Энди Дункан - Невеста драгамана Страница 4

— Стыд и срам прятать такую красоту, — сказал Кайтер Пайк. — Однако, по-видимому, тебе видней. Я-то все твои уловки вижу насквозь…

Он вновь затянулся, разгоревшаяся трубка осветила его лицо, и я поняла по его выражению, что он видел насквозь не только мою магическую маскировку, но и вообще все, что было на мне. Я поплотней запахнула курточку и обхватила себя руками. Драгаман расхохотался. Его смех породил эхо в горах, точно пушечная канонада.

— Так что тебя привело в мои горы, мисс Вся-Такая-Правильная?

— Если эти горы в самом деле твои, — ответила я, чувствуя себя уязвленной, — то ты должен сам знать! — Тем не менее я тут же рассказала ему, что еще обучаюсь волшебному мастерству и с этой целью путешествую по стране, исследуя магию, творимую в различных местах, в разные времена, разными людьми. — Путешествуя здесь, к примеру, я штудирую книгу Хохмана «Давно потерянный друг». Ее написал голландский переселенец из Пенсильвании, она состоит примерно поровну из ворожбы, сглаза и христианской магии. Не попадалась тебе?

— Да я вообще-то не большой любитель книжки читать, — отозвался Кайтер Пайк. — Они, пожалуй, на что-то сгодились бы, не будь сделаны из бумаги.

Он ткнул древесный ствол указательным пальцем, обширным, точно каменная плита, подержал несколько секунд, потом отнял. На дереве осталась обугленная, дымящаяся отметина.

— Все ясно, — сказала я ему, гадая про себя, смогла бы лично я вынести хоть неделю без чтения, куда там — бесконечно долгий век драгамана. — Мистер Пайк, знаете, сегодня пополудни я кое-что услышала в магазине Катобы, и это не дает мне покоя. Известно ли вам что-нибудь о…

Я не закончила фразу. Он вскинулся и присел, упираясь в землю руками, — громадный сгорбленный силуэт на фоне темно-синего неба. Насторожившись, он пристально смотрел вниз по склону.

Я тоже посмотрела в ту сторону и заметила вдалеке движущийся, слегка подскакивающий огонек. Фонарь