Александр Романов - Человек с мешком Страница 4

У комля раскинулся великолепный муравейник едва не в мой рост. Одно слово – впечатляло. Если бы не это впечатление, я бы прошел мимо, даже не покосившись. А так полез вверх, хотя теперь уже это не имело ни малейшего значения.

Дерево впечатляло и наверху. Оно возвышалось как утес и над поверхностью леса. Здесь пел ветер и ствол ощутимо покачивался, роняя иголки в двадцатипятиметровую бездну.

Во все стороны уходили сплошным ковром зеленые волны. Давно не виденный простор восхищал. Полной грудью вдыхая прохладный ветер, я уцепился за ветви и огляделся. Даль купалась в туманной дымке.

С трех сторон над горизонтом парили контурные росчерки горных вершин, как бы тесня, огораживая лес. С юга же в панораме имелся разрыв. И тайга уходила в него как в ворота.

Сливаясь где-то там – в дымчатой дали – с небом. Это выглядело очень красиво! Но вся красота мгновенно вылетела у меня из головы, когда вдали над лесом я увидел поднимающуюся вертикально полоску дыма.

Дым был далеко. Даже с дерева я его еле различал. Но все-таки он был. Я засек направление, спустился на землю, сел под соседним деревом, подальше от муравьиной кучи, и задумался.

Мне бы вроде обрадоваться полагалось. Но я воспринял этот дым совершенно спокойно. Тупо даже. Словно и не со мной вовсе все происходило. Словно не ждал я втайне все эти дни чего-нибудь подобного. Жить-то ведь хочется!

А с другой стороны – неизвестно, что там впереди еще ждет, возле дыма. Поди угадай! Но тут уж выбирать не приходилось: либо к дыму, либо настанет зима. И тогда… И я пошел. Деваться-то куда?

Идти пришлось долго. Дольше даже, чем я думал. И то бы я вряд ли куда пришел, если бы случайно не набрел на тропу. Сперва я принял ее за обычную звериную – они мне часто попадались, – но тут на стволах имелись затеси. Значит, люди.

Вообще, наверное, полагалось бы волноваться. Как-никак плутал две недели с лишком в тайге. И вышел к людям! Но то ли отупел так за это время, то ли еще что, но я никак не мог поверить, что путешествие мое подходит к концу.

Так что был я совершенно спокоен. Хотя, надо признаться, то, что меня там ожидало, я совсем увидеть не предполагал.

Я вышел на пепелище.

Вообще-то это был замок. Настоящий, хотя и деревянный. Со рвом, башнями – но очень старый. Да и небольшой размером. Так, фортеция местного значения. Во рву даже воды не имелось.

Подле замка совсем недавно стояла деревня. Тоже не очень большая. Дым от нее я и видел. А все, что осталось, лежало черными, обугленными кучами. Тут-то я, пожалуй, пожалел наконец, что угодил сюда. Но было уже поздно.

Над замком летало воронье. Воронье каркало над пожарищем же. За деревней, на околице, я увидел людей. Но только подойдя ближе, понял, что они заняты похоронами.

Меня подвело мое плохое зрение: слишком близко я подошел, чтобы разглядеть, что момент для моего визита не самый подходящий. А когда понял – меня уже тоже заметили.

Ситуация получилась глупейшая. Я только в тот момент осознал, что не знаю языка этих людей. А они – моего. Обычаи опять же… Одежда на них была явно классическая средневековая, в моем понимании, – какие-то холстины да кожи.

Облик типично крестьянский. Здесь присутствовали и старые и молодые. Мужчины, женщины, старики, дети. Солнце, разливая в воздухе золотую тоску, клонилось к горизонту, сильно пахло гарью.

Я смотрел на людей, люди – на меня. И вид у них был такой, словно я невесть какое чудо о десяти головах. И чем дальше мы глядели друг на друга, тем сильнее я чувствовал, в насколько же дурацкое положение угодил.

Я совсем было уже собрался повернуться и уйти обратно в лес – почти как гиппопотам в одной небезызвестной песне, – когда из толпы вышла женщина, подобротней и побогаче одетая, и, встав впереди, обратилась ко мне с каким-то вопросом.

В совершеннейшем замешательстве я понял, что обращается она ко мне по-русски!

– Кто вы? – спросила она. – И что вам здесь надо?

Замешательство продлилось необычно долго, поскольку я в такой ситуации попросту не мог сообразить, что отвечать. В конце концов я выдавил из себя:

– Извините меня, я нездешний… Я попал сюда издалека… Долго шел лесом… Не могли бы вы мне помочь?

Лепет мой бессвязный, понятное дело, не вызвал ни у кого восторга. Женщина же – тут я разглядел, что она очень молода и только следы копоти на лице прибавляют ей лет, – нахмурившись, отвечала:

– Не в лучшее место вы обратились, сударь… Мы сами в затруднительном положении. Боюсь, что ничем не сможем помочь вам. Более того – скоро здесь опасно будет оставаться. Особенно незнакомцу вроде вас…

От этих ее слов все во мне померкло с нехорошей быстротой. Но пугайся хоть десять раз – от этого все равно ничего не изменится. Что-то надо было делать. Я напряг свои мозговые извилины и спросил:

– Может быть, тогда вы можете мне сказать, куда бы я мог направиться?

Вопрос прозвучал весьма бледно. Моя собеседница внимательно посмотрела на меня.

– Вам некуда? – спросила она. – Почему? Что произошло с вами?

– Я не знаю этих мест и этого края, – ответил я. – Я вообще не представляю, в какой стране нахожусь!

Тут уж удивление ясно выразилось в моей собеседнице. А в толпе произошло какое-то оживление.

– Но как же это может быть? – недоуменно спросила она.

Я в затруднении задумался. Как объяснить?

– Не знаю, – ответил я в конце концов. – Каким-то образом я очутился в лесу, к северу отсюда. Две недели плутал, пока вот не пришел сегодня сюда…

Тут девушка даже мигнула.

– То есть, – сказала она, – вы хотите сказать, что ваша страна находится на севере?

Но уже по самому этому вопросу я понял, что за ним кроется какой-то другой смысл. Нетрудно было догадаться, что появление мое с севера совсем не обычное дело. Я ответил:

– Я не знаю, где находится моя страна, – и добавил: – Боюсь даже, что здесь у вас ее совсем нет.

На секунду возникла пауза. Потом девушка спросила:

– Так вы… колдун?

– Нет… – Отвечая, я лихорадочно попытался сообразить, почему она об этом спросила. – Не колдун…

– Но тогда как иначе объяснить все, что вы говорите? – задала она новый вопрос. – Или, может быть, вы были околдованы?

Я даже рот разинул, слушая ее. Уж чего только не обещали мне все чудеса с тушенкой, фляжкой, спичками и сигаретами, – казалось бы, чему удивляться? Но это было удивительно – стоять и слышать такое предположение запросто, как единственно возможное. Но тут из толпы протолкался какой-то звероподобного вида мужик, хмуро глянул на меня и обратился к девушке:

– Госпожа… Это шпион, он подослан, чтобы задержать нас здесь!

От этих слов мне стало не по себе. Дело оборачивалось скверно. Стараясь не поддаваться страху, я взял себя в руки и сказал как можно тверже: