Водный клан (СИ) - "Amaranthe" Страница 4

— Кто-то из претендентов избавляется от конкурентов? — подсказала Эльза.

— Не исключено. Повторяю, мы не знаем, кто и зачем это делает. Положение клана очень важно для последующего голосования. Лично мне весьма импонирует Виталий, и я хотел бы, чтобы голосование все же произошло, и он стал императором. У меня есть ощущение, что он способен взвалить на себя эту ношу. Но для этого он должен выжить и пройти ритуал единения с родственной стихией, а еще, он должен иметь определенное влияние на всех глав Кланов, представленных в Совете. Чтобы занять место в центре круга, претендент должен в данном случае получить все сто процентов голосов. Если хоть один проголосует против, кандидатура не будет утверждена.

— Говоря все это вы не предлагаете своей помощи, — ровно произнесла Эльза, теперь уже не поднимая взгляда на Никиту. — Только гарантируете свой голос при выборе императора.

— Нет, не предлагаю. Во-первых, в этом случае, клан Савельевых потеряет остатки авторитета, чего совершенно невозможно допустить, во-вторых, вы будете мне должны, а это поставит некоторые мои дальнейшие решения под сомнение, и это тоже невозможно допустить. Ну и вряд ли Виталий останется доволен подобным решением с нашей стороны. И да, вы правы, у него очень мало сторонников, поэтому в ваших же интересах начать изучение всех девяносто девяти кланов, заседающих в Совете. И усильте охрану мужа, коль скоро сам он не способен себе ее обеспечить. И последнее, в Совете при голосовании по поводу выбора императора необходимо присутствие главы клана, или лица доверено замещающего его и, как бы дико это не звучало, мужского пола. Такие вот пережитки прошлого, но с этим мы не в силах ничего поделать. Поэтому, в случае чего, подумайте о законном представителе в Совете, если случится такое, что Виталий не сможет присутствовать там лично. А теперь прошу меня извинить, дела, — и он поднялся из-за стола и направился к выходу, оставив Эльзу сидеть в молчании, гипнотизируя взглядом суп в тарелке, думая о том, чтобы согласиться на предложение Светланы, потому что и дальше надеяться на чудо, стало непозволительной роскошью.

В то же самое время, на восьмом этаже, в лаборатории тринадцатого квадрата происходила суета. В основной коллектор ввалилась целая стая крысюков, среди которых, к счастью, наблюдалось всего две усовершенствованные особи. Пока дежурные поднимали бойцов по тревоге и оправляли жучков-шпионов на изучение обстановки, пока бойцы спустились в канализацию, несколько особей прорвалось за огражденный специально от них периметр, просто пройдясь по трупам своих сородичей, и оказались в коридорах лабораторий.

— Егоров, какого гребанного хрена они творят? — мимо застывшего возле монитора ученого пронесся Алдышев, спешащий к двери, чтобы заблокировать ее.

— Полагаю, что это одна из последних атак вообще, — Егоров продолжал смотреть на экран. — Видишь, среди них есть самки, хотя во время всех остальных нападений самки участия не принимали, как наиболее уязвимые существа, даже несмотря на их неспособность к размножению. Но немаловажно, они не обладают крепостью клыков и когтей самцов, поэтому принуждение их к нападению больше похоже на акт отчаянья. Я думаю, нужно посоветовать Вихрову организовать окончательную зачистку, и уже навсегда избавиться от этих тварей.

— Ты мне лучше помоги, а не разглядывай своих любимых крысюков и не подражай ведущему программы про редких животных африканского контента, — пропыхтел Алдышев, который никак не мог справиться с дверью, которую ощутимо пихали с другой стороны. — Егоров, твою мать, помоги мне, а то прорвется такая тварь к Саве, что делать будем? Ты не смотри, что Эльза выглядит вполне покладистой, она нам яйца быстро к потолку прибьет, собственноручно и без наркоза. Я эту породу знаю. Вообще не понимаю, чем ее Сава так привлек, словно приклеилась к нему. Я не говорю, что это плохо, для клана в самый раз, но, черт подери, это выглядит довольно странно, когда она сидит тут возле него и что-то рассказывает часами. Она, конечно, не мешает нам, но все равно действует на нервы всего одним своим присутствием, да твою мать, Егоров!

— Да иду, чего орешь, — Егоров подошел и с размахом ткнул палкой в щель, которая никак не хотела закрываться. Раздался противный визг, и дверь с тихим щелчком закрылась. Алдышев быстро активировал запор и злобно уставился на Егорова, который, тем временем, нравоучительно заявил. — Вот видишь, как все просто, и не надо было нервничать.

