Артём Каменистый - Время одиночек Страница 4

Риолин, не выдержав перечисления всех гнусных тайн трактира Пуго, вскочил, чуть ли не умоляюще предложил:

— А давайте я ему всё же зубы выбью?

— Сядьте, Риолин, — поморщился Сеул.

Пуго, воспользовавшись паузой, поспешно затараторил:

— Вообще-то заведение у меня давно уже не кабак, а трактир — уважаемый трактир. И раз стража на Второй Стене человека пропустила, значит и мне не грех такого пускать. Комнаты мои наверху не грязные, и клопов не держим. Шлюх тоже не пускаем туда — у меня приличное заведение. А в приличном заведении в вещах постояльца шариться не принято, так что найди вы там даже склад оружия для полного кавалерийского полка, это не ко мне претензия. А про сукно знать не знаю — я в подвал кроме как вино проверять не спускаюсь, не иначе как кто-то из слуг смошенничал, а может и вовсе с давних времён лежит, ещё до меня. До того, как я трактир этот прикупил, там знатный вертеп был. И вообще, мы с вами люди не глупые, давайте уж напрямую — раз вы меня ещё не придушили, и не потащили к зайцам, значит, скорее всего, и не придушите. И сукно это вам вообще нахрен не надо, как и всё остальное. Так чего вам от Пуго надобно?

— Правда нам нужна — правда. Вся правда. Всё что ты видел, и что не мог видеть. Вспомни всё, вспомни даже сколько мотыльков ночных кружило у лампы над дверями в кабак. Вспоминай всё — с самого начала вспоминай. И рассказывай. Всё до последнего слова. Даже не думай что-либо утаить. Я это почувствую. И тогда ты умрёшь. И труп твой отнесут зайцам. А потом… потом, возможно, умрём мы… и не только мы… И всё из-за того, что ты решил скрыть одно единственное слово. Надеюсь, ты не совершишь такую глупость. А теперь начинай…

— Господин, не знаю, как вас звать — с чего же тут начать…

— Сначала начинай. С самого начала.

— Ну, если сначала, то он мне сразу не понравился.

Этот парень не понравился трактирщику сразу. Пуго не первый день провёл меж стен, и местную публику знал от и до. Нет, это точно не местный. В принципе, это не беда — межстенье это такое место, где народ вечно мечется от стены к стене, разбавляя этой суетой степенное существование коренных обитателей столичного пограничья. В заведении Пуго всем рады — главное плати, и не бей посуду. А если бьёшь чью-то морду, то делай это на улице, за углом. Если вообще прирезать кого решил, так ещё дальше отползай — нечего нюхачей на почтенный трактир наводить. Если повадится стража тут чёс устраивать, того и гляди, репутацию потеряешь. А не будет репутации, так жить придётся на меди — больше торговля пивом не принесёт. Серебро это серебро — его носят люди серьёзные. И для них нужно место тихое, с соответствующей репутацией.

Вот, например, как трактирчик Пуго. Достойнейшее заведение: полы чистые, столы вытерты, пиво разносит пара смазливых девиц, причём не шлюх, а серьёзных девок — за зад ущипнуть попробуешь, так можешь и схлопотать, а уж о большем и не мечтай. А самое главное — есть второй этаж, а уж там всё вылизано до блеска, и платят не медью.

Серьёзные люди туда за серьёзными делами приходят. В другом месте за стеной может нюхач сидеть с писарем наготове, а у Пуго не так — у Пуго стены это стены. И его стены тайны держать умеют. И за это Пуго платят серебром — за порядок и надёжность. Если ты снял комнату у Пуго, ты временно стал хозяином маленького замка. Стены здесь тараном не прошибить — ори не ори, не услышит никто. На окнах литые решётки и внутренние ставни. Попасть наверх можно лишь через общий зал, пройдя по лестнице у всех на виду. Чужаку это не светит — день и ночь парочка слуг наготове. По трактиру работают, само собой, но главная задача для этих мордоворотов, разборки с нехорошими посетителями — один постоянно в зале дежурит для оперативного реагирования. Дебоширов они заранее примечают, глаз набитый — оба в страже поработать успели. Да и сам Пуго хоть и немолод, но силу не растерял — мало кто на ногах больше минуты против него устоит. Удар такой, что хоть дрова им коли — кулак будто гиря. Справляются с проблемами здесь легко.

Днём, до закрытия ворот, в трактире случайного люда хватает. От ворот до ворот народ бегает покуда светло, а жрать да пить надо, вот и забредают. Фазанов, фаршированных перепелиными языками, здесь не подадут, но зато навалят каши, жареных сосисок, жбан пива поставят, и всё за пару медяков. А что ещё надо крестьянам да мелким торгашам?

Вечером ворота закрываются, и всё — случайным людям тут делать больше нечего. Наступает время для обитателей межстенья. Чужаков нет — все свои. Тихо становится, спокойно. Зал полупустой. Обитатели верхних комнат спускаются, рассаживаются у столов вдоль стен, поодаль друг от друга, и шепчутся кучками о своих важных делах. Пара завсегдатаев трётся у стойки перед Пуго, да порхает со снедью и питьём оставшаяся до закрытия служанка.

Обычный вечер.

А этот тип необычный. Чужой он. Хрупкий, невысокий, бледный, глаза чистые, наивно-доверчивые, но с затаённой лукавинкой. Ну будто девка переодетая. Одежда хорошая — такие тряпки богатые студенты таскают. И капюшон на голову накинут — так ученики любят бродить… или мелочёвка до сини не доросшая. Студент? Или, может, маг-недоучка? И чего это его занесло сюда в такую пору?

Пуго подманил пальцем Суару. Служанка подскочила к стойке, выжидательно уставилась на хозяина:

— Ты этого хмыря в плаще знаешь?

— Нет, первый раз вообще вижу. Да и какой это хмырь — симпатичный мальчик.

— У! Лярва — об одном только думаешь! Что-то я смотрю он пьёт медленно, кружку ты ему не обновляешь.

— Так он вообще не пьёт. Заказал, а не пьёт. И не ест.

— Послали боги посетителя — он что, собрался над этой кружкой всю ночь трястись?

— Не знаю. Закрываемся же скоро. Спросить его, снимет ли он комнату?

— Я тебе дам спросить! Бегом на кухню, копуша — Борт со своими дружками уже поглядывает косо на тебя. Небось ждут горячего!

Старуха Ниба стукнула об стойку кружкой:

— Плесни мне ещё, Пуго, и не ругай девочку — она хорошая у тебя.

— А не много ли тебе будет?

— Жалко, что ли?

— Да чего мне пиво-то жалеть! И куда тебе только влазит, вся уже провонялась, да и опухла вон как — это у тебя почки уже от пива гниют.

— Пиво дырочку найдёт. И вообще, мне замуж уже точно не выходить — хочу и распухаю. Наливай давай.

Пуго, поднеся старухе новую кружку, тихо поинтересовался:

— Ниба, а что за мальчишка там сидит, не знаешь?

— Не Пуго, первый раз его вижу. Вон, на него Урций косится — может знакомы?

— Не смеши — Урций вечно косится на всех, у кого есть яйца, а уж от такого смазливого юнца этот боров и вовсе в восторге. Не нравится мне этот парнишка.