Сергей Мусаниф - Стрелок и маг (Тетралогия) Страница 4

Стрелка это ничуть не удивляло. Никто из странствующих членов ордена Святого Роланда не знал о цели своих странствий. Вполне могло быть и так, что этой целью был сам процесс движения. Общего мнения на этот счет служители ордена не имели.

Утром четвертого дня Джек увидел голову.

Голова лежала на песке. Она была лысая и смуглая. На лбу и лысине блестели капельки пота, медленно испаряющиеся на солнцепеке.

Джек остановился и посмотрел на голову внимательнее. Сначала ему подумалось, что это мираж, но он еще никогда не встречал таких странных миражей, да еще на расстоянии нескольких шагов. И до сих пор ни один из встреченных миражей не имел обыкновения подмигивать Джеку левым глазом.

Джек подошел поближе. Нет, подумал он, это все-таки мираж. Откуда на таком расстоянии от ближайшего жилья может взяться такая вот голова?

Джек сделал еще один шаг по направлению к голове.

– Стой, – сказала голова.

Джек остановился. Мираж это или не мираж, но, когда тебе говорят «стой» таким голосом, лучше сначала остановиться, а потом разбираться со всем остальным.

– Круто, – сказала голова. – Мираж с дистанционным управлением.

– Ничего себе, – удивился стрелок. – Полноценная галлюцинация с визуальными и звуковыми эффектами.

– Он еще и говорит, – восхитилась голова.

– Ты кто? – спросил Джек.

– Возможно ли существование мыслящих миражей? – задумалась голова вслух. – Мираж может передвигаться, мираж может издавать звуки, но способен ли мираж думать? И если не способен, то стоит ли мне отвечать на его вопросы?

– Я не мираж, – сказал Джек. – Я реален.

– Ты в этом абсолютно уверен?

– На все сто.

– Вода есть?

– Конечно.

Голова с сомнением окинула взглядом Джека и его скромный саквояж.

– Вряд ли у тебя ее много. Дай попить.

– Сначала ответь на мой вопрос.

– Тебя не затруднит его повторить? А то я запамятовал.

– Ты кто?

– Если я тебе скажу, ты не дашь мне воды.

– Почему?

– Потому что. Я – Джавдет.

– Тот самый Джавдет? – уточнил Джек.

– Да.

– Кто тебя закопал?

– Никто. Тут зыбучие пески.

Джек с сомнением посмотрел себе под ноги.

– Совсем небольшой участок зыбучих песков, – пояснил Джавдет. – Сделай еще два шага, и тебя тоже засосет. А площадь всего участка – метра четыре от силы. Представляешь, как мне повезло? Тысячи квадратных километров обычного песка, и во всей этой чертовой бескрайней пустыне мне довелось угодить на участок площадью четыре метра. Здорово, да?

– Что называется, не повезло. Сколько ты уже тут торчишь?

– Два дня.

– Ты звал на помощь?

– А смысл? Я – Джавдет. Тут все в округе дали друг другу слово меня не трогать.

– Что же ты такого натворил?

– Долгая история.

– Думаю, что так оно и есть, – согласился Джек. – Только за последнюю неделю меня просили не трогать тебя двенадцать раз. Мне неясна только одна деталь, и я был бы тебе очень признателен, если бы ты меня просветил. Я много слышал о зыбучих песках, и меня удивляет тот факт, что твоя голова все еще торчит на поверхности.

– Это просто. Все дело в моей левой ноге.

– Что особенного с твоей левой ногой?

– Под ней что-то твердое. Подозреваю, что это булыжник или часть похороненной под песком скалы. Я все время стою на одной ноге, представляешь? Два дня на ней стою!

– Повезло, – сказал Джек.

– И не говори, – скорчил гримасу Джавдет. – Так ты дашь мне воды?

– Зачем? Чтобы ты подольше мучился? Смерть от обезвоживания наступает примерно через неделю, два дня уже прошло. Если я сейчас дам тебе воды, то тебе придется страдать еще целую неделю, а если не дам – всего пять дней. Так к чему длить твои страдания?

– Логично, – признал Джавдет. – Может быть, ты пойдешь еще дальше по дороге милосердия и просто перережешь мне глотку? И тогда страдания мои закончатся прямо сейчас.

– Этого я сделать не могу, – сказал Джек. – Меня настоятельно просили тебя не трогать.

– А я и забыл, – сказал Джавдет. – Извини.

– Не стоит извиняться.

– Тогда до свидания. Или, что будет точнее, прощай.

Джек присел на корточки.

– Ты можешь освободить руку? – спросил он.

– Могу, а что толку? Держать ее все время над головой мне тяжело, а стоит только положить на песок, как ее тут же засасывает.

– Если ты освободишь руку, я кину тебе веревку.

– А как же твое слово меня не трогать?

– Я кину тебе веревку, – сказал Джек. – А сам и пальцем к тебе не притронусь. Я не знаю, что ты натворил, но оставлять тебя здесь было бы слишком уж жестоко.

– А ты потом не пожалеешь? И вообще, откуда я знаю, кто ты такой? Может быть, ты решил надо мной подшутить? Не стоит доверять человеку, в одиночку шляющемуся по пустыне…

Конец веревки ударил Джавдета по лицу.

– Должен тебе заметить, ты выбрал весьма странный способ путешествовать по пустыне, – сказал Джавдет. – Я видел людей, пересекавших пустыню в одиночку, но обычно у них был хотя бы один верблюд. А делать это пешком…

– У тебя тоже не было верблюда, – сказал Джек.

– Меня к этому вынудили обстоятельства. Я – Джавдет.

– Ты уверен, что не хочешь рассказать мне долгую историю своей жизни? – спросил Джек. – Мне все-таки любопытно, что же ты такого натворил.

Они шли по вершине бархана. Джек на ходу курил сигарету, а Джавдет то и дело прикладывался к фляге с водой. Его организм был обезвожен сверх всякой меры. Джек удивлялся, как спасенный им человек вообще может передвигаться.

Не иначе еще один истинный сын пустыни.

– Полагаю, ты имеешь право это знать, раз уж ты меня спас, – сказал Джавдет. – Видишь ли, все началось с предсказания. Один аксакал, настолько древний, что помнит еще те времена, когда песчинки в пустыне были величиной с грецкий орех, предсказал, что у меня родится дочь и мы с женой назовем ее… Впрочем, для истории это неважно. Еще аксакал сказал, что в жизни моей дочери наступит критический момент, когда ее семейное счастье и сама жизнь будут зависеть от историй, которые она вынуждена будет рассказывать на протяжении тысячи ночей.

– Тысячи и одной ночи, – сказал Джек.

– Ты знал того аксакала?