Царетворец. Волчий пастырь. Книга четвертая (СИ) - Delacruz Angel Страница 4

Оба грузовика к тому времени практически синхронно завершили разворот, и мы уже ехали вниз. Торопились при этом на грани риска – несколько раз, когда красный грузовик впереди юзом скользил перед поворотами, цепляясь за дорогу рубчатыми колесами, даже у меня сердце екало. Но совсем медленно и аккуратно ехать не вариант – время утекает как песок, так что на риск при спуске ведущий грузовик первым Марко шел сознательно.

На развилке разъехались без прощаний – красный грузовик направился в сторону Арконы, почти сразу исчезнув из виду за очередным поворотом, мы же повернули в другую сторону, к туристическому парку Высогорье. Снега здесь, на участке староимперского серпантина, было немало, но из-за удаления Места силы, вокруг которого концентрировались самые сильные завихрения Дыхания Стужи, сугробы оказались преодолимыми. Несколько раз возникали проблемы, но с ревом мотора, враскачку, сложные и заметенные места мы проезжали. Во время одного из таких моментов окончательно истончились и исчезли с глаз призрачные варги.

Снега постепенно становилось меньше, а скорость вырастала. Спустившись по староимперскому серпантину с другой стороны горного кряжа, мы оказались в долине среди ярких и словно игрушечных домиков. Здесь уже начинался туристический национальный парк «Высогорье», в котором обычно отдыхало немалое количество людей. Сейчас… вокруг было снежное безмолвие. Впрочем, некоторых из застигнутых здесь Стужей туристов мы периодически замечали в виде бездушных, которые то и дело выходили нам навстречу на тихих, занесенных снегом улочках. На опасно-высокой скорости мы ехали по долине, пробиваясь через сугробы и переваливаясь через массивные ледяные торосы.

Мобилей вокруг – на занесенных снегом гостиничных стоянках, скопилось много. Но нигде не было видно живых людей – судя по нагромождению массивных ледяных шипов, видневшимся во многих местах, именно здесь по долине проходила основная часть орды вторжения. И здесь, в отличие от Арконы, скорее всего не выжил никто.

На другой стороне долины возможность передвигаться на колесах кончилась – вместе с дорогой. Мы оказались у площадки, с которой начинались горные пешеходные маршруты. Здесь, с сожалением, но без задержек попрыгали из так выручившего нас грузовика. Все, закончилась техническая возможность увеличения скорости, дальше в горы только ножками: разбитые фуникулеры грудой лежали на рельсах навалом в ледяной каше, и оживить их не было никакой возможности без инженерной бригады; а через склон горы выше проходила ледяная шипастая гряда, выломавшая и обрушившая сразу несколько вышек канатной дороги.

Выстроившись в колонну, мы двинулись под уклон наверх – чередуя одну за другой лестницы с пологими подъемами широких троп, считая уже ногами остающиеся позади лиги пути. Сугробов здесь было немного, но периодически мы меняли порядок движения – потому что двигающийся первым, тому кому выпадала торить тропу, выдыхался довольно быстро.

Таким первым совсем недавно был я, и встав в хвост небольшой колонны, глядя в спину Стефана, приводил дыхание в порядок. Прелесть нагрузкам бега по сугробам придавала необходимость постоянного подъема, в том числе по ступеням лестниц – и передняя поверхность бедра уже ощутимо ныла от боли усталости.

Сколько живу на этом свете – причем уже вторую жизнь, постоянно замечаю, что любая маневренная война, будь это локальный конфликт человеческих армий, либо же сражения с демонами Инферно – это прежде всего бег. Даже несмотря на все достижения магии, имеемые в наличие технические средства хранителей, технологии портальных перемещений, а также гильдейские мобили и механизмы. Да, до места битвы мобиль, транспортер или портал доставит, а дальше… Наступать – бежим, отступать – бежим; менять позицию – тоже бежим, преследуем противника, уходим из зоны обстрела, выносим раненых – опять бежим. Все бегом, бегом, всегда вперед бегом.

Бег как тренировка, тем более бег по пересеченной местности в сложных условиях, мне никогда не нравился. Но как гласила виденная мною однажды надпись в казарме одной из новогородских воинских частей: «…в критический момент никто и никогда не поднимается на уровень своих ожиданий, а всегда остается только на уровне своей подготовки».

Подготовка у нас у всех была традиционно-классическая – беговые тренировки мы с постоянной периодичностью потребляли на завтрак, обед и ужин, а иногда, по счастливым дням, и вместо. Так что сейчас, пользуясь приобретенными навыками и умениями, а самое главное – воспитанной постоянными тренировками выносливостью, мы бежали, бежали и бежали под уклон наверх, периодически поднимаясь по крутым лестницам.

Двигались мы так спешно, потому что понимали – бежим наперегонки с наверняка возвращающимися к уничтоженному Месту силы демонами. Убийство пары колдунов и десятков ледяных гончих могло остаться незамеченными, а вот прерывания чистого Дыхания Стужи нет. Так что сомнений в том, что к нам двигаются отряды демонов, никакого не было, и мы стремились уйти как можно дальше, пока нас не обнаружили.

Пусть нам и предстоял путь в несколько сотен лиг, но терять не хотелось даже секунды. Ведь сейчас мы, пусть и незаметно для остального мира, участвовали в масштабной битве человеческой цивилизации с ордой вторжения. Поэтому и бегать нам пришлось – по масштабам происходящего, много и на максимально возможной скорости. Наступил наконец момент, когда пригодился критически важный сейчас опыт постоянных, выстегивающих полностью все силы марш-бросков, совершаемых на самой грани возможностей организма.

Через несколько часов подъема на гору начала проявляться тяжелая, накапливающаяся усталость – после которой дальше только потеря сознания. Стимуляторы применять я пока команды не давал – у нас впереди Мессена, пригодятся еще. Поэтому вынужденно, для отдыха, мы теперь все чаще периодически переходили на быстрый шаг. Привалов не делали – ввязавшись в авантюру с рейдом в самое сердце зоны прорыва, я прекрасно понимал, что промедление может стоить очень дорого.

Закончился отдых – теперь расслабиться можно будет только когда все закончится.

Поднявшись наконец на вершину горы к смотровым площадкам, по узким улочкам заснеженного высокогорного парка развлечений мы по указателям вышли на туристическую тропу, ведущую в сторону озера Рендина. Сначала знакомый всему Западу по рекламным проспектам «высокий путь, который в жизни должен увидеть каждый» вел нас по широкой аллее, с сосновыми рощами и даже фонтанами в скульптурных композициях по сторонам, потом дорога все более сужалась, после и вовсе превратившейся в узкую горную тропинку. Вскоре мы оказались на той самой знаменитой «воздушной тропе» – идущей вдоль горы, по ее отвесному склону, представлявшей собой узкую дорожку со стеклянным полом. Дорожку на высоте более чем в тысячу метров.

Здесь мы уже бежали довольно аккуратно – стекло под ногами было покрыто слоем мокрого снега, подошвы по нему легко скользили. Непривычный к снегу Юрай, бегущий первым, едва ступив на стеклянную дорожку проехал сразу несколько метров и со звучным шлепком неуклюже приземлился навзничь – не успев при этом сгруппироваться и в полете выдав несколько примечательных движений. После столь звонкого своим шлепком падения передвигать ноги все стали гораздо более внимательно, учитывая скользкую поверхность.

Пройдя девять с половиной лиг (считая их по указателям) по сети «воздушных» троп – из семи разных участков, преодолев еще и два висячих поста между вершинами – предназначенных для любителей совсем авантюрного отдыха, мы наконец оказались на другой стороне горной гряды, выйдя к промежуточной цели – озеру Рендине. Вид отсюда, с вершины, открывался изумительный – перед нами внизу раскинулась длинная, протяженностью более пятидесяти миль водная гладь.

Сейчас, под лучами выглянувшего из-за облаков солнца, озеро выглядело потрясающе. Даже несмотря на сильный ветер, который гнал по его поверхности волны с белыми гребнями. Но этот ветер дул с юга и был теплым, а не стылым и пронизывающим, как недавно во время снежной бури, сквозь которую мы пробивались с неимоверным трудом.