Айя Субботина - Красный туман (СИ) Страница 4

   Пообедав, Дору снова отправился в путь. Лошадь вдоволь наелась овса и сена, и потому шла бодрой рысью, хоть поклажи на ее спине прибавилось. К концу дня, когда он подыскивал место для ночлега, в низине за березовой рощей, Дору наткнулся на могильник. Над мясной кучей, в которой угадывались даже детские руки и ноги, пировали мухи и вороны. Гул стоял такой, будто пировала рота солдат. О том, что несчастные из беженцев, подсказали брошенная неподалеку повозка, утыканная обломками стрел, дохлая лошадь, с несколькими дырками на крупе, оставить которые мог только наконечник копья. Среди следов борьбы Дору заметил две колеи от колес телеги, множество спутанных, петляющих отпечатков человеческих ног. Должно быть, некоторым удалось выжить в стычке и сбежать. Судя по состоянию тел, обозы прошли здесь несколько дней назад. Порядком поредевшая колонна стала двигаться быстрее; Дору не сомневался, что нагонит их через день-другой. Отсюда до столицы Риилморы всего одна дорога, достаточно широкая для обозов. Местные не могут не знать об этом. Хотя, на их месте Дору не поехал бы по ней: если разбойники наведались в эти края, то наверняка обшарили окрестности, и подготовили засады в самых "прибыльных" местах. Вряд ли деревенские дали достойный отпор, да и Дору не видел среди убитых ни одного, одетого разбойником. Значит, выжившие знают об ускользнувших телегах и предупредят своих товарищей. Они едут налегке, поэтому обозы придут в хорошо подготовленную ловушку.

   Поразмыслив, Дору решил, что от обозов лучше держаться подальше. Он и так потерял порядочно времени, пытаясь скрыться от преследователей. Приходилось прятать следы и есть сырое мясо, чтобы не разводить костер. И все равно Дору чувствовал, что ищейки до сих пор не потеряли его след. Ехать в одиночестве - неплохое решение. Когда все бегут от тирании Чиззары, никто не удивится одинокому путнику на дороге. Но нужно не просто замести следы, но и добраться живым и невредимы до Невера, и с беженцами, на которых, как стервятники на падаль, будут охотиться все разбойники в округе, второе виделось Дору сомнительным.

   Он торопился. Поручение, с которым Дору направлялся в столицу Риилморы, портилось с каждым днем задержки. Зная об опасностях и трудностях пути, Дору нарочно выехал на несколько дней раньше: один запасной день пришлось потратить, чтобы пойти в обход, через болота, минуя все известные тракты и тропы, день он задержался в поселке рудокопов. Пришлось постричь волосы, гладко выбрить лицо и сменить одежду на более привычную для этих мест. Случись ищейкам нагнать его - можно попробовать сбить их с толку, прикинувшись местным. Не слишком хороший план - Дору трезво оценивал свои шансы, как "мизерные" - но ничего другого он пока не придумал.

   Вечер и первые сумерки Дору провел в седле, а на ночлег остановился в заброшенной хижине охотника, на двери которой чернел символ из двух пар скрещенных полос. Многие, увидев такой, осенили бы себя спасительным знамением, прошептали молитву Скорбной, и сбежали со всех ног, не оглядываясь. Лихорадка, больше известная как "серая жажда", гостья из сухих пустынь Саматры. Поговаривали, что в южных землях дети болели ею с пеленок, и почти все выживали, чтобы больше никогда не поддаваться ее дурному характеру. В землях Риилморы "серая жажда" появилась относительно недавно и не щадила никого. Рилморцы считали, что болячку, несвойственную их относительно прохладным землям, тайно привезли чиззарийские шпионы, чтобы ослабить крепкий дух государства. Чиззарийцы, в чьих землях тоже резвилась лихорадка, во всем винили своих соседей и их нежелание отринуть аркану. Дору считал, что "серая жажда" попала в чужие для нее земли волею злого случая, но он так же понимал, что враждующим странам выгоднее скрывать правду и чернить друг друга. Чем больше ненависти посеять в душах народа, тем злее и беспощаднее он станет к врагам.

   Хозяина хижины Дору нашел в кровати. Он умер несколько дней назад - об этом свидетельствовало его стремительно высохшее тело, серое и сморщенное. Дору не стал тревожить охотника в его смерти - лихорадка делала кости и кожу тонкими и ломкими, как сухой тростник. Придет время - и останки несчастно развеет случайно пробравшийся в хижину ветер. А его, Дору, общество мертвеца скорее успокаивало, чем беспокоило. Наемник постелил себе на полу и сразу же уснул. А, проснувшись, покинул хижину. Единственное, чем он мог отблагодарить молчаливого хозяина - молитвой Скорбной, чтобы приняла мертвого в свое лоно и была к нему добра.

   Рассветное утро злилось. Хриплый ветер пригнал с севера влажные тучи, затяжелевшие дождем, и горький запах полыни. Сизые мочалки висели так низко, что Дору хотелось пригнуть голову. Наемник торопливо двинулся в путь, опасаясь затяжного дождя - осенью они могли длиться от нескольких дней до нескольких недель, не переставая. Риилмора надежно пряталась за горами и холмами, но в сезон дождей потоки воды напрочь отрезали ее от остального мира на несколько месяцев.

   И все-таки с дождем он угадывал хуже, чем с людскими намерениями. Ливень пустился только после обеда. К тому времени Дору успел добраться до леса. Кроны здесь были не такими густыми, но на каждом стволе висело сразу по нескольку лиан. Переплетаясь с родичами на соседних деревьях, они образовывали под кронами что-то вроде живого сита. Не невесть что, но все лучше, чем голой башкой под осенним ливнем.

   Памятуя про реку, которую предстояло перейти, наемник решил не останавливаться на привал. Часы шли, дождь все не утихал. Дору обеспокоенно ерзал в седле: он рассчитывал сократить время пути и не ехать до моста, а перейти реку вброд в самом узком ее месте. Но, похоже, все-таки придется свернуть с намеченного пути.

   Ливень продолжался до глубокой ночи, а потом сменился мелким липким дождем. Ноги коня вязли в земле, животное сделалось нервным и норовило повренуть. Чтобы как-то успокоить жеребца, Дору скормил ему почти весь запас найденных в деревушке яблок.

   Дору планировал потратить на эту часть дороги гораздо меньше времени, но, как оказалось, он брел через лес почти сутки. А, когда выехал, натолкнулся на несколько обозов, накрепко "севших" днищами на размытую землю.

   "Значит, среди беглецов есть кто-то достаточно сообразительный, - про себя отметил наемник, и направил коня к копошившимся около обозов людям. - Кто-то подсказал им, что от трактов лучше держаться подальше, но, как и я, забыл о риилморской слезливой осени".

   Прежде чем поравняться с беглецами, Дору бегло подсчитал их. Шестнадцать человек, среди которых крепкими и способными обороняться, выглядели только пятеро. После короткого колебания, Дору прибавил к ним рослую бабу, крепкую и плечистую, как работяга-кузнец. Она как раз занималась тем, что поднимала то один, то другой край телеги и подкладывала под колеса ветки и траву. Еще несколько человек, судя по стонам - раненых, лежали в крытой телеге, которая стояла поодаль и единственная выбралась из грязи целой.