Далия Трускиновская - Люс-а-гард Страница 4

— Ну какой же это алкоголь? Не выше четырнадцати градусов! — возразил ей нестройный хор заговорщиц.

— Так что эпоха крестовых походов? — безнадежно спросила Маргарет, глядя на Ингу. Та задумалась.

— Погоди, Инга, — сказала Диана. — Ведь тут не нам лучше решать, а тем, кто пойдет в десант. Мы пока не знаем, к чему девочки лучше готовы. Кстати, сколько человек ты, Маргарет, могла бы пропустить через свои автоматы, чтобы… м-м-м… не нарушить конспирацию? Понимаешь, ведь если все эти дуры, — тут тренерша так мотнула головой в сторону зашторенного окна, что стало ясно — она имеет в виду все женское население земного шара и окрестностей. — Так вот, если все эти дуры узнают, что мы тут придумали, от них же отбою не будет!

— А у каждой из нас, между прочим, черт знает сколько подруг и родственниц, а у каждой подруги и родственницы черт знает сколько дочек, внучек, правнучек, племянниц и любимых учениц! — напомнила Инга. — Представляешь, сколько дур будет проситься в десант?

— Дура — это еще полбеды, — заметила Диана. — У них же никакой спортивной формы…

— Все это я представляю, — со вздохом облегчения сказала хронодинамистка. — Уже и то неплохо, что вы не хотите посылать женщин в средневековье полками и дивизиями…

— Надо будет — пошлем, — сурово отрубила плечистая дама, и у Маргарет не возникло желания с ней спорить.

— Пока я могу принять двух ваших десантниц, — как можно тверже заявила Маргарет. — И ни одной больше. Это — мое последнее слово. Иначе я просто вылечу из института, на мое место возьмут какого-нибудь бездарного мужика, и ничего у вас не получится.

Асият внимательно посмотрела в глаза хронодинамистке.

— Правду говорит, — доложила она Диане. — Ну что же, две так две. И чтобы не было споров, первой пойдет моя внучка Зульфия.

— Второй пойдет моя внучка Люс, — сразу же вставила Диана. — Конечно, нас можно упрекнуть в том, что мы пропускаем вперед своих внучек по знакомству. Но все присутствующие подтвердят — лучших десантниц днем с огнем не найти.

— Это правда, — усмехнулась Нора. — Никто не будет лучше себя чувствовать в восточном средневековье, чем Зульфия-А-Гард Семнадцатая, и никто не будет лучше себя чувствовать в западном средневековье, чем Люс-а-Гард Шестнадцатая.

— Они обе — «А-Гард»? — изумилась Маргарет.

— Плохих внучек не держим, — с достоинством ответила за двоих Диана.

Асият же вместо слов сунула в щель видео кассету.

На огромном экране немедленно вспыхнула радуга, растеклась к углам и превратилась в панораму зала на десять тысяч зрителей. Тут же включился и звук. Десять тысяч зрителей вопили что есть сил, и Асият, поморщившись, вырубила эти вопли, оставив только изображение.

Затем появилась фехтовальная площадка — не классическая узкая и длинная дорожка, а прямоугольник примерно десять на пятнадцать метров. На нем были стандартные снаряды исторического фехтования — тяжелая скамья полуметровой высоты, четырехметровое бревно на уровне метра и свисающее откуда-то сверху над бревном деревянное кольцо, за которое надо хвататься левой рукой.

На площадке шло сражение.

Девушка в изумрудном костюме и золотой маске отбивалась шпагой и кинжалом от трех противниц. За спиной у нее виднелось табло, на котором то и дело прибавлялось очков.

— Шестнадцатый чемпионат по историческому фехтованию, а это — моя Люс, — с законной гордостью сказала Диана.

На экране снова показали взбесившийся зал, летящие на площадку цветы, а потом и девушку в изумрудном с маской в руке и в позе победительницы. Она салютовала залу сверкающей шпагой. А потом уже пошло скучное зрелище — вручение «Золотого клинка» очередной «А-Гард», шестнадцатой по счету.

— «А-Гард» — это же какой-то фехтовальный термин? — неуверенно спросила Маргарет.

— Буквально — «К оружию!», то есть «Защищайся, враг!», — объяснила Инга. — А на семнадцатом чемпионате этот титул завоевала Зульфия. Так что девочки готовы к любым передрягам.

— А чем теперь занимается Люс? — обратилась Маргарет к Диане.

Этот совершенно невинный вопрос, очевидно, застал неукротимую тренершу врасплох.

— По-моему, она теперь в экспедиции на Памире, — неуверенно отвечала Диана. — Кажется, как специалистка по истории религии…

— Помилуй! — воскликнула Нора. — Она же у тебя ихтиолог и работает в дельфинарии!

— Какие дельфины? Я видела в газете ее портрет с осьминогом, — и Жанна Жервез недоуменно посмотрела в лицо Диане.

— Это было полгода назад, — буркнула Диана. — Понимаете, целых полгода…

— Постойте! Когда я брала у нее интервью, она считалась лучшим экспертом по народным вышивкам! — вмешалась Илона Драйзер. — Я точно помню!

— Не по вышивкам, а по аппликациям, — авторитетно заявила плечистая дама. — Она как раз ездила в Китай и возила туда на выставку свое панно с драконами.

— Не в Китай она ездила, а в Монголию, и не с драконами, а на двухнедельные скачки, — возразила Инга. — Я сама ей оформляла справку формы сорок «бэ» о допуске к соревнованиям.

— Это было год назад! — яростно рявкнула Диана, и по ее лицу все поняли, что вопросов о внучкиной профессии ей лучше не задавать.

— А вот они обе, солнышко Люс и звездочка Зульфия, — разряжая обстановку, проворковала Асият. — Прямо как две горлинки!…

Горлинки в сапогах, бриджах и заляпанных светлой глиной куртках сидели у небольшого костерка. Прочие участницы кавалерийского рейда по мексиканским прериям окружали их. Одна наигрывала на гитаре. Вдали, на фоне заката и кактусов, паслись усталые лошади.

Люс и Зульфия сидели в обнимку. Светлое облако вздыбленных коротких кудряшек Люс ореолом витало над головой Зульфии. Черная, сверкающая, полутораметровая правая коса Зульфии, обвив Люс за шею, сползала по ее плечу и сворачивалась в кольцо на коленях.

Подруги пели песню, прочие наездницы подпевали, подхватывая последние две строки каждого куплета.

— Опять подначивает бес, опять томит причуда! Опять хочу в Шервудский лес, в ватагу Робин Гуда! — дирижируя стеком, заводила Люс и, дождавшись, когда подпоют, продолжала: — Закон генетики суров, но обещает чудо! По каплям разлетелась кровь бродяги Робин Гуда, и зов отваги не утих, и грезишь ты о зове, когда в артериях твоих есть капля этой крови!…

2. ПЕРВАЯ ЛАСТОЧКА

— Далекий брат, и ты, сестра, слетайтесь отовсюду, — напевала Люс, застегивая широкий пояс из коричневой буйволиной кожи поверх тонкого сюрко с глубоким острым вырезом, в который выглядывал стянутый шнурком ворот серой льняной рубашки, и разглаживая на бедрах складочки нежнейшей рыжеватой замши. — Нас кровь зовет, нам всем пора в ватагу Робин Гуда…