Дмитрий Емец - Свиток желаний Страница 4

Даф кивнула.

– Хорошо, что не собака. Мой котик… В общем, я хочу сказать, что собаку могли слегка поцарапать. Люди бы потом думали, что она баловалась, извиняюсь, с циркулярной пилой.

– Даже говорящую? – ужаснулся Эссиорх.

Даф убито кивнула.

– Увы. Я не думаю, что она успела бы высказаться. Даже слово «привет» она договорила бы только до буквы «р»…

Эссиорх укоризненно покачал головой.

– Кгхм… Ну, как бы там ни было… Доброе дитя мое, я очень спешил, чтобы сообщить тебе: твоя бессмертная сущность и твои крылья в большой опасности.

Даф потупилась. Эссиорх посмотрел на нее с хорошо отработанной испепеляющей суровостью. Даф узнала суровость № 27 из Общего каталога укоров и нравоучений для воздействия на смертных и бессмертных существ, наделенных совестью (программа 97 класса средней стражеобразовательной школы).

«Ого, а наших хранителей учат по тем же учебникам!» – восхитилась она мысленно.

– Внемли мне, несчастное дитя! Внемли и устрашись! Мало тебе, что ты – вольно ли, невольно – ступила на скользкий путь служения стражам мрака, мало, что твои новые хозяева похищают эйдосы! Мало, что круг твоего общения составляют комиссионеры, проклятые ведьмы, языческие бомжи… – загрохотал он.

Ощутив, что оговорился, Эссиорх слегка поморщился, однако исправляться не стал. Думал небось, что и так проскочит.

– А это что еще за птицы – «языческие бомжи»? Одичавшие троянцы из уцелевших? Опасные, должно быть, экземпляры? Может, ты имел в виду языческих богов? – безжалостно поинтересовалась Даф.

Однако ее укол не удался. Эссиорх уже сообразил, как вывернуться.

– …Не перебивай! Для этих язычников, мнящих себя богами, у меня нет другого определения… А суккубы, смущающие праведный сон смертных распаляющими видениями, разве они то общество, которое нужно светлому стражу? Но даже не о том речь! В конце концов, все это можно списать на случайность и заблуждения молодости. Ты же сотворила нечто более ужасное, совсем кошмарное! – Эссиорх воздел палец и провел им вдохновенную линию, один конец которой упирался в ближайшую тучку, а другой в нос Даф.

Дафна с тревогой ожидала продолжения. И оно немедленно последовало.

– Оттиск твоих светлых крыльев оказался на свитке, украденном одним из слуг мрака. Своим поступком ты вонзила кинжал в сердце света! Смешала карты добра и зла! Ты хотя бы понимаешь, что натворила?

Эссиорх увлекся. Его голос поднимался все выше. Стекла подъезда завибрировали. Кодовый замок нагрелся. Блестящие кнопочки заплакали раскаленным металлом.

Даф кашлянула вежливо, но настойчиво.

– Можно вопросик?

– Задавай! – сказал Эссиорх, явно горя желанием вступить в полемику и опровергнуть все ее доводы.

– Вы сказали: «Оттиск твоих крыльев оказался на свитке». На каком свитке-то?

Эссиорх нахмурился.

– Как? Ты притворяешься? Смеешь обманывать меня? Лгать своему стражу-хранителю?

– Да не вру я. Не видела я никакого свитка… То есть свитков-то я видела три вагона, но чтобы какой-то слишком уж особенный, запоминающийся… Да и крылья я нигде не оттискивала! – заявила Даф, посмотрев на Депресняка. – А ты что думаешь?

Кот оставил свое мнение при себе.

Эссиорх закипел от негодования. Он нацелил в грудь Даф укоризненный перст, собираясь продолжать разоблачения, но неожиданно осекся.

– Э-э… Какой сегодня день недели? – спросил он рассеянно.

– Понедельник, – произнесла Даф с сомнением. В лопухоидных днях недели она разбиралась неважно. – Да, точно. С утра был понедельник, раз к Арею комиссионеры притопали, – добавила она, поразмыслив.

Эссиорх схватился за голову.

– О горе мне! Я все перепутал! Переносясь сюда из Прозрачных Сфер, я не учел разницы земного времени, не подумал о естественном небесном опережении и предупредил тебя о событии, которое пока не произошло, тем самым нарушив непреложный закон свободы выбора.

Тут Эссиорх, не щадя своего тела, сильно стукнул себя по лбу одним из перстней. Он сделал это с таким рвением, что на лбу появился отпечаток.

– А теперь я вынужден откланяться и покинуть тебя! Но помни, о чем я сказал тебе! – заявил он и начал торопливо пятиться, явно собираясь исчезнуть.

– Постой! – крикнула Даф. – А в лимузине это ты был?.. Можно же на «ты», или это наглость?

Хранитель остановился.

– На «ты»? Это наглость, но можно, – сказал он после некоторого колебания. – Где-где я был?

– В машине, которая следила за мной. Ну скажи, для меня это важно! Зачем нужны были эти фокусы? Чтобы у меня на нервах поиграть?

Эссиорх посмотрел на нее с недоумением.

– Да будет тебе известно: я отыскал тебя только двадцать минут назад. Отыскал с помощью той нерасторжимой связи, которая всегда есть у стража и его хранителя. Я был в шоке. Я совсем отвык от мира смертных. В последний раз я был здесь во времена Древнего Вавилона. Помнится, я застал целую толпу бездельников и, чтобы народ не болтался без дела, предложил им построить башенку. Обычную маленькую башенку. Кто же знал, что лопухоиды так увлекутся? Мое начальство было очень недовольно.

– Хорошо, не ты, так не ты. А сам лимузин-то ты видел? – продолжала допытываться Даф.

– Нет. Надо полагать, в виду имеется транспортное средство, одно из которых с милой дамочкой за рулем попыталось меня задавить, когда я задумался о чем-то на проезжей части? – уточнил Эссиорх.

Даф испытующе посмотрела на него и решила, что его словам можно верить. Весомым аргументом в пользу того, что Эссиорх говорил правду, послужило то, что Депресняк отнесся к Эссиорху доброжелательно. С учетом своей специфики, разумеется. Во всяком случае, он не напрягался и не шипел, как до того на лимузин.

«Значит, мной интересуются не только златокрылые и хранитель из Прозрачных Сфер… Я становлюсь популярной. Только этот вид популярности мне как-то не очень по душе», – решила Даф.

– Почему ты так долго не был в смертном мире? – спросила Даф, решив проявить внимание.

Казалось бы, невинный вопрос привел Эссиорха в замешательство.

– После вавилонских дел у меня начались неприятности по службе… Э-э… Я был слегка не у дел, пока не появилась ты. И тут вспомнили обо мне, – уклончиво протянул он, разглядывая свои здоровенные ручищи с вежливым познавательным интересом.

– Никому нельзя было доверить такое важное дело? Я имею в виду меня? – воодушивилась Даф.

Эссиорх улыбнулся вымученной улыбкой. Так улыбается тот, кто только что упал со стула и теперь пытается представить это как шутку.

– О нет. Я боюсь, что дело куда проще. Больше никто не согласился тебя взять… Все спихивали тебя, как могли. В конце концов нашли крайнего. Этим крайним оказался, увы, я. Мы с тобой, как очень верно говорят лопухоиды, одного гроба черви.