Майкл Салливан - Изумрудная буря Страница 4

Кроме него и Аркадиуса, среди людей не осталось волшебников, а они вдвоем были лишь жалкими последователями истинных магов. Старых ремесленников вроде Аркадиуса сензары называли факуинами. Это эльфийское слово обозначаю самых неумелых фокусников, обладавших знанием без таланта. Факуины не могли преодолеть пропасть, отделявшую материальную алхимию от подлинной силы Искусства.

Себя Эсрахаддон оценивал не лучше. Без рук он был калекой не только физически, но и в области магии. Однако теперь, когда в мир чародейства вошла Ариста, у человечества вновь появился истинный мастер Искусства. Она была еще совсем новичком, словно дитя, но со временем ее талант окрепнет, и однажды она станет сильнее любого короля, императора, воина или священника.

Он понимал, что она могла бы получить власть над всем человечеством, и это пугало его. В Старой империи существовала защита. За теми, кто занимался Искусством, наблюдал Совет сензаров, следивший, чтобы Искусство применялось правильно. Никого из них уже не осталось. Другие волшебники, его собратья, даже маги более низкого уровня давно сошли в могилу. Теперь, когда он стал калекой, церковь полагала, что ей удалось истребить сензарскую угрозу. Однако вернулся истинный мастер Искусства, и Эсрахаддон был уверен, что все они недооценивают опасность, которую представляет собой эта принцесса.

Она была нужна ему, и, хотя сама об этом еще не знала, он был нужен ей. Он мог объяснить, откуда происходит Искусство и как они начали использовать его. Сензары были хранителями, стражами и защитниками. Они хранили тайны, которые защитят человечество, когда кончится Ули Вермар.

Узнав правду много лет назад, Эсрахаддон почувствовал облегчение — хвала высшим силам, он не доживет до судного дня, ведь впереди еще много столетий. В том, что заточение в тюрьме Гутария продлило его жизнь до этого срока, была некая ирония. До того, что когда-то казалось далеким будущим, оставалось всего несколько месяцев. Он горько усмехнулся и направился на середину площади, намереваясь посидеть и подумать.

Его план был очень слаб и незатейлив, но все кусочки хитроумной головоломки уже легли на свои места. Аристе нужно время, чтобы справиться со своими чувствами, и тогда она одумается. Адриан знал, что он хранитель наследника, и доказал, что достоин своего наследия. И разумеется, сам наследник. Неожиданный выбор, конечно, но, как ни странно, очень логичный.

«Да, все будет хорошо, — заключил Эсрахаддон. — В конце концов все всегда получается, как должно. По крайней мере, так говорил Йолрик».

Йолрик был мудрейшим из них и страстно верил в то, что мир способен сам исправлять свои ошибки. Когда пала Старая империя, Эсрахаддон больше всего боялся, что Йолрик займет сторону Венлина. То, что потомок императора все еще жив, доказывало, что наставник Эсрахаддона не стал помогать патриарху разыскивать скрывавшегося сына императора. Эсрахаддон улыбнулся. Он скучал по старому Йолрику. Наставник давно уже умер. Он был древним даже тогда, когда сам Эсрахаддон еще был мальчишкой.

Эсрахаддон вытянул ноги и попытался очистить разум. Ему нужно было отдохнуть, но на протяжении столетий ему это не удавалось. Покоем наслаждаются люди с чистой совестью, а у него на руках было слишком много крови невинных. Слишком многие расстались с жизнью, и теперь он не мог позволить себе потерпеть неудачу.

Воспоминания о Йолрике открыли врата в прошлое, и он увидел лица давно почивших людей: матери и отца, друзей, женщины, на которой он когда-то хотел жениться. Жизнь до падения империи казалась ему всего лишь сном, но, возможно, сном было как раз теперешнее его состояние — кошмаром, из которого он не мог вырваться. Может, однажды он проснется и обнаружит, что вернулся во дворец к Неврику, Джеришу и своей возлюбленной Элинье.

«Выжила ли она после уничтожения города?»

Ему хотелось в это верить, сколь бы невероятным ни казалось это предположение. Ему нравилось думать, что она избежала гибели, но даже эта мысль приносила слабое утешение.

«Что, если она поверила тому, что потом говорили обо мне? Решила, что я бросил, предал ее, и вышла замуж за другого? А может, Элинья дожила до глубокой старости и умерла, снедаемая ненавистью ко мне?»

Надо перестать об этом думать. Он сказал Аристе правду: жертвы, которые они приносили, были ничтожны в сравнении с их целью. Ему нужно поспать. Эсрахаддон встал и зашагал в сторону постоялого двора. Луну затянула туча, погасив ее слабый свет, и вдруг Эсрахаддон ощутил острую боль в спине. Вскрикнув, он упал на колени, изогнулся всем телом и почувствовал, как мантия липнет к мокрой коже на пояснице.

«У меня идет кровь».

— Вендерия, — прошептал он, и мантия тут же засветилась, озарив площадь.

В сияющем круге он заметил человека в темном плаще. Поначалу он принял его за Ройса — та же небрежная походка… Но человек был выше и шире в плечах.

Эсрахаддон пробормотал заклятие, и четыре столба, поддерживающих крыльцо, разлетелись на мелкие щепки. Тяжелая крыша рухнула, казалось, прямо на голову незнакомцу, но он как ни в чем не бывало вышел из-под нее, и только плащ его слегка колыхнулся.

Лицо Эсрахаддона покрылось потом, по спине разливалась жгучая боль. Он попытался встать, чтобы дать отпор напавшему на него человеку, который спокойно приближался к нему. Волшебник сосредоточился. Когда он произнес следующее заклинание, грязь на площади взметнулась, подхваченная вихрем, атакуя незнакомца. Вихрь поглотил его и зашелся пламенем. Эсрахаддон чувствовал исходящий от него жар. К небу взметнулся столб огня, вновь озаряя площадь страшным сиянием. Человек, окутанный синими языками пламени, остановился, но когда огонь угас, он, по-прежнему невредимый, продолжил идти в сторону Эсрахаддона.

Подойдя вплотную к волшебнику, незнакомец с любопытством посмотрел на него — так ребенок смотрит на диковинного жука перед тем, как его раздавить, и молча показал серебряный медальон, висевший на цепочке у него на шее.

— Узнаешь? — спросил незнакомец. — Говорят, его сделал ты. Боюсь, наследнику он больше не понадобится.

Эсрахаддон резко вздохнул.

— Будь у тебя руки, ты бы мог сорвать его у меня с шеи. Вот тогда бы мне, наверное, не поздоровилось, правда?

От грохота рухнувшей крыши и яркого сияния проснулись жители ближайших домов. В окнах вспыхнули свечи, распахнулись двери.

— Регенты просят передать, что твои услуги им больше не требуются.

Человек в темном плаще холодно улыбнулся. Не сказав больше ни слова, он исчез в лабиринте темных улиц.