Глен Кук - Жестокие цинковые мелодии Страница 4

3

Закрыв дверь за посетительницами, я повернулся к Дину.

— Что это с тобой? — поинтересовался я. — Вид у тебя такой, будто с тобой приключился приступ юношеской страсти.

— Та… с восхитительными каштановыми волосами.

— Бобби.

— Чего?

— Ее зовут Бобби Уилт. Вкусняшка, а?

Он нахмурил брови, но не слишком чтобы искренне.

— Просто диву даюсь, как она мне напоминает одну старую знакомую.

Похоже, старая знакомая произвела в свое время на него сильное впечатление — такое, что он только что на стены не натыкался.

Дин работает на меня с тех пор, как я приобрел этот дом. Поначалу он жил в обществе одной из своих многочисленных племянниц. Позже он все-таки сообразил, что гораздо удобнее перебраться в одну из пустующих комнат на втором этаже. Это избавило его от необходимости опекать племянниц и наставлять их на путь истинный. Он мало распространялся на тему своего прошлого. Я знаю, например, что он жил в Кантарде примерно тогда же, когда и мой дед. При этом они не пересекались. Но он был знаком с кем-то из моих предков по материнской линии.

Впрочем, теперь это не значит ровным счетом ничего. Дин готовит и прибирает дом. Ну, и еще старается изо всех сил обеспечить меня материнской опекой.

Дин встряхнулся, как пес, только-только выбравшийся из воды.

— И то верно, доживешь до моих лет — и все будут казаться похожими на тех, кого знавал когда-то.

— И кого напомнила тебе она?

— Девушку одну знакомую. Ту, что была для меня Тинни Тейт. Столько лет жалею… Хотя, вроде, что в этом сейчас? Столько ведь лет прошло.

Логично. Он и по этой части своего не упустил.

— Она, наверное, совсем особенная была?

— Еще бы. Еще какая особенная. — Он повернулся в сторону кухни. — У нас опять яблоки кончились.

Пулар Паленая у нас, видите ли, пристрастилась к печеным яблокам. Дин беззастенчиво потакает ей в этом — несмотря на врожденное предубеждение к крысюкам.

Так уж повелось: девяносто девять из ста жителей Танфера терпеть не могут крысюков уже за то, что те существуют. И ничего не могут с этим поделать.

— Я не собираюсь платить за яблоки втридорога только потому, что сейчас не сезон.

— Я понял. И то правда, вы и в сезон больше минимума платить не любите.

Чтоб их, слуг, уверенных в неколебимости своего положения. У них язык острее змеиных зубов.

— Надеюсь, у тебя найдется чем перекусить. Мне надо по делу — как только подзаправлюсь немного.

Он подождал, прежде чем выйти, — чтобы я сполна мог оценить его хмурую физиономию.

4

Кое-где в городе махнули рукой на очистку улиц от снега. В других районах борются с заносами с истовостью фанатиков. Городские власти пытаются контролировать процесс и с этой целью издали закон, согласно которому хотя бы жизненно важные улицы обязаны поддерживаться в мало-мальски пригодном для проезда и прохода состоянии.

Мне, конечно, повезло, что сегодня не моя очередь помогать с уборкой квартала. Но не повезло с тем, что снег все равно не шел. Сегодняшние бригады уборщиков могли не напрягаться.

На голубом небе не виднелось ни облачка. Погода стояла безветренная. Кое-где на солнечных местах снег даже начал немного таять. Из чего следовало, что, стоило солнечным лучам убраться с этих мест, там тут же образовывалась наледь.

От меня до пивоварен Вейдера мили две — не самая утомительная прогулка. Ни крутых подъемов, ни спусков. Разве что несколько мест, представляющих собой исторический интерес, да и то я не обращаю на них внимания, потому что они находились там всегда. Так, детали обстановки.

Судя по обилию народа на улицах, погода доставляла всем массу удовольствия.

Когда я добрался до цели прогулки, мое настроение тоже заметно улучшилось. Никто не преследовал меня. Никто ни разу меня не толкнул и не наступил на ногу. На меня даже никто не косился.

Случаются дни, когда все обстоит ровно наоборот. К сожалению, слишком часто.

Вокруг пивоварни всегда стоит запах сусла. Впрочем, и рабочие, и живущие по соседству давно к этому привыкли и не обращают внимания.

Эта пивоварня у Вейдера главная, сердце его империи. По всему Танферу разбросаны предприятия поменьше — некогда они принадлежали конкурентам, но утратили независимость, не устояв перед Темным Повелителем Хопов. Теперь они заняты производством местных или более редких сортов.

Пивоварня Вейдера — настоящий готический бегемот из красного кирпича. В народном фольклоре такие обыкновенно служат пристанищем вампиров и оборотней. Фасады изобилуют зубцами и башенками, бойницами и эркерами, трубами и слуховыми окнами — в общем, всякими архитектурными излишествами, не имеющими ни малейшего отношения к производству благословенного ячменного нектара.

В башнях обретаются полчища летучих мышей. Макс считает, что это круто. Ему нравится смотреть, как они кружат летними вечерами в небе над зданием.

Все это странное место — воплощение Максовых фантазий — диких, потому что он так и хотел. Ну и средств у него на эти фантазии тоже хватило.

Уменьшенное подобие этого готического кошмара стоит визави на противоположной стороне улицы. Семейный шалаш семьи Вейдеров.

Поначалу Макс хотел разместить свою пивоварню именно там. Даже так она стала самой большой пивоварней Танфера. Но уже через два года она перестала справляться со спросом на продукт. К тому же Максова жена, Ханна, забеременела в третий раз. Вот он и выстроил напротив второго монстра, побольше.

Макс и Ханна произвели на свет пятерых: Тэда, Тома, Тая, Киттиджо и Аликс. Аликс исполнилось пять лет, когда в семье случилась трагедия — возможно, расплата Максу за его деловые успехи. Тэд погиб во время беспорядков в Кантарде. Том и Тай остались живы — Том сошел с ума, а Тай на всю жизнь прикован к инвалидному креслу. С Киттиджо у нас была интрижка, но она оказалась слишком безбашенной даже для меня.

Если верить моему приятелю Морли Дотсу, абсолютно первый закон жизни гласит: никогда не путайся с женщиной, еще более сумасшедшей, чем ты сам. Не могу сказать, чтобы я слишком истово соблюдал это правило. Очень уж много отвлекающих факторов.

Однако, как я сказал уже, Макса Вейдера преследует злой рок. Тома и Киттиджо убили. Ханна умерла в ту же ночь, не выдержав потрясения.

Я поднялся по ступеням главного входа на пивоварню. Сразу за дверью располагалась кабинка дежурного, из которой выглядывал старенький, очень старенький человечек — давно уже пенсионного возраста, подрабатывавший вахтером. Почти совершенно слепой! Мое появление он, правда, заметил по скрипу половиц и порыву холодного воздуха из двери.