Татьяна Устименко - Принц для Сумасшедшей принцессы Страница 4

Мои философские размышления прервало негромкое деликатное покашливание. Я прищурила глаза, слепнущие от ярких солнечных лучей, рассеиваемых плавающими в луже льдинками, и с преувеличенным вниманием воззрилась на кожаные, отороченные мехом сапоги гигантского размера. О, конечно, сия добротная зимняя обувь существовала не сама по себе, а являлась гармоничным окончанием мощных мускулистых ног, нетерпеливо переминающихся на мелких камушках. Выше сапог начинались теплые штаны цвета охры, край полушубка, усеянный медными бляхами пояс и…

– Мелеана, – орк обеспокоенно помахал ладонью у меня перед носом, – ау. У тебя все в порядке? Ты себя хорошо чувствуешь?

– Чувствовала, – невежливо буркнула я. – Всего мгновение назад. Ибо вы втроем запросто переплюнете любого профессионального тюремщика. Да от вас даже по малой нужде тайком отлучиться невозможно…

– И правильно, – самодовольно крякнул Огвур, – потому что мы за тебя перед своей совестью отвечаем, и перед батюшкой твоим, и перед матушкой, и перед братом, и…

Я послушно кивала, украдкой загибая пальцы и дожидаясь, пока самоназначенный телохранитель закончит длинный список перечислений, ставший ежедневно употребляемой присказкой, призванной пробудить мою сознательность. Но внезапно тысячник осекся. Я вскинула на него глаза, тщетно пытаясь скрыть плещущуюся в них дерзость.

– Гоблины проклятые! – возмущенно взревел орк, носком сапога обличающе пихая припрятанную за валуном связку хвороста. – Мелеана, да ты никак совсем с ума сошла! Таскать такие неподъемные тяжести, причем на твоем сроке, – это же чистейшей воды самоубийство!

– Не-а, – нахально подначила я. – Самоубийство – это жить с вами в одной пещере и терпеть ваш произвол. И вообще я уже взрослая и сама знаю, что да как…

Но Огвур демонстративно проигнорировал мою гневную заявку на независимость. Одной поросшей темными волосками лапищей он сгреб увесистую связку дров и, словно пушинку, закинул ее себе за плечо, а второй – легко подхватил меня с камня, свободно удерживая на сгибе руки и прижимая к своей широкой груди. После этого он удовлетворенно сложил губы во вредную ухмылку и размашисто зашагал вниз с холма.

Комфортно устроившись в его надежных объятиях, я заправила за ухо прядь черных мужских волос, выбившихся из-под стягивающего их шнурка, и благодарно погладила орка по щеке. Огвур ласково заурчал, будто огромный снежный барс, и еще плотнее притиснул к себе почти невесомую для него ношу. Каменные мышцы упруго перекатывались под тонким овчинным кожушком.

– Непослушная… – Воркующий бас эхом рождался в недрах его непоколебимой, словно скала, груди. – Неосторожная, упрямая, бесценная, сумасшедшая!

– А что, можно подумать, я тебе другая нужна? – откровенно спросила я.

Орк протестующе хохотнул:

– Другие дома сидят, за печкой! Без особой на то надобности с полатей не высовываются, по храмам да порталам не шастают, королей не спасают, демиургам глаза не мозолят и в демонов не влюбляются.

Я покаянно вздохнула:

– По надобности, значит, только. Так-то оно так…

Огвур без особого труда подбросил меня вверх, перехватывая поудобнее. Я восхищенно взвизгнула.

– Слушай, а ты слышал байку про то, как кентавр, тролль и орк взялись силой мериться?

– Нет. – Тысячник просительно приподнял бровь. – Расскажи, баловница.

– Задумали как-то эльфийские маги соревнование провести, – с энтузиазмом начала я, – да выяснить, кто на земле самый сильный. Созвали претендентов на титул чемпиона и дали им задание – лбом гвозди в доску забивать. Ну значит, кентавр поднатужился и забил пятнадцать гвоздей…

– Да ну! – не поверил наивный Огвур. – И что ему дали?

– Балда! – Я шутливо ущипнула друга за нос. – К лекарям его отправили в лазарет.

– Ого! – сочувствующе усмехнулся тысячник.

– Следующим выступил волосатый тролль из Диких земель и забил тридцать гвоздей!

– Молодец! – искренне порадовался за силача Огвур. – А ему что дали?

– Да ну тебя, простофиля! – хихикнула я. – Сам понимать должен – тролля отправили на соседнюю с кентавром коечку в больничке!

– Логично! – блеснул уместным словечком Белый Волк.

– А самым последним вышел орк, – лукаво прищурилась я. – Затянул пояс потуже, крякнул и… забил лбом аж целых пятьдесят гвоздей!

– Вот, – горделиво задрал голову Огвур, – знай наших! Ну и как – дали орку титул чемпиона?

– Не-а, – не без злорадства сообщила я. – Дисквалифицировали его и с состязания – выгнали.

– Да как же это? – потерянно поник плечами мой доверчивый друг. – За что? Несправедливо!

– А он гвозди забивал – шляпками… внутрь! – интимно шепнула я ему на ухо. – Во как!

Орк хохотал так, что чуть не уронил меня на камни.

– Ох, Мелеана, ну и выдумщица! – гудел он, пока я варежкой вытирала слезы, от смеха выступившие у него на глазах. – Ты эту историю Эткину расскажи, а то он опять в меланхолию ударился.

– Очередных удальцов поймал? – с пониманием спросила я.

Огвур саркастично кивнул.

У входа в пещеру бок о бок сидели дракон и полуэльф, попеременно испускающие глубокие, душераздирающие вздохи. И выглядели они при этом такими неподдельно несчастными, что я даже испугалась.

– Ну и как, много их набралось на этот раз? – приступила я к расспросам сразу же после того, как орк спустил меня на землю.

– Трое! – мечтательно выдал Лансанариэль, экзальтированно закатывая свои красивые глаза. – Видела бы ты этих симпатичных головорезиков, Рыжая!

Огвур ревниво насупился, а полуэльф вдохновенно продолжил:

– Морды у всех на загляденье небритые, плечи – во, ручищи – толстые, почти как хвост у Эткина! Уж такие как обнимут…

– Кх-м! – собственнически напомнил о себе орк.

Ланс девически покраснел и потупился:

– А уж какие они смелые и терпеливые! – Полукровка эротично облизнулся, видимо намереваясь довести орка до инфаркта. – Всё вынесли, подчистую…

– Как «подчистую»? – оторопела я. – Да ведь в пещере золота – на двадцати телегах не вывезти…

– Всё вынесли, сердешные! – неторопливо вступил в повествование лирично-печальный Эткин. – Пинки от Ланса, затрещины, подзатыльники, оскорбления, а на закуску – мою воспитательную беседу с прологом, эпилогом, моралью и интерлюдией!

– Гы, терпилы недоделанные! – во всю глотку гоготал Огвур, самозабвенно хлопая себя по бедрам. – Так это разбойников следует в потерпевшие записывать, а не вас – садистов! Надо же, выдержали драконьи нотации. Ну Эткин, и зверь же ты все-таки!

Летун тонко улыбнулся. Я облегченно перевела дух:

– Эх, Ланс, Ланс! Не жалеешь ты моих нервов. Можно подумать, не мог все сразу толком объяснить!