Эд Гринвуд - Земля Без Короля Страница 4

Флаерос понял, что похож на слабоумного, и попытался сказать что-нибудь светское. Впрочем, попытка оказалась тщетной.

— Я… я… а-а-ах… — вот и все, что он смог выдавить из себя.

Громовая Арфа повелительно махнул рукой, призывая его к молчанию.

— Хватит кудахтать. И не вздумай мне льстить: этого мне и так хватает, даже с избытком, — пренебрежительно проговорил он, а затем вскинул голову и вдруг спросил: — Ты как-то странно посмотрел на меня, когда я в первый раз с тобой заговорил. Ты не видел меня раньше?

Флаерос заморгал.

— Нет, — признался он, — точно знаю, что не видел. Да, я слышал о великом барде по имени Громовая Арфа, но… Барды редко заглядывают в Рагалар, а почтенные торговцы бывают очень недовольны, если их сыновья заучивают баллады, в то время как могут… должны овладевать тонкостями торгового дела.

Старик молча кивнул. В его взгляде мелькнуло нечто похожее на миновавшую угрозу, на блеснувший перед носом кинжал, который не спеша вкладывают обратно в ножны. И, против обыкновения, Флаерос призвал себе на помощь Водал, приказав ему наделить магическим зрением правый глаз. А левым глазом он все так же разглядывал львиногривого старика.

Правым глазом он увидел перед собой совсем другого человека, смотревшего на него поверх кубка. То был не старик, не юнец — мужчина в самом расцвете сил с лицом, обожженным солнцем и непогодой, проницательными черными глазами и крепким телосложением. Он походил на полководца, которому привычнее мчаться в бой в авангарде своего войска, чем чинно восседать на баронском троне. А в руке он держал небольшую палочку — смертоносное огненное копье, направленное в грудь Флаероса Делкампера.

На среднем пальце волосатой руки, твердо державшей эту палочку, красовался массивный золотой перстень с печаткой в виде золотого грифона.

Флаерос сдержал невольный вздох и постарался придать своему лицу безмятежное выражение. Это было бы гораздо труднее сделать, если бы он знал — упаси Трое, — что происходит на самом деле. И все же, благодарение тем же самым богам, правдивые слухи нечасто достигали Дарсара.

— Так все же, — спросил он с живостью в голосе, которой на самом деле вовсе не чувствовал, — как должен себя вести человек, приехавший в Силптар, чтобы не попасть в передрягу?

Индерос Громовая Арфа захихикал.

— Слишком поздно, парень, — сказал он и махнул рукой — без помощи Водала не было видно ни волшебной огненной палочки, ни перстня, — подавая сигнал Майерше, чтобы та принесла еще вина. — Тебе остается только расслабиться и постараться получить удовольствие.

1

ВЛАДЫЧИЦА САМОЦВЕТОВ

НОЧЬЮ вода в Змеистой холодна. Хоукрил изрядно закоченел, пока плыл, стараясь сохранять ровный темп, к сплошной стене мрака — именно так выглядел глубокой ночью замок, — надеясь на то, что рядом не окажется ни бдительного стража, который сможет расслышать стук зубов плывшего рядом Краера, ни водяной змеи.

Но, с другой стороны, что могла значить какая-то пара голодных челюстей? Они и так были вне закона, и, пожалуй, в окрестностях не нашлось бы ни одного человека, который не представлял бы для них опасности. Случайная волна неожиданно хлестнула в лицо Хоукрилу, в то время как он вспоминал отчаянный план, который они составили, сидя у жалкого костерка высоко в Диких скалах.

Тогда было тоже холодно, и он пытался убедить своего говорливого и остроумного товарища, смахивающего длинными конечностями на паука, в том, что лучше всего найти себе теплое убежище до начала зимних снегопадов.

— На какие шиши? — прорычал Краер.

— Нам поможет твое остроумие, Длиннопалый, — почти весело ответил латник.

Он отлично знал, что у них обоих не хватит денег даже на покупку топора, чтобы рубить дрова. Краер Делнбон был весьма сообразительным человеком (ни один армейский квартирмейстер не смог бы преуспеть, не имея этого качества). В конце концов, слово «квартирмейстер» — так назывались десятники или сотники, устраивавшие войско на постой, добывавшие провиант и фураж для лошадей, — было просто красивой заменой для другого слова, знакомого всем гораздо лучше: вор.

— Есть только два места, где денег достаточно для того, чтобы можно было бы поделиться ими с другими, — вслух рассуждал Краер, — Это Силптар, где слишком уж много, на мой вкус, всяких волшебников, обожающих совать носы в чужие дела, и Серебряное Древо, где нас уже успели объявить врагами и приговорить к смерти.

— Я так и знал, что нам в конце концов придется напасть на самого сильного и опасного врага, какого ты только способен подыскать, — откликнулся Хоукрил. — А как мы узнаем, где Фаерод держит свое золото? Его замок занимает весь остров! К тому же там живет и этот колдун Гадастер!

Краер улыбнулся и с важным видом поделился с товарищем хорошей новостью:

— Я слышал разговор двух торговцев в Дранмаере. Они хвастались своим положением и подсчитывали прибыль от торговли в Серебряном Древе. Один из них сказал, что старый Мулкин помер, пока мы были на войне. Они гадали, кто мог бы его заменить, и сошлись на том, что если Аглирта ничего не слышала ни о ком из его преемников, то они не могут считаться могущественными магами, что они прежде не служили у какого-нибудь еще из владетелей Долины и потому наверняка куда слабее в волшебстве, чем покойный Гадастер. Значит, у нас прибавляется надежд на то, что они не смогут обнаружить и выследить двоих воров-тряпичников.

— Тряпичников? — покорно переспросил Хоукрил, поскольку хорошо знал, что от него ждут именно этой реплики.

— Кто самая богатая женщина во всех баронствах? — осведомился Краер.

Хоукрилу не понадобилось долго морщить лоб.

— Владычица Самоцветов, — ответил он, — По крайней мере, так говорят.

— Совершенно верно, — согласился квартирмейстер, церемонно отрезая крошечный кусочек от недавно украденного и теперь зажаренного на ужин ягненка.

Латник бесцеремонно ткнул носком сапога Краера в бедро, и квартирмейстер торопливо продолжил:

— Высокая дамочка, красивая, во всяком случае, так о ней рассказывают. Но ее уже давно никто не видел. Хотя не многие по доброй воле приходили в замок Серебряного Древа и даже призывались туда по каким-то делам. Она носит платья, украшенные драгоценными камнями, в этом сходятся все рассказчики. Точно так же она одевалась, еще когда была девчонкой-подростком. Я своими глазами видел ее… и еще ее охранников, всех сорока трех.