Парфененко Борисович - Другое имя зла Страница 4

– Очень хорошо, – продолжил свое комканое повествование. Успокоился тем, что ситуация не располагает к построению отточенных фраз. Произвести впечатление красноречием в мои задачи не входило. По большому счету внешне она была заурядна.

– Я пересилил себя, постарался унять выплескивающийся ужас, подошел к окну.

Выглянул и сразу отпрянул. Нет, там не было ничего из ряда вон выходящего, все как всегда. Узкий дворик Петроградской стороны, в нем несколько чахлых кустов на убогом газоне, единственная странность – исчезающий снег. Более всего, опутывал сознание, при взгляде на улицу, заполняющий все ужас. Когда не смотрел туда, страх был управляемым. Он не проходил, но я был в состояние немного унять его. Хотя давалось это с очень большим напряжением. Вернулся в комнату. Не глядя в окно, задернул шторы. Решил, что все происходящее всего лишь сон. Следовательно, для того, что бы он кончился, надо просто лечь в постель и вновь заснуть. Тогда второе пробуждение вернет меня в мир привычной реальности. Засыпая удивился, насколько легко это получается. Когда проснулся, укрытый с головой одеялом, понял, почувствовал, что ничего, совершенно ничего не изменилось. Лежа под ватным одеялом, не открывая глаза, пытался разрешить альтернативу. Остаться жить и найти какие– нибудь ответы. Либо умереть и не забивать голову этими поисками. Думал долго, но не надумал ни чего конкретного. Только к уже физическому, как зубная боль, ощущению страха добавилось столь же физическое ощущение безысходности. К этим физиологическим ощущениям через некоторое время добавились еще одни – на этот раз самые обыкновенные. Почувствовал голод, и теперь уже желание урегулировать свои ставшие вдруг большими, проблемы в туалете. Предчувствия в неизменности и необратимости наступивших перемен подтвердились. Не было ни света, ни воды, ни газа. Однако, парадокс заключен в другом. Именно, сидя на горшке, разрешил доселе тупиковую проблему. Постановил – жить любой ценой, чего бы это ни стоило. Конечно, основано все было, на гипертрофированном самомнение. Тогда многого не знал. Это сейчас понимаю, что в этой жизни, как и в той, от меня мало что зависит. Но еще не умерла надежда добраться до того, кто заправляет всем этим хороводом. Что буду делать дальше, не знаю. После успешного и плодотворного решения проблемы в туалете прошел на кухню и произвел инвентаризацию имеющихся в запасе продуктов питания. На сутки продовольствия должно было хватить. Дальше, хочешь, не хочешь, придется выбираться из дома. Эти предположительные сутки ел всухомятку. Пытался строить какие-нибудь планы на дальнейшую жизнь. Растительный по существу образ жизни. Да, забыл сказать о телефоне – естественно, он тоже умер. В конце концов, пришел к выводу о необходимости проведения разведки. Попытаться выйти в город и уже на месте что – либо решить. Но сначала надо было экипироваться соответствующим образом. Понятия не имел, что ждет на улице. Надел теплые кальсоны, тельник, две пары носок, шерстяных – одни толстые, другие потоньше. Теплую байковую рубаху, джинсы, шерстяной свитер с высоким горлом. Кожаную на меху куртку. Тебя не утомили подробности? – опять проверил, не спит ли она.

– Нет, я слушаю, мне интересно.

– Спасибо. Взял перечатки, теплую спортивную шапку. Вытащил из кладовки спальник – немецкий очень удобный, компактный и легкий. Дома не было холодно, несмотря на неработающее центральное отопление. Как будет на улице, можно было только догадываться. Когда запихивал спальник в рюкзак, появилась твердая уверенность, что домой больше не вернусь. Спальник потом выкинул. На улице спать не приходилось, а во всех помещениях, где прятался и отдыхал, было не так уж холодно. В рюкзак положил смену теплого нижнего белья, упаковку спичек, бензин для зажигалки, умывальные принадлежности, моток веревки, ну и так кое – что по мелочам. Придирчиво выбрал обувь, остановился на ботинках фирмы Экко, они были самыми надежными, на мой взгляд. Носил уже года два, и они все еще без видимых признаков разрухи. Свою стоимость уже отработали, и теперь приносили, можно сказать, прибыль. Вернулся в комнату и из – под кровати достал вот этот вот нож. На всякий случай, спрятал за пазуху. О каких случаях в тот момент думал, ума не приложу. Был более чем уверен, что на улице никого не встречу. Я туда больше не выглядывал, даже мельком, все время от окон глаза отводил. А когда надо было, взгляд перевести делал это, чертя им по полу. Всегда трусом был. И боли боялся.… Впрочем, это так – лирическое отступление.…Ну вот, у двери оглядел уже полузабытую квартиру и вышел. Мне в голову не пришло запирать ее, просто прикрыл дверь и все. Дверь из подъезда выходила во двор. Во дворе никого не было…

– Может быть, перекусим. Торопиться некуда. Я что-то проголодался. Не возражаешь? – решил прервать повествование, потому что дальше оно было более эмоциональным. А рассказать и вспомнить, все равно, что заново пережить. Она не возражала. Зажег фонарик, свет был неярким. Привыкать к разряженной темноте долго не пришлось. Достал из рюкзака пачку крекеров, бутылку воды, гусиный паштет. Фонарь стоял задней частью на полу, пуская в потолок столб причудливого, желтого света. Обстановка походила на детскую игру в поход. Когда все приключения начинались и заканчивались в платяном шкафу. Намазал крекеры паштетом, разлил по пластиковым стаканам воду. Можно было сходить в зал магазина, взять бутылку вина, чтобы отметить знакомство. Но выползать в ненадежный сумрак не хотелось. Честно, было просто страшно. Так что прием пищи вышел более чем скромным. Когда трапеза подходила к концу Наташа спросила:

– Что думаешь делать дальше?

– Затрудняюсь четко ответить на твой вопрос. Сидя дома, хотелось доискаться ответов на вопросы, которые возникли. Теперь, когда увидел все это на улицах, самое разумное, на мой взгляд, линять из города. Может в лесу, где-нибудь всего этого нет.

– А кто сделал все это? Убил людей. Разрушил город, ну и вообще уничтожил всю прежнюю жизнь?

– Если бы знать. Знаешь за все время, которое прошло до момента нашей встречи, только один раз слышал, правда, очень далеко шум колонны машин. В тот день, когда вышел из дома. Перетрусил, спрятался в каких-то развалинах. Когда шум затих, выбрался. Не знаю, кто это или что, но когда они ехали, меня словно спеленало ужасом. Я почти престал жить в тот момент. Так что думаю, с теми, кто ехал в этих машинах встречи в любых случаях надо постараться избежать. Понимаешь?

– Понимаю. А, ты, думаешь, за городом есть люди или что…

– Не знаю я ничего, – раздраженно перебил ее, – но, на мой взгляд, чем сидеть здесь, Наташа, и переводить остаток жизни на дерьмо, лучше действовать. И желательно, чтобы в этом действии была хоть капля здравого смысла, иначе сойти с ума, дело простое в этом мире. Если в конце пути ничего нет, то каждый шаг к этому концу, это шаг от сумасшествия ожидания. Даже в том случае если там ждет что – то, еще более ужасное. Раньше говорили: "лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас", – посмотрел на нее и попытался улыбнуться. Получилось очень неубедительно.