Вирк Вормель - Гавейн Страница 4

   Оруженосцев и помошником сер Гавейн решил не брать. Смысла от них просто не было бы.

   Рыцарь уезжал рано утром. Все остальные еще сладенько похрапывали, на что он и рассчитывал. Хотел уехать так же незаметно, как это делает Ланселот.

   Не вышло. Артурия спустилась во внутренний двор Камелота, чтобы пожелать этому рыцарю удачи.

   -Ваше величество?- удивился Гавейн, едва заметил короля.- Почему вы не спите? Сейчас же ранее утро, и все остальные…

   -Кей храпит так, что весь замок перебудит скоро,- заулыбалась Артурия.- Ну а поскольку мои покои рядом с покоями сенешаля, то сам понимаешь… Сна ни в одном глазу нету.

   Гавейн не решился ответить словами, но все равно ухмыльнулся. Все дело в том, что его покои тоже недалеко от покоев Кея. Он знал, про что говорит Артурия.

  Но сейчас его больше волновало другое.

   -Ты ведь первый раз из Камелота уезжаешь, сер Гавейн?- видя его беспокойство, Артурия решила задать соответствующий вопрос.

   -Да, ваше величество.

   -Волнуешься?

   -Конечно. Я, конечно, не молод, но впервые куда-то уезжаю один.

   -Возьми с собой свиту. Я не запрещаю.

   -Нет, король. Я не могу так поступить. Вы же сами привили мне честь и благородство. Я всегда ровнялся на вас и на сера Ланселота. Ни вы, ни он, никогда бы не взяли свиту в такой поход.

   -Ха-ха-ха!- засмеялась Артурия.- Вот теперь я тебя узнаю! Ух… аж до слез!- девушка вытерла слезы, которые накатили от смеха.- Ты прав, Гавейн. Мы бы не взяли свиту. Но у меня есть вот это,- король подняла левую руку, облаченную в Экскалибур в форме перчатки,- а у Ланселота магический меч, такой же щит и кобыла из воды.

   -Ну да… у вас преимущество…

   -Вот именно. По этому я последний раз тебя спрашиваю: возьмешь свиту?

   -Нет.

   -Жаль. Но дело твое. Кстати, ты с Борс о Зеленом говорил? Она раньше была цветным рыцарем, и знала его.

   -Да, король. Говорил. Она рассказала мне все, что знала об этом человеке. Все дело в том, что она…

   -Не знает его слабостей?

   Артурия закончила фразу за Гавейна. Он лишь молча кивнул.

   -Знаешь, слабость есть у всех. Где сила, там с слабость. Найди его сильную сторону, и тут же поймешь, в чем он слаб. Улавливаешь?

   Гарет улыбнулся.

   -Сер Кей с вами тоже беседы устраивал, да?

   -Ты даже не представляешь насколько прав. Ладно, удачи тебе… а да, чуть не забыла. Стиг!

   Вскрикнула король. Она звала одного из своих любимых слуг. Он всегда выполнял приказы без задержек, никогда не спотыкался и был честным. Мечта, а не слуга.

   Из замка вышел паренек. В руках он нес огромную бутыль вина. Темноватая жидкость была отчетливо видна через стекло.

   -Лучшее вино, привезенное Джулием из Мерсии. 

   -Вы же знаете, что я мало пью.

   -Я тоже мало пью. Но у этой штуки вкус такой, что выдула за три часа. В общем, бери без вопросов. Это подарок от меня и Ланселота.

   -Спасибо, ваше величество.

   Сер Гавейн принял подарок. В душе он понимал, что Артурия дарит это не только из правил приличия, а для того, чтобы согреваться ночами холодными.

   И правильно сделала. Землю уже снег покрыл. И сейчас, ранним утром, холодный воздух чувствуется лучше всего. С этим согласен и сам воздух.

   Ветер решил поиздеваться над королем. Его резкий порыв пробил до костей тело его величества, пройдя через синее платье.

   Артурия сжалась куличиком. После чего помахала серу Гавейну, и быстренько ретировалась в замок.

   Слуги закончили приготовления лошади Гавейна. Она была готова отправится в путь, как только хозяин оседлает ее.

   Северные ворота Камелота отворились. Рыцарь, гордо восседая на кобыле, выехал с территории замка. Его цель — Зеленая часовня, и он ее достигнет, не смотря ни на что.

   Гавейн беспрерывно ехал целый день, и только на ночлег остановился. Была бы его воля, и путешествие продолжалось бы, но вот его ездовое животное уже устало.

   По этому, к счастью животного, был объявлен привал.

   -Отдыхай, Флая.

   Привязав лошадь к дереву, Гавейн сел на голую холодную землю. Его замерзшая рука потянулась к сумке с едой. Кое как найдя там хлеб, рыцарь отломил краюшку.

   Сдоба уже успела остыть, но ничего другого в данное время года и ожидать не стоило. Промозглый ветер уже вовсю пересчитывает кости, беспощадно проходя сквозь латный доспех.

   Единственное, что согревает Гавейна — мех под пластинами. Он не дает теплу тела выходить понапрасну, и сохраняет его в течении нескольких часов.

   Дожевав хлеб, рыцарь поднял голову. С неба начинали сыпаться маленькие редкие снежинки. Крошечные кристаллики замороженной воды касались его брони, но не плавились, как тогда, когда попадали на голое тело.

   Гавейну очень скоро стало скучно. Единственное развлечение, какое он себе смог найти — потренироваться в использовании способностей, и по возможности их улучшить.

   Латные перчатки уже лежали около ствола дерева, а сам Гавейн отошел от лошади на некоторое расстояние, чтобы не напугать громким звуком.

   Вытянув руку вперед, рыцарь дождался, когда на ладонь упадет хотя бы несколько снежинок, и они смогут растаять, превратившись в воду. Вся суть его тренировки заключалась в том, чтобы преобразовать воду во что-либо другое.

   Особая сила Гарета заключалась в следующем — он мог менять структуру вещей. Саму их суть, можно сказать. Едва прикоснувшись к предмету, он мог сделать из, например, дерева железо.

   Так же, при достаточной концентрации магических сил, мог изменить форму предметов. Тем самым, необходимость точить клинки у этого рыцаря отпадала начисто.

   Он мог укрепить все, что имеет простую и понятную материю.

   Однако, не смотря на такие возможности, Гавейн не мог создать ничего нового. Ему нужен был исходный материал, чтобы начать делать хоть что-то. Иными словами, если его оружие все же разобьют в поединке, то этот рыцарь может смело отправляться на тот свет.

   -…рыцарь, всю свою жизнь посвятивший ложным идеалам…

   Этот грубый хриплый голос не давал Гавейну покоя.

   Он и мужчина кружились в вихре ярости и стали, упорно доказывая друг другу, кто прав. Чему необходимо следовать, чтобы жить с честью…

   -…ты просто захотел стать таким же, какой стала она!

   Руки Гавейна сгибались под силой, которую его противник вкладывал в каждый свой удар. Каждый раз атакуя все сильнее и сильнее, он был готов в любой момент разрушить клинки Гавейна одним лишь выпадом.

   Свист стали не прерывался не на секунду. Острые лезвия оказывались в зарубках за какие-то несколько секунд.