— Егоров, я тебя просто когда-нибудь контужу вот такой вот палкой, помяни мое слово, — пригрозил Алдышев и прислушался к творящемуся за дверью переполоху. — Что там такое происходит?

Егоров пожал плечами и тут яркий свет, заливающий все пространство лаборатории мигнул. Ученые тревожно переглянулись.

— У нас аварийный генератор есть? — резко спросил Егоров, у которого в критических ситуациях мозг начинал работать на полную катушку. Он поднял голову, что-то рассматривая на потолке, когда в очередной раз свет на долю секунды пропал, а потом резко включился везде, кроме ламп потолка, которые словно неохотно начали зажигаться с противным гулом.

— Есть, и он начинает работать сразу после отключения. Но почему свет мигает, ты можешь мне объяснить? — взорвался Алдышев. — Я не помню, чтобы эти твари провода перегрызали, потому что никакого иного объяснения случившемуся я не нахожу. Раньше они только могли закоротить проводку тушами своих более тупых собраться, но сейчас такого количества крысюков и характерного звука просто не наблюдается. А ведь мы их изучали!

— Я тоже этого не помню, — огрызнулся Егоров. — А еще я не помню, чтобы они молниями швырялись. А они швыряются. И я так и не сумел вычленить ту последовательность нуклеотидов, которую этот безумец Волков использовал при создании подобного эффекта. Но в его записях сам черт ногу сломит. Неудивительно, что он совсем с катушек слетел. А еще я не помню, чтобы крысюки могли бы спокойно разгуливать по канализации, уничтожая при этом созданные антикрысячьи барьеры и субпространства. Я же говорил, что они эволюционируют самостоятельно и без явного вмешательства извне их создателя, который, судя по уменьшающейся с каждым разом популяции, уже давно прекратил свои эксперименты и перестал плодить их искусственным путем. — Алдышев покосился на друга, но ничего не ответил. По сравнению со спятившим Волковым, даже Егоров выглядел образцом нормальности.

Свет снова мигнул, и вдруг неожиданно полностью погас. Он погас всего лишь на мгновение, но при этом отрубились все приборы, которые стояли в лаборатории в зоне видимости двух ученых, и когда через мгновение снова стало светло, а оборудование принялось включаться, выходя в штатный режим, что говорило только о том, что генератор заработал в свою полную мощность, оба ученых с тревогой одновременно посмотрели на дверь палаты, из-за которой в то же мгновение раздался противный писк, напоминающий тот, который издавали крысюки. Они бросились к Саве, наплевав на защитные халаты и респираторы. Когда они все-таки ввалились в непосредственно палату, потому что застряли в дверях, ломанувшись туда одновременно, то остановились, тупо глядя на пищащий монитор, по которому бежала прямая линия.

Глава 3

Темно. Темно и невыносимо страшно. Кислорода не хватает, приходится с усилием проталкивать спертый воздух в горящие огнем легкие. Невозможно пошевелиться, чтобы принять более удобное положение, и ощущение того, что тело охватил паралич, и невозможно пошевелить ни пальцем, ни глаза открыть, ни заставить мышцы диафрагмы сократиться, чтобы сделать вдох, отчего усиливаются паника и страх, практически сводя с ума.

Противный писк вонзается в мозг раскаленной иглой, и все желания подчинены одному — протолкнуть уже наконец хоть немного воздуха к легким.

— А-а-х, — я открыл глаза, непонимающе глядя на окружающую меня обстановку, наконец, вдохнув полной грудью воздух, который показался мне несколько влажным. Во рту скопилось довольно много слюны, но она была без вкуса, словно я набрал полный рот воды. Сглотнув ее, тем самым почувствовав некоторое облегчение, словно не пил долгое время, я снова поморщился от писка, который бил по оголенным нервам. Писк шел от прикроватного монитора, кажется эта штуковина именно так называется, и пищал он в такт учащенному сердцебиению, по всей видимости, моему. Где я нахожусь? Сев, и едва не завалившись обратно, из-за того, что резко закружилась голова, я огляделся еще раз. Похоже на какую-то палату. Дышать приходилось полной грудью, и все равно не покидало ощущение, что я не могу надышаться как следует, тем более во рту была невероятная сухость. Видимо, того глотка непонятно откуда взявшейся воды было недостаточно, чтобы удовлетворить потребности организма. Плечо прострелило резкой болью — это нехорошо. Но самое нехорошее во всей этой ситуации то, что я никак не могу вспомнить — кто я такой. Кто я? Как меня зовут? Где я, черт подери, нахожусь? И почему я, мать вашу, голый?