Андрэ Нортон - Корона из сплетенных рогов Страница 4

— Где? — коротко спросил Гарн.

Квен пожал плечами.

— Я не спрашивал. Твоя земля самая северная. Значит он где-нибудь к югу.

— Хорошо.

— Мы свернем с дороги перед заходом солнца. Я поведу Братьев, сопровождающих поселенцев у моря, — сказал Квен.

Гарн кивнул и не попрощавшись повернулся и пошел к нашему лагерю, что был неподалеку. Он не сказал нам ни слова, но мы все встали и пошли за ним.

Хотя я очень устал за день, — очень утомительно приноравливаться к медленному шагу коров и овец, — но все же, когда я завернулся в плащ и положил голову на седло вместо подушки, уснул я далеко не сразу. Я прислушивался к звукам лагеря. Вот в фургоне с женщинами заплакал ребенок

— видимо внук Стига. Вот хруст сухой травы, которую ели овцы, а вот храп и стоны уснувших переселенцев. Гарн скрылся в маленькой палатке, где жил один. С того места, где я лежал, можно было видеть, как в палатке появился огонь — это Гарн зажег свечу. Возможно он рассматривает подарок, который фортуна преподнесла ему.

Я думал, что фортуна была милостива к нам, но очень встревожился, когда узнал о выборе Тугнеса. Это было самое плохое. Если нам в будущем придется жить рядом, то жизнь наша будет проходить в беспокойном ожидании нападения. Лучшее, на что мы могли надеяться — это хрупкое перемирие. Это была неизвестная страна, покинутая своими прежними обитателями по неизвестной нам причине. Хотя Барды и Разведчики уверяли, что врагов здесь нет, оставалось одиночество, которое чувствовалось тем больше, чем мы продвигались на север. Жизнь здесь будет зависеть от помощи добрых соседей. Ведь может наступить момент, когда все люди Халлака должны встать, как один, забыв все распри и ссоры.

Но здесь был не Халлак — Халлак остался позади, потерянный навсегда. Эту страну мы назвали Высокий Халлак, потому, что это была страна многих гор и холмов. Так она останется в памяти Бардов с того самого часа, как мы вошли в нее.

Но сон еще не приходил, хотя свеча в палатке Гарна уже погасла. Я посмотрел в ночное небо, желая найти знакомые звезды. Но меня охватила дрожь, холод, волосы мои зашевелились, потому, что надо мной сияли звезды, которых я ни разу в жизни не видел. Где Стрела, Бык, Рог Охотника? Их не было, не было и многих других.

Дождь прекратился несколько часов назад, и небо очистилось от туч. В нем сверкали тысячи звезд — но все они были новые, чужие! Куда привел нас путь через Ворота? По внешнему виду эта страна была такая же, как та, которую мы покинули — земля, трава, кусты, деревья… И только звезды были другими. Мы были в стране, где должны были жить, но далеко от страны, в которой родились…

Я лежал, дрожа, под незнакомыми звездами, которые больше, чем наше путешествие через Ворота, дали мне понять, что мы действительно изгнанники, и что единственное, что будет помогать нам здесь, это наши силы, и далеко не единственное, с чем придется здесь бороться бороться, это наша слабость. Что может ждать нас впереди? Я подумал о море, о выборе Гарна, и это возбудило у меня желание исследовать новое. Но с другой стороны мне хотелось как-то укрыться от тех опасностей, которые могут находиться в этом новом и неизвестном. В конце концов хаос моих мыслей и страхов поглотил меня и я уснул.

2

Позади остались широкие долины, в которых поселились люди Фаркона, Сивена, Урика, Давуана. Справа от нас бушевало море. Наш караван становился все меньше и меньше. Мы могли удостовериться, что страна действительно покинута, хотя мы видели много остатков развалин домов, мостов. А иногда мы выходили на древние дороги, идти по которым было намного легче. Квен и три Брата ехали впереди, указывая места, где таилось неизвестное. Они останавливались поодаль и долго совещались между собой. Они не доверяли излучениям таких мест.

Мы видели башни, вымощенные площади, окруженные колоннами, сделанными из огромных каменных монолитов. Меня очень заинтересовали люди, проделавшие такую титаническую работу: вырубить огромные камни и положить их друг на друга. Я думал, за какую же провинность они наказали себя таким тяжелым трудом.

Самая большая и самая богатая часть побережья осталась позади нас. Мы уже двадцать дней ехали на север. Дважды за время путешествия нам приходилось подниматься вверх по течению рек, преграждавших нам путь, чтобы отыскать брод. К счастью, реки были спокойными в это время года, и мы легко переправлялись через них. Правда объезд каждый раз отнимал у нас день пути.

На двадцать четвертый день люди лорда Милоса оставили нас. Они свернули на запад по узкой долине, и один из Разведчиков поехал с ними, как проводник. Здесь не было реки, но нам пришлось объезжать горные хребты, окружающие долину, прямо по песчаному берегу моря. Мы сердечно попрощались, договорились о будущих встречах. И я уверен, что во всех нас, и тех, кто оставался, и тех, кто продолжал путь дальше в новые земли, зрело ощущение того, что наши старые связи рвутся навсегда, и что мы все будем горько сожалеть об этом в будущем.

Правда все мы сплотились за время этого долгого путешествия. Мы понимали, что мы одиноки в этой странной стране. Уже не осталось, по крайней мере на поверхности, старой вражды с Тугнесом и его людьми. Мы все работали вместе, перетягивая телеги через броды, перевозя на седлах овец и ягнят, не думая, кому принадлежат они. И хотя на ночь мы останавливались отдельно, люди непрерывно ходили в гости друг к другу.

И вот тогда я впервые увидел эту стройную девушку, которая ехала на мохнатой лошади. Лошадь без всякого труда несла ее и два огромных кожаных мешка, и каждый раз косила глазом и показывала желтые зубы, когда кто-либо приближался к ней. Несмотря на ее кажущуюся хрупкость, она была сильна и вынослива, как любой парень, и во всем была независима, что так отличало ее от простых женщин, работающих на полях. Я уверен, что она чувствовала бы себя на месте даже за столом в холле лорда.

На третий день нашего путешествия я выделил ее из остальных женщин, которые путешествовали с нами, чтобы внести свой вклад в освоение новой земли. Она ехала за маленькой тележкой — лишь немногим больше тех тележек, на которых крестьяне вывозили излишки урожая на рынок. Повозку тащили два таких же мохнатых животных, как и то, на котором она ехала. И лошади и сама тележка были уныло-серого цвета. Наши люди обычно раскрашивали свои повозки и фургоны в яркие цвета, и это было предметом их гордости перед остальными. И серая повозка выделялась среди всех.

На повозке был укреплен балдахин, под которым сидела, управляя лошадьми, женщина. Она была одета в плащ, такого же унылого серого цвета, как и все остальное. Я с первого взгляда узнал, что это Мудрая Женщина.