Александр Розов - Тень мечты Страница 4

— Договорились. Мы вас слушаем, мистер Ларсен.

— А я уже все сказал два часа назад. У меня с тех пор ничего не изменилось. Так что, это я вас слушаю, советник.

— Но вы же понимаете, — сказал Тилле, — что мы не можем взять этого засранца Марко и насильно засунуть в виртуализатор.

— Нет, не понимаю. Мое дело — гарантировать вам, что после предлагаемой операции этот тип сможет продолжать свою общественно-полезную работу по подстриганию кустов шариком или елочкой — он же, кажется, садовник, не так ли? Он сможет также продолжать смотреть футбол, пить пиво, трахать баб, голосовать на выборах, ходить в церковь. Иначе говоря, с вашей точки зрения, он не понесет никакого видимого ущерба. Остальное — ваша проблема.

— Почему вас не устраивает нормальная процедура уголовного преследования? — спросил Тилле.

— Есть две причины. Первая: на мой взгляд основная цель — это не наказание, а возмещение ущерба. Вторая: во всех аналогичных случаях, то есть когда потерпевшими были тейлмены, суд выносил невероятно мягкие приговоры. В данном случае, мой прогноз — три года тюрьмы и досрочное освобождение через полгода — год.

— В каждом конкретном случае могли быть смягчающие обстоятельства, — заметил Тилле.

— Верно. Это смягчающее обстоятельство мне известно. Оно заключается в том, что для среднего обывателя тейлмены — это «моль», то есть, в лучшем случае, антиобщественное явление, а в худшем — раса выродков, подлежащих физическому истреблению. Общество и подпавшие под пресс общественного мнения власти, в том числе судебные, более не рассматривают тейлменов в качестве граждан страны, пользующихся правом на защиту. Обвинительные приговоры по делам об убийстве, изнасиловании, истязании тейлменов выносятся лишь в случаях, когда оправдание просто не лезет в рамки закона.

— Ну, — заметил Бликс, — то, что вы предлагаете, тем более в них не лезет.

— Но пройдет немного времени, — продолжал Ларсен, как бы не заметив реплику инспектора, — и закон будет исправлен в угоду общественному мнению рилменов. Исправлен так, что насилие над тейлменом будет наказываться не строже, чем жестокое обращение с животными. Это при том, что тейлмены составляют, вообще говоря, весьма существенную часть населения.

— Давайте не будем обсуждать общие вопросы, — предложил Тилле, — у нас имеется конкретная задача: найти разумный компромис по делу Марко.

— Давайте. Только я пока не слышал компромисных вариантов.

— Есть только один компромисный вариант, — вмешался Дин, — поскольку, как утверждает доктор Ларсен, речь идет только о возмещении ущерба, надо оценить этот ущерб в деньгах.

— То есть вы готовы выплатить нам виру? — уточнил Ларсен.

— Готовы или нет — это вопрос к ним, — Дин движением головы указал на инспектора и советника.

— А о какой сумме может идти речь? — спросил Тилле.

Ларсен на некоторое время замолчал и уставился в потолок, как будто рассчитывал прочесть там соответствующие цифры. В конце концов это, видимо, ему удалось, поскольку он улыбнулся и назвал сумму.

— Сколько-сколько?

Ларсен молча достал ручку и лист бумаги, аккуратно написал число и передал лист советнику.

— Вы что, собираетесь купить крейсер?

— Вы спросили сумму — я ее назвал.

— Да это же грабеж! — взорвался Бликс.

— А вы полагаете, что человеческая жизнь дешевле? — поинтересовался Ларсен.

— Что скажете, мистер Снорри? — спросил Тилле.

— Вы хотели компромис — вот он, — ответил Дин, — другого я вам не найду.

— Я должен обдумать это, — сказал советник, поднимаясь со стула.

Его примеру последовали инспектор и Дин.

— Думайте, — согласился Ларсен, — у вас есть еще целая ночь и следующий день до захода солнца.

— Мистер Ларсен, — сказал Бликс, — вам придется поехать с нами.

— Вы, случайно, не забыли, что я — покойник?

— Это еще надо проверить!

— Проверяйте, — согласился Ларсен и растаял в воздухе.

Инспектор сочно выругался. На этом визит определенно можно было считать окончнным.

— Вы с самого начала знали, что это — голограмма? — спросил Тилле, когда «юла» взмыла в ночное небо и легла на обратный курс.

— Я бы сказал не «голограмма», а "фантом".

— Какая разница. Скажем, "объемное изображение".

— Разница большая, — возразил Дин, — фантом — это не просто изображение. Это проекция дубля в реальный мир. Вы с ним разговаривали. У вас в кармане лежит бумага, на которой он в вашем присутствии сделал собственноручную надпись.

— Последнее мне как раз и не понятно.

— Технически это не сложнее, чем управление изображением и звуком, — заметил Дин, — а вы теперь имеете более четкое представление о возможностях дублей. Мистер Бликс, например, не будет настаивать на том, что дубль — это просто автосекретарь, а Ларсен — стопроцентный покойник.

— По-моему, моль просто морочит нам голову, — отозвался Бликс.

— Кстати, на счет замороченной головы, — подхватил Дин, — компромис я вам нашел. Надеюсь, мое участие в этой истории вам больше не требуется?

— Должен вас огорчить, — сказал Тилле, — завтра вам придется еще объяснить все это представителю правительства. Нас ждут в мэрии в полдень. А сейчас можем высадить вас прямо у дома.

— Предпочитаю в "Синий краб".

— А не поздно?

— В самый раз, — сказал Дин.

4. Синий краб (23 апреля, ночь)

Было около часа ночи, когда Дин толкнул воротца под изображением глумливо улыбающегося краба с зажатой в клешне дымящейся трубкой.

Веселье было в самом разгаре. По стойке бара медленно шла абсолютно голая девица, на голове которой стояла наполненная пивная кружка — типичный для заведения результат проигрыша в эксцентрик-теннис. В зеленом углу в ту же игру сражались следующие две пары. Играли неплохо — радужный шарик плясал в воздухе, как спятившая пчела. Кто-то лениво плескался в бассейне в дальнем конце зала. В оранжевом углу Дин обнаружил несколько знакомых физиономий и направился к ним, прихватив по дороге стакан красного вина со льдом. В этот момент его и заметили:

— Вот и Снорри, — взревел Берт, призывно взмахнув кружкой, — эй, подгребай сюда.

— Уже подгреб, — сказал Дин, усаживаясь за столик, — по какому случаю шум?

— Это — Динвалд Снорри, — сказал Фрей, обращаясь к шоколадного цвета девушке, сидящей напротив, — Дин, это — Айша Нкона, она астроном.

— Прилетела вчера из Найроби, — добавила Эдна, — наблюдать прохождение кометы Гудвин. По приглашению нашей обсерватории, что на Мышиной Скале.