Кейт Фокс - Наблюдая за англичанами. Страница 4

Пару раз поспешно нажав на тормоза, Генри засомневался в моей способности верно оценивать ситуацию на дороге. «Ты что делаешь? Какое, к черту, «можно»?! Не видела, что ли, тот большой грузовик?» «Видела, — ответила я, — но ведь здесь, в Польше, правила другие. По всей вероятности, существует негласная договоренность при необходимости использовать дорогу с двумя полосами движения как трехрядную. Поэтому, если бы ты пошел на обгон, водители едущей впереди машины и той, что движется навстречу, прижались бы к краю дороги, уступая тебе место».

Генри вежливо поинтересовался, откуда у меня такая уверенность, принимая во внимание, что в Польше я нахожусь впервые, причем всего полчаса. Я объяснила, что наблюдала за польскими водителями, а они явно следовали этому правилу. Мой ответ был встречен скептически, что, впрочем, не удивительно. «Поверь мне, ведь я — антрополог», — добавила я, но и эти мои слова ждала та же реакция, и прошло некоторое время, прежде чем Генри согласился проверить мою теорию. Когда, по моему настоянию, он все же решился пойти на обгон, автомобили расступились, словно Красное море, освобождая для нас «третью полосу». Позже наш приятель-поляк, к которому мы ехали в гости, подтвердил, что и впрямь существует некий неписаный кодекс поведения автомобилистов, согласно которому необходимо уступать дорогу идущему на обгон.

Правда, чувство торжества во мне несколько угасло, когда сестра приятеля заметила, что ее соотечественники также слывут бесшабашными лихачами. Очевидно, будь я более наблюдательна, то наверняка увидела бы по обочинам дорог кресты с возложенными к их основанию цветами — так родственники погибших в автомобильных катастрофах приносят дань памяти своим несчастным близким. Генри великодушно воздержался от комментария относительно доверия к антропологам, но спросил, почему я не могу довольствоваться просто наблюдением и анализом польских обычаев, почему непременно должна включиться в игру по новым для меня правилам, рискуя собственной жизнью, да и его жизнью тоже.

Я объяснила, что эта потребность — отчасти результат науськиваний одной их моих внутренних ипостасей: Участника, и вместе с тем указала, что в моем кажущемся безумии присутствует определенная методология. Выявив некую закономерность или модель в поведении местных жителей и ориентировочно установив определяющее их поступки негласное правило, этнограф с помощью разных «тестов» может подтвердить существование такого правила. Можно рассказать репрезентативной группе местных жителей о своих наблюдениях относительно моделей их поведения и спросить, верно ли вами идентифицировано правило, обычай или принцип, обуславливающие эти модели. Можно нарушить (гипотетическое) правило и посмотреть, какая будет реакция: выкажет ли кто-то признаки неодобрения или даже применит «санкции». Иногда, как в случае с «третьей полосой» в Польше, можно «протестировать» правило, подчинившись ему, а после посмотреть, будете ли вы «вознаграждены» за это.

СКУЧНО, НО ВАЖНО

Данная книга написана не для социологов, а скорее для тех не поддающихся определению существ, которых издатели раньше называли образованными дилетантами. Я использую ненаучный подход, но это не значит, что я вправе неясно выражать свои мысли, излагать их небрежным языком или не давать определений терминам. Это — книга о «правилах» английской самобытности, и я не могу просто заявить, что нам всем известно значение слова «правило», не сделав попытки объяснить, что я имею в виду, употребляя данный термин.

Концепции правила я даю довольно широкое толкование, руководствуясь четырьмя определениями, представленными в «Оксфордском словаре английского языка» («Oxford English Dictionary»), а именно:

· принцип, установление или максима, регулирующие поведение индивида;

· критерий распознавания или оценки, мерило, показатель, мера;

· образец (человек или вещь), стандарт;

· факт или констатация факта, который имеет силу; нормальное или обычное положение вещей.

Таким образом, стоящая передо мной задача по выявлению правил английской самобытности не ограничивается поиском неких особых норм поведения. Моя цель — установить правила в более широком понимании стандартов, норм, идеалов, руководящих принципов и «фактов» «нормального или типичного» поведения англичан.

Это последнее — значение «правила», которое мы вкладываем в данное слово, когда говорим: «Как правило, англичане имеют качество Х (или предпочитают Y, или не любят Z». Используя термин «правило» в данном смысле, мы не имеем в виду — и это важное замечание, — что все англичане всегда или неизменно демонстрируют особенность, о которой идет речь. Мы лишь подразумеваем, что эта особенность или манера поведения типичны или ярко выражены и потому примечательны и показательны. По сути, любое общественное правило, какое бы определение мы ему ни давали, тем и отличается, что его можно нарушить. Правила поведения (или нормы, или принципы) такого рода — не то что научные или математические законы, установления должного порядка вещей. Они по определению условны. Например, если б было абсолютно невозможно, немыслимо пройти или сделать что-то без очереди, тогда не возникло бы необходимости в законе, запрещающем лезть без очереди3.

– ----------

3 На самом деле, существуют правила, запрещающие формы поведения, которые хоть и возможны в принципе, тем не менее являются редким исключением и даже считаются неестественными (см. книгу Робина Фокса о табу на кровосмешение), — случаи, когда фактическое «так не делается» возводится в ранг официального запрета «так нельзя» (вопреки заявлениям философов, утверждающим, что логически невозможно вывести форму долженствования из глагола в настоящем времени). Однако это по большей части всеобщие правила, а не специфические, присущие какой-то конкретной культуре, — а в данной книге мы рассматриваем главным образом последние.

Говоря о неписаных правилах английской самобытности, я вовсе не подразумеваю, что этим правилам подчиняются все члены английского общества или что мы не найдем каких-то исключений или отклонений. Это было бы смешно. Я лишь утверждаю, что это относительно «типичные и традиционные» правила, по которым можно судить о характере нации в целом.

Зачастую исключения и отклонения помогают «доказать», так сказать, «протестировать» правило — в том смысле, что реакция на отклонение — та или иная степень удивления или гнева — указывает на его значимость и «нормальность» поведения, которое оно предписывает. Многие ученые мужи, преждевременно похоронившие английскую самобытность, допускают грубейшую ошибку, в качестве причины ее смерти называя нарушения традиционных установлений (как то: неспортивное поведение футболиста или игрока в крикет). При этом они игнорируют реакцию народа на такие нарушения, свидетельствующую о том, что англичане считают эти отступления от правил аномальными, неприемлемыми и неанглийскими явлениями.