. Там говорилось о людях с психическими заболеваниями. Якобы, многие из них не сумасшедшие, а просто предрасположенные и могут видеть то, что не подвластно глазам обычного человека. Знаешь, на мгновение мне даже захотелось верить ей…

— Кажется, это просто записки сумасшедшей старухи, которая пытается выдать свое заболевание за что-то обыденное и обвинить окружающих в непонимании. В любом случае, лучше не бери в голову.

— Ты прав. Ну, удачно провести время. Пойду готовить. — Алекс сбросил, тихо вздохнув. Он обнял руками колени, уткнувшись в них лицом. К сожалению, Стас говорил очень правильные слова, и от действительности не убежать. Парень решил не думать об этом и поднялся, открывая шкаф, доставая оттуда свой домашний спортивный костюм светло-серого цвета, переодеваясь в него и аккуратно вешая уличную одежду на вешалку. Сейчас перед ним стояла задача куда страшнее и серьезнее, чем странные каракули — приготовить ужин, и, желательно, съедобный. Поскольку практически все время ему приходилось проводить в гордом одиночестве наедине с собой, он самостоятельно научился готовить, пусть не всегда это получалось хорошо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ал вошел в квадратную кухоньку, где сложно повернуться даже двум людям. У окна стоял прямоугольный обеденный стол. У одной стенки холодильник с тумбочкой и микроволновкой на ней, а у другой стол, раковина и плита. Над столешницей висели две большие полки: для посуды и для различных специй и прочих прелестей кулинарии. Юноша достал из духовки большую сковородку, ставя на плету, а сам принес из коридора картошку, кидая ее в раковину и начиная чистить. Практически весь рацион его семьи составлял именно этот продукт, приготовленный в разных аспектах своих возможностей. Дешево и сердито. Алекс иногда мечтал о лучшей жизни, в которой он сможет купить своей маме все, что та заслужила и жить в свое удовольствие, ни в чем не нуждаясь. Довольно дерзкие мечты для паренька из глубинки. Люди, живущие ближе к столице или в более крупных городах и слышать не слышали о таком местечке, как это.