Терри Гудкайнд - Первая исповедница Страница 4

— Могу ли я поинтересоваться о деле, приведшем вас сюда, обвинитель Лотейн?

— Если вы не возражаете, госпожа Сирус, я буду задавать вопросы.

Резкость его тона сильно удивила ее.

Видя шокированное выражение ее лица, он изобразил короткую и неискреннюю улыбку.

— Я не хотел прерывать вашу скорбь, но вы видите, что война угрожает нашему существованию. Есть вопросы, разрешение которых является важнейшей задачей для нас всех, поэтому я должен расспросить вас. Это все, что я имел в виду.

Магда была не в настроении отвечать на вопросы. У нее хватало своих проблем. Но она знала этого человека достаточно хорошо, чтобы понять: он не позволит ей разбираться с ее проблемами, пока не закончит со своими.

Она не видела иного выхода, кроме как ответить на его вопросы.

Глава 3

Магда пригладила перед своего платья, собираясь с духом.

— О каких неотложных делах вы должны меня спросить?

Он указал пальцем в сторону ставней.

— Ну, есть проблема с красной луной. — Лотейн удалился на несколько шагов, а потом вернулся. — После того, как я не смог получить доступ в Храм Ветров, другие, вероятно, с возможностями более эффективным для такого специализированного дела, чем у меня, проделали это путешествие. Никто из них не вернулся.

Магда была сбита с толку, не понимая, к чему он клонит.

— Они были достойными, способными людьми, ценными людьми. Это была большая потеря.

Лотейн к ней ближе. Взгляд его черных глаз скользил по предметам на столе, подобно взгляду стервятника, высматривающего объедки среди костей. Он перевернул блокнот пальцем, чтобы разглядеть, что написано на его корешке, перед тем как вновь обратился к ней.

— Этих людей выбрал ваш муж.

— Они были добровольцами.

Он вежливо улыбнулся.

— Да, конечно. Я хотел сказать, что ваш муж выбрал людей, которые должны были пойти в храм и, в конечном итоге, добровольцев настигла смерть.

— Мой муж был Первым Волшебником, — она нахмурилась. — Кто, по— вашему, должен был отбирать людей для такого опасного задания? Совет? Вы?

— Нет, нет, конечно, нет, — он небрежно махнул рукой. — Понятно, что это обязанность Первого Волшебника Бараха, выбирать тех, кто пойдет.

— Тогда к чему вы клоните?

Он улыбнулся ей. Эта улыбка была на его устах, но ее не было в глазах.

— Я хочу сказать, — наконец произнес Лотейн, — что он выбрал людей, которые потерпели неудачу.

Изо всех своих сил Магда отвесила ему пощечину. Шесть членов совета вздохнули, отшатнувшись. Ее рука, возможно, пострадала больше, чем твердое лицо Лотейна, но ей было все равно. Звук пощечины, казалось, повис в воздухе на секунду, прежде чем затихнуть.

Лотейн ответил на удар вежливым поклоном головы.

— Пожалуйста, примите мои извинения, если это звучало, как обвинение.

— Если это было не обвинение, то что тогда?

— Я просто пытаюсь добраться до истины.

— До истины? Истина в том, — прорычала она, — что, пока вы были в преисподней, пытаясь проникнуть в Храм, луна каждую ночь с той самой ночи стала красной, как предупреждение, самое серьезное из возможных предупреждений Храма о том, что приближается какая-то ужасная беда…

Он прервал ее, отвергая эти слова движением руки.

— Красная луна вновь появилась, вероятно, из-за ущерба, нанесенного командой Храма.

— А когда вы вернулись после провала в попытке исправить этот ущерб, Первому Волшебнику пришлось исполнить страшный долг и выбрать добровольца, чтобы ответить на ночной вызов красной луны Храма. И когда первый человек не вернулся, Первый Волшебник должен был послать другого, более опытного волшебника, и когда и тот не вернулся, он должен был снова исполнить свой страшный долг и выбрать еще одного, еще более опытного человека, все они были его друзьями и близкими. Я стояла рядом с ним на крепостном валу каждую ночь, пока он всматривался в красную луну, безутешный, в то время как его друзья пропадали в преисподней один за другим. Безутешный из-за того, что ему пришлось посылать ценных людей, его друзей, тех, кто были мужьями и отцами, на погибель. В итоге, когда никто не достиг цели, мой муж сам отправился в это путешествие, и, в конце концов, заплатил за это своей жизнью.

Лотейн на мгновение позволил установиться звенящей тишине, прежде чем мягко заговорил.

— На самом деле он не платил за это своей жизнью. Он покончил с собой после возвращения.

Магда сверкнула на него глазами.

— На что вы намекаете?

Лотейн с минуту постукивал пальцами, пока изучал ее влажные глаза.

— На то, госпожа Сирус, что он покончил с собой до того, как мы узнали о том, что произошло во время его путешествия в Храм Ветров. Может быть, вы нам расскажете? — он дернул головой. — Ему удалось проникнуть туда?

— Я не знаю, — ответила Магда. Но она знала. Барах рассказал ей, что ему это удалось, и рассказал много больше. — Я была его женой, а не членом совета или…

— Ах, — произнес Лотейн, склонив голову. — Его молодой, чрезвычайно красивой, но совершенно не обладающей даром женой. Разумеется. Понятное дело, волшебник с такими великими способностями не стал бы обсуждать дела, касающиеся безграничной силы, с тем, кто ею не обладает.

Магда сглотнула.

— Это верно.

— Знаете, мне всегда было интересно. Зачем… — он вновь нахмурился, когда его черные глаза остановились на ней. — Ну, зачем человеку с такими выдающимися способностями, талантливому боевому чародею, человеку, бывшему талантливым во всем — от сражений до пророчеств, — зачем такому человеку жениться на женщине, совершенно не имеющей дарований? Я имею в виду, других, кроме… — он оглядел ее сверху донизу.

Он пытался ее подловить, обвиняя в том, что она была лишь красивой побрякушкой, мелкой собственностью могущественного человека. Обвинитель Лотейн нагло обвинял ее в том, что она была просто сексуальной игрушкой, и ничем больше — повторяя то, о чем ходили отвратительные сплетни, как о чем-то само собой разумеющемся, — пытаясь вынудить ее признаться, что на самом деле она была гораздо большим, и знала больше, чем мог знать просто привлекательный символ статуса пожилого человека.

Магда не клюнула на его уловку. Она не желала сообщать этому человеку ничего из того, что знала. Ее чутье говорило, что нельзя рассказывать ему то, что она знала о путешествии Бараха в Храм Ветров.

Она почувствовала, как слезы покатились по щеке и капают с подбородка.

— Потому что он любил меня, — прошептала она.

— Ах, да, конечно. Любовь.

Магда не собиралась объяснять свои отношения с Барахом этому человеку. Обвинитель Лотейн слишком циничен, чтобы понять, что она и Барах значили друг для друга. Лотейн видел ее так, как видели многие люди, как объект желаний, а не человека, каким видел ее Барах.