Гарри Гаррисон - Молот и крест Страница 4

Рыжебородый принял решение и поплыл, отбрасывая воду широкими гребками. Он видел догоняющую его большую волну. Волна подняла его, бросила вперед, он напрягался, пытаясь удержаться наверху, его несло к берегу легко, как пену, которая оседала у кожаных сапог танов. Еще десять гребков, и зрители задрали головы, глядя, как он висит на верху волны. И тут волна разбилась, отступила, песок и камень задержали ее продвижение, вершина рухнула, растеклась. И с грохотом бросила человека вниз. Он беспомощно покатился вперед. И волна снова подхватила его и потащила в море.

– Держите его! – крикнул Годвин. – Двигайтесь, вы, заячьи сердца! Он сейчас не опасен.

Двое рыбаков бросились вперед, уворачиваясь от волн. Схватили рыжебородого за руки и потащили вверх, на мгновение по пояс погрузившись в воду.

– Он жив, – удивленно сказал Вульфгар. – Я думал, волна сломала ему спину.

Ноги рыжебородого коснулись берега, он посмотрел на стоявших перед ним восемьдесят человек, зубы его неожиданно сверкнули в улыбке.

– Какая встреча! – заметил он.

Он развернулся в руках двух рыбаков, уперся ногой в голень одного из них и надавил изо всех сил. Тот взвыл и выпустил могучую руку, которую держал, эта рука с двумя вытянутыми пальцами мгновенно взметнулась, пальцы глубоко впились в глаза второго человека. Тот тоже закричал и упал на колени, схватился за лицо, кровь выступила меж пальцами. Викинг достал из-за пояса нож, сделал шаг вперед, схватил ближайшего англичанина и нанес свирепый удар ножом снизу вверх. Товарищи рыбака отступили с криками тревоги, а викинг подхватил копье, сунул нож за пояс и выхватил сакс из рук упавшего. И через десять ударов сердца после того как его ноги коснулись берега, он оказался в центре полукруга людей, все они пятились от него, за исключением тех, что лежали на песке.

Викинг снова сверкнул зубами; откинув голову назад, он бурно рассмеялся.

– Давайте, – гортанно крикнул он, – вас много, я один. Попробуйте сразиться с Рагнаром. Кто посмеет подойти первым? Ты? Или ты? – Он махнул копьем в сторону Годвина и Вульфгара, которые теперь стояли отдельно от попятившихся рыбаков.

– Надо его взять, – сказал Годвин, доставая меч. – Жаль, что у меня нет щита.

Вульфгар последовал за ним, тоже достав меч и оттолкнув назад светловолосого юношу, стоявшего в шаге за ним.

– Отойди, Альфгар. Если мы его обезоружим, мужики закончат остальное.

Два англичанина двинулись вперед с обнаженными мечами, следя за медвежьей фигурой викинга; тот ждал их, улыбаясь, вокруг его ног смешались кровь и вода.

И вдруг он двинулся, бросился прямо к Вульфгару со скоростью и свирепостью нападающего дикого кабана. Вульфгар едва успел отпрыгнуть, он сделал это неудачно, подвернув ногу. Викинг промахнулся левой рукой, но тут же поднял правую, чтобы обрушить смертельный удар.

Что-то сбило рыжебородого с ног, отбросило на спину, он безуспешно пытался освободить руки, его перевернуло и бросило на влажный песок. Сеть. Рыбацкая сеть. Управляющий и еще двое подскочили, захватили просмоленные веревки, затянули сеть. Один выхватил сакс из застрявшей в сети руке, другой свирепо наступил на пальцы, держащие копье, одним движением сломав древко и кости пальцев. И рыбаки перевернули беспомощного человека быстро, искусно, как налима или селедку. Выпрямились, глядя вниз, в ожидании приказа.

Подошел, хромая, Вульфгар, обменялся взглядами с Годвином.

– Кого же это мы поймали? – спросил он. – Что-то говорит мне, что это не просто капитан, которому не повезло.

Он посмотрел на одежду запутавшегося в сети человека, протянул руку и потрогал ее.

– Козлиная шкура, – сказал он. – И к тому же просмоленная. Он назвал себя Рагнаром. Мы поймали самого Лотброка. Рагнара Лотброка. Рагнара Волосатые Штаны.

– Мы не можем иметь с ним дело, – с наступившей тишине сказал Годвин. – Надо отвезти его к королю Элле.

Послышался другой голос – голос смуглого молодого человека, расспрашивавшего управляющего: – Король Элла? – переспросил он. – Я думал, Осберт король Нортумбрии.

Годвин с усталой вежливостью повернулся к Вульфгару.

– Не знаю, как вы учите своих людей на севере, – заметил он. – Но если бы он был моим и сказал что-нибудь подобное, я бы вырвал ему язык. Конечно, если он не твой родственник.

Костяшки пальцев Вульфгара побелели на рукояти меча.

В темной конюшне никто не может его увидеть. Смуглый юноша прижался лицом к седлу и обвис. Спина его как в огне, шерстяная рубашка намокла от крови, каждое ее прикосновение вызывает новую боль. Так сильно его еще не избивали, а били его много раз, и веревкой, и кожаным ремнем, били над корытом для корма скота в том месте, которое он называет домом.

Он знал, что причина – в замечании о родственнике. И надеялся, что не кричал, незнакомцы не слышали его крика. Но к концу наказания ему трудно было судить. Он с трудом вспоминал, как выбрался на дневной свет. Потом долго ехал по нагорью, стараясь держаться прямо. А что будет теперь, в Эофорвиче? Некогда этот знаменитый город, дом давно ушедших таинственных римлян и их легионов, возбуждал его лихорадочное воображение больше, чем песни менестрелей. И вот он здесь и хочет только одного – сбежать.

Когда он освободится от вины своего отца? И от ненависти отчима?

Шеф выпрямился и начал расстегивать подпругу, стаскивать тяжелую кожу. Он знал, что скоро Вульфгар официально объявит его рабом, наденет ему на шею железный ошейник, не обращая внимания на слабые протесты матери, и продаст на рынке в Тетфорде или Линкольне. И получит хорошую цену. С детства Шеф много времени проводил в деревенской кузнице, у огня, прячась от обид и порок. Он начал помогать кузнецу, раздувал меха, держал клещи, сам бил по раскаленному железу. Сам делал инструменты. Даже меч.

Но когда он станет рабом, меч у него отнимут. Может, нужно бежать немедленно. Рабам иногда удается уйти. Но чаще нет.

Он стащил седло и оглядел незнакомую конюшню в поисках места для него. Раскрылась дверь, показался свет, это свеча. И с нею знакомый холодный презрительный голос Альфгара.

– Ты еще не кончил? Брось. Я пришлю конюха. Отца позвали на совет к королю. У него за столом должен стоять слуга и подливать эль. Для меня это унизительно. Иди. Тан-дворецкий короля хочет дать тебе указания.

Шеф вышел во двор большого королевского деревянного дворца, недавно построенного в пределах старых каменных стен римлян; на дворе сумеречный весенний вечер; Шеф с трудом держался прямо. Но в нем поднялось какое-то горячее возбуждение. Совет? Большой совет? Будут решать судьбу пленника, могучего воина. Будет о чем рассказать Годиве, ни один всезнайка в Эмнете такого не расскажет.