Наталья Ружанская - Расправить крылья Страница 4

— Вы кто?

— Я — Марта, служанка. Мне приказали за тобой приглядывать, — равнодушно пробурчала минотавриха, поправив постельное белье и выходя из комнаты. — Спи, давай, а то я еще и виноватой окажусь, что ты медленно в себя приходишь.

Девушка послушно скрутилась калачиком — ее одновременно неумолимо клонило в сон и вновь начал бить озноб. Уже засыпая, она вспомнила уродливых демонов, сгоняющих ее друзей и подруг в кольцо, спину прошиб холодный липкий пот: "Живы ли? Все ли целы? Что демоны с ними сделали…" Так и не додумав мысль, Элиза погрузилась в глубокий сон — цветы соннички действовали безотказно.

Видно в травяном настое, которым потчевала ее служанка, помимо лечебных растений была и целебная магия: утром следующего дня девушка хоть и недолго, но уже могла самостоятельно сидеть на кровати с перерывами на сон.

Дети ночи плохо переносили Рассвет, наполненный первозданным светом, поэтому первый посетитель — в лице-морде все той же минотаврихи появился у девушки только поздним утром.

— Что происходит? — Тихо, опустив глаза, спросила ангел. — Зачем меня… похитили? Вернее понимаю, — осеклась Элли, вспомнив кровопролитные войны и в первую очередь уничтожавшихся демонами Несущих свет, будь-то взрослая девушка или недельный младенец. — Но, тогда почему не… убили?

Хмурая минотавриха лишь отмахнулась:

— Понятия не имею, я всего лишь служанка. Думаю, Повелитель все тебе объяснит позже.

— Почему позже? Почему не сейчас?

— Потому! — грубо отрезала служанка. — Мы не обсуждаем его приказы.

— Я вам не нравлюсь? — тихо спросила девушка. — Но я же ничего плохого вам не сделала.

Марта пренебрежительно фыркнула, отчего золотое кольцо в носу закачалось, и отвернулась. Девушка уж было решила, что ответа так и не дождется, но служанка сказала:

— А у вас темных любят и ждут как самых дорогих гостей? Если так, то готова принести самые искренние извинения. Нет?.. Почему-то я так и думала…

Справедливо… Элли опустила голову: "Да многовековая вражда оказывается прочнее монолитной стальной стены. Вот только кому от этого легче? Особенно, когда ты совсем одна"…Прикусив губу девушка молча наблюдала, как сиделка расставляет на серебряном подносе тарелочки: бульон, каша на молоке, сок в высоком стакане.

Через несколько минут вошли двое дюжих мужчин, на удивление человекоподобных, хотя смущенная ангелесса ожидала увидеть кого угодно, хоть гигантского носорога. Мужчины втащили в комнатку бадью, отчего помещение стало казаться вовсе миниатюрным.

Водные процедуры немного сбросили напряжение, в котором пребывала светлая. Следом последовал скромный обед. Правда от мясного бульона Элли с ужасом отказалась, как и все крылатые она была вегетарианкой, или "травоядной" — как презрительно их называли демоны из-за кулинарных пристрастий, а в ответ получали столь же "лестное" определение "трупоедов". Но в любом случае, еда почти примирила девушку с действительностью, хоть и дико захотелось спать.

Вновь укутавшись в одеяло, девушка поежилась: "А вот сам Повелитель демонов пока так и не соизволил навестить пленницу. Что же ему от меня нужно"? — Она нервно хихикнула: "А может он и вовсе про меня забыл? А украл, так…. Для коллекции. Ох, нет. Уж лучше бы что-то произошло, чем эта пугающая неопределенность".

Устало зевнув, Элли подумала, со злостью глядя на браслет, уродливой змеей обхватившей запястье, что пульсирующий черный металл будто вытягивает энергию, превращая деятельную девушку в амебоподобное растение. Не было ни сил, ни желания даже расправить столь долгожданные, пусть даже и чуть намокшие после купания, лебединые крылья. Только бесконечно хотелось спать.

Наутро, вместе с Мартой в комнату проскользнула вертлявая, юная — хотя кто их демонов знает — девушка. Отливающая камедью кожа, рыжие пушистые волосы, сквозь которые проглядывали два маленьких аккуратных рога, веснушки, щедрой россыпью на миловидном личике. "Наверняка воин", — машинально отметила Элли, увидев длинный узкий меч в ножнах на бедре демонессы и два кинжала, рукоятки которых торчали из голенищ сапог. Демонесса, на пару со старшей служанкой не церемонясь вытянули светлую из кровати, бесцеремонно поворачивая ее так и эдак, будто куклу или восковой манекен, натянули на девушку одежду.

Зеленое платье, спадающее шифоновыми волнами книзу, было с широкими рукавами, закрывающими позорный браслет, и изумительно тонкой вышивкой на груди. Декольте не было — высокий воротничок, расшитый жемчугом, полностью закрывал грудь — кто бы ни выбирал платье, лишний раз нервировать гостью он не хотел. Довершили наряд туфельки-лодочки на низком каблучке, и несложная прическа из нескольких косичек и распущенных волос — максимум удобства.

Светлую откровенно затрясло: от нервной дрожи кожа покрылась мурашками, а внизу живота заныло резкой тянущей болью. Страшно-то как! Неужели Его темнейшество наконец соизволил самолично побеседовать с пленницей и сейчас решиться ее судьба: умрет она или останется жить?..

Критично осмотрев растерянную Элизу, рыжеволосая демонесса схватила девушку за руку и молча потащила по замку через бесконечные залы, переходы, коридоры. Встреченные по дороге существа: как не отличимые от людей, так и откровенно демонические сущности с любопытством останавливались и провожали парочку взглядом: то любопытным, а то и с откровенным презрением. Наконец, выведя девушку в огромный круглый зал, убранство которого составляли оплетшие стены дикий виноград и розы, демонесса ухмыльнулась и, бросив нервничающую ангелессу перед высоченной, почти в три человеческих роста дверью, скрылась в коридоре.

Элли нервно рассмеялась — смешок раздробился эхом, вспугнув двух летучих мышей. Мышки надрывно запищали и, вспорхнув из-под потолочной балки, бестолково заметались по залу. Девушка поежилась и перевела взгляд на дверь:

— И что теперь?…Туда? Я же в жизни ее не открою… — растерянно пробормотала ангел, рассматривая бронзовый монолит двери. Но стоило ей дотронуться до массивного кольца, размером с две ее ладони, как створки дернулись и, чуть помедлив, распахнулись внутрь.

За дверью оказалась залитая ярким полуденным светом терраса, на высоте третьего этажа, небольшой навес, защищающий от слишком назойливого светила и небольшой круглый столик, возле которого стоят два кресла. В одном из них устроился мужчина — смуглая от рождения кожа, длинные черные волосы, рассыпанные по плечам, темная одежда и бездонные омуты глаз, вопреки ожиданию, при ярком свете вовсе не черные, а карие. Никакого оружия — да и зачем оно? Владыка Ночи сам был оружием — страшным, не знающим жалости и промаха.