Иван Казаков - Найденыш 5 Страница 4

— Это было бы неплохо – впервые улыбнулся ард, и наклонившись, пощупал шею Устры – нормально. Она в обмороке. Крови много потеряла. Ей бы отлежаться, да как следует поесть. Пусть полежит здесь. А я соберу наш род, объявлю им, что мы теперь… замарцы.

— Давай. И увидишь Бордонара – гони его сюда. Он опять увеличивает поголовье рода с какой‑то из женщин. Неугомонный!

— Это женщины у нас неугомонные – усмехнулся Геор – а что делать? Род уменьшился. Нужно много детей, очень много – чтобы восстановиться хотя бы до прежнего количества. Им придется много потрудиться, рожать. И нам, мужчинам, придется потрудиться! Надеюсь – ты поучаствуешь в восстановлении рода? Поработаешь на благо своего народа?

— Ты имеешь в виду… кхе кхе – закашлялся Нед, глядя на Амелу – там посмотрим.

— Она была бы не против – пожал плечами Геор – твоя жена. Устра говорит – она очень хорошая девушка, понимающая. Кстати – ты, как конор, можешь быть с любой женщиной рода. Это — согласно закона. Все будут счастливы иметь ребенка именно от тебя. Подумай над этим. Твои парни хорошо потрудились эти дни, надеюсь, и ты поможешь роду.

— Я подумаю над этим – слегка беспомощно пообещал Нед, глядя в смеющиеся глаза арда. Тот будто понимал смятение Неда и откровенно забавлялся, глядя на растерянного командира. 

Впрочем – когда Нед прощупал его чувства – ничего кроме доброжелательного отношения и уважения он не ощутил. Для арда, видимо, все сказанное было таким обыденным делом, что тот и подумать не мог, будто Нед думает по–другому. Дело житейское…

Геор уже ушел, а Нед еще минуты три смотрел ему вслед, соображая – чего же он, Нед, такое затеял? И чем это все кончится…

Нед взял с собой триста бойцов. Больше было нельзя – часть ранены, часть нужна для охраны лагеря. Харалда брать не стал, несмотря на его яростные протесты и вопли – кто будет заботиться об Амеле? Кроме него, Нед никому не доверял. Знал – случись что – Харалд и с Амелой на плечах поубивает целый отряд, а если не сможет – убежит с ней быстрее лошади, не бросит сестру. 

Васабу забрал с собой, как и Бордонара. 

В деревне, насколько Нед помнил, жило человек семьсот, или побольше. Из них человек двести – мужчины того возраста, в котором можно держать оружие. Против ардов деревенские были пустым местом – само собой – но… лучше уж действовать наверняка, и сразу показать преимущество в силе. Чтобы даже мысли не было о том, чтобы сопротивляться. Потому – максимальное количество бойцов.

Нед не собирался церемониться с «добрыми» деревенскими жителями, о которых он помнил все, до мелочей. А еще – предвкушал встречу с добрым «папой». Как Нед поступит, когда его увидит – пока не знал. Честно сказать, у него руки тряслись – так хотелось придушить это дерьмеца. Много крови он попил у Неда…

Тропинка тянулась и тянулась – по холмам, по перелескам, с горки на горку, через ручьи, стекающие с гор, через лес, звенящий тишиной и покоем. 

Нед вдыхал чистый, напоенный ароматами лугов воздух, и в его голове всплывали воспоминания – вот тут они с Нардой взбегали на гору, а тут когда‑то разводили костер – здесь остались следы костровища.

Нед глубоко, с сожалением вздохнул, вспоминая счастливые минуты прошлого. Ведь были такие… и тогда. Хотя и мало. В основном – беспросветная, полуголодная тяжелая жизнь – жизнь раба, а не свободного человека. И вот теперь Нед возвращается в деревню, где его помнят как пастуха, приемыша Бранка, фактически раба… убийцу односельчан. Узнают они ли в нем теперь того мальчишку, которого шпынял всяк, кому не лень? Интересно будет посмотреть на их рожи!

Деревня открылась как всегда неожиданно – груда домишек на склонах речушки–ручья, мост, возле которого любила собираться молодежь, причал, к которому приставали рыбацкие лодки, лодки ловцов жемчуга и суденышки, занесенные волей богов в этот край света. Море было тихо и спокойно, что редко бывает в этом краю ветров. Море — есть море – покой, тишина ему не свойственны.

— Хочу искупаться в этом море! – заявила молодая женщина лет двадцати пяти, одетая в одежду, похожую на мужскую. От мужской одежу воительницы отличала лишь причудливая яркая вышивка по куртке и штанам. Женщина потела – погода была теплой, ардам же она казалось просто пеклом.

— Искупаешься – усмехнулся Нед – вода теплая, прозрачная… а если нырнуть вон там, поглубже – можно достать ракушек. Их тут называют амрии. Из них достают розовый жемчуг – довольно дорогой, насколько я представляю. А еще – амрии вкусные. Если их запечь на костре, в котелке – получается очень, очень вкусно!

— А еще – усмехнулся ард рядом с Недом – эти самые амрии, когда их запекают, дают белый сок. И этот сок возбуждает мужчин. Наешься – и как жеребец, готов покрыть всех женщин, что попадутся на дороге! Мне рассказывали мореходы.

— Ты напомни мне об этих ракушках вечером – женщина облизнула губы и прикусила губу, делая ее сочнее и краснее – а то в прошлую ночь ты был как‑то не особо трудолюбив! Придется звать кого‑нибудь еще — на помощь! Вот его – она указала на принца, гордо шагающего рядом с Недом – женщины парня очень хвалят! Нежен, трудолюбив… и всегда готов. А ты…

— Ну что я, что я – запротестовал высоченный воин, поправляя деревянный круглый щит, притороченный к спине – врешь ты все! Сама храпела, пока я трудился! Все проспала! У тебя длинный язык, как метла! Дождешься, я его тебе подкорочу!

В колонне начали смеяться, и перебранка продолжилась. К ней подключились и другие пары, начали подшучивать друг над другом, и скоро арды хохотали, хихикали и улыбались – как дети, которых вывели на прогулку.

— Геор – тихо спросил Нед, чуть опережая колонну – скажи такую вещь – прошлая ночь была ночью смерти, погибло множество людей, их родня — дети, женщины, родители – как они находят в себе силы смеяться? Рассуждать о таких вещах, о которых… в общем – не понимаю. Им что, своих не жалко? Как они могут так себя вести?

— Ты не воспитан в Ардии, потому не можешь понять – усмехнулся Геор – для нас нет смерти. Те, кто умерли на поле боя, погибли от ран – вознесены в чертоги богов. Теперь им там очень хорошо. Почему они должны так переживать? Все мы смертны. Все уйдем туда, на небо. Нужно жить сейчас, этим часом, этой минутой, наслаждаться каждым мигом жизни. Мы, арды, долго не живем. Тридцать–сорок лет, и все. Или гибель в битве, или в штормовом море. Такая у нас судьба. По крайней мере – была раньше. Может — ты что‑то изменишь… В общем – вот так все. Мы долго не печалимся. Живем себе… пока живы. Ты лучше скажи — как нам себя вести с местными жителями? Если нападут, например?

— Нападут – будем защищаться. – пожал плечами Нед – но только постарайтесь без смертоубийства. Нам все‑таки с ними жить… моя родная деревня, пропади она пропадом. Когда‑то отсюдая ушел в город. Интересно – кто у них сейчас староста – вместо прежнего.