Сурен Цормудян - Второго шанса не будет Страница 4

— Однако быстро слухи распространяются. — Гусляков покачал головой. — Действительно были волки. Они вышли к реке, и пошли по тому берегу на запад.

— Вот то-то и оно. — Профессор оживился, — миграцию мы уже третий год наблюдаем. Сначала, как вы помните, единичные особи из леса в город приходили. Потом многие лоси да кабаны обосновались в пустынных районах города. Поначалу мы радовались. Дескать, на охоту далеко ходить не надо. Но охота на животных не отпугнула их из города. Они почему-то предпочитают соседствовать с людьми, но леса избегают. И миграция нарастает, сами знаете. А теперь еще и хищники.

— Ну, так они за добычей следуют. Это логично. — Пожал плечами Эмиль.

— Логично, конечно. Но в чем первопричина? Я очень хочу поглядеть на этих волков, если они появятся. Или на других. Мне интересно заметить что-то в их поведении. Почему звери уходят из леса? Что может заставить животных идти к самому страшному существу в природе?

— Что еще за страшное существо? — Сквернослов удивленно посмотрел на профессора.

— Человек, разумеется.

После этих слов все молча, взглянули на старика.

— Кто-то возразить хочет? — вздохнул профессор. — Разве я сказал неправду? Или кто-то забыл, что произошло на планете, населенной людьми, двадцать лет назад? — Старик говорил с горечью в голосе. — Мы, самые страшные чудовища, в природе. И это факт. Мы планомерно шли к той развязке, которая в итоге и случилась. Теперь конечно мы ближе к природе стали. Женщины уже не борются с целюлитом, — он усмехнулся. — Вспомнили, что это вовсе не болезнь или дефект, а защитная система для выживания в суровых климатических условиях. Природа берет свое. Делает так, как ею было задумано. Включает защитные механизмы человеческого организма. Словно второй шанс на выживание дает. Больше полагаться на инстинкты стали люди. Хватаются за тонкую соломинку выживания. Да только кто виноват в том, что стало с миром? Конечно, человек и есть самое страшное существо. А теперь выходит, что там, — он кивнул в сторону леса, — появился кто-то пострашней. Нашей хищнической монополии кто-то теперь угрожает. И я если честно, удивлен, что так долго этот кто-то не появлялся.

— Вы сгущаете краски, профессор. И пугаете молодежь. Я, как офицер, вынужден вам напомнить, что паникерство очень даже не поощряется в нашей общине.

— Сгущаю краски? — глаза старика расширились. Он снял очки и протер их мятым носовым платком. Затем снова одел и, подойдя к щели бойницы, посмотрел на падающий снаружи снег. — Что может быть гуще этого холода. Этих бесконечных туч. И той безысходности, в которой мы живем. Существуем вернее. Подумайте. Первое время на нас чаще нападали бандиты. Потом на нас чаще нападали людоеды. Потом мутировавшие крысы и прочие твари. Последняя война у нас была три года назад. Вам не кажется, что мирная пауза затянулась? Вопрос только в том, чьего нападения нам теперь ждать?

Снаружи стал дуть ветер. Как это обычно случалось, резко и с все нарастающей силой. Как будто совсем рядом включили огромную реактивную турбину и постепенно увеличивали ее тягу. Снег перестал падать вертикально и завертелся в вихре, не в силах достичь поверхности. Он залетал в бойницы и хлестал сидящих там людей по лицам. Капитан опустил стеклянные заслонки. Видимость стала практически нулевой и эффективность наблюдения с блокпоста сошла на нет. Однако можно было быть точно уверенным, что в такую погоду никто на город не нападет. Во всяком случае, никто из людей. А если и нападет кто-то, то это будет… Все сейчас думали о словах Третьякова. Чего боятся животные, бегущие из леса? И бежали ли от этого нечто, прошедшие днем волки, или они просто расширяли свой охотничий ареал? Было очевидно, что под воздействием радиации и климатического хаоса, должны появиться новые виды. Люди в Надеждинске уже сталкивались с крысами-мутантами. Крысы быстро двигаются, быстро живут, быстро размножаются. Естественно, что за прошедшие со времени того рокового дня годы, уже сменилось множество поколений этих грызунов. И естественно, что они по этой причине лучше приспосабливаются, так как быстрее эволюционируют. Новые крысы были крупнее. Шерсть у них была гуще. Хвосты короче и толще, для экономии тепла. Носы шире, для согрева вдыхаемого воздуха. Они нападали на одиноких людей, бродячих собак и даже на лосят. Они селились в снегу, выкапывая разветвленную сеть нор и галерей. Но едва ли они могли стать причиной все нарастающей миграции животных. Люди уже сталкивались и с новым видом волков. С широкими лапами для лучшего передвижения по снегу. С большими ноздрями и укороченными мордами. Они потеряли свой стайный инстинкт и по повадкам больше походили на росомах. Это были свирепые звери, но тоже не могли глобально влиять на расстановку сил в пищевой пирамиде обширных лесов вокруг Надеждинска.

— В такую погоду, профессор, волков вы не увидите, даже если они пройдут в паре метров от нас. — Сказал, наконец, Гусляков.

Все были рады, что хоть кто-то заговорил. Воющий снаружи ветер подавлял людей, словно напевая им жутким басом песню о том, что человек ничтожен пред силами природы и отжил уже давно свое на этой планете. Ветер затягивал в сумасшедший вихрь не только снежинки, но и мысли о том, что действительно нет ничего гуще этого холода, отчаяния и безысходности. Но слова капитана подействовали на замолчавших людей немного ободряюще.

— Так что зря вы пришли, Михаил Вениаминович. Но и уходить теперь вам не желательно. Дождитесь, пока непогода утихнет. Либо когда смена наша кончится. Одного я вас не отпущу.

— А я и не спешу никуда, — устало вздохнул старик.

Лучина догорела, и в бункере стало совсем темно. Завывания урагана продолжали усиливаться, словно настаивая на апатии и страхе людей слышавших его. И теперь к ним прибавился еще и рев.

— Что это было? — встревоженным голосом спросил Николай.

— Да это ветер, — послышался ответ Эмиля.

— Черта с два это ветер, — возразил Слава.

Рев повторился совсем рядом. Это был жуткий клич должно быть очень большого зверя. Все прильнули к стеклам, но они уже были залеплены снегом. Капитан осторожно поднял одно стекло. По лицам как плетка хлестнул ледяной ветер с острыми как осколки хрусталя снежинками. В безумном хаосе кружащего снега, прямо перед блокпостом, виднелась огромная белая фигура. Может это кучу снега просто намело? Нет. Фигура двигалась. И тут в ней разверзлась огромная черная бездна раскрытой пасти, и снова раздался рев. Даже такой бывалый и видавший виды человек, как капитан Гусляков, испуганно отпрянул от бойницы, отпустив стеклянную заслонку. Она хлопнула по смотровой щели, и только волчий мех, которым было отделано помещение, не дал стеклу разбиться от удара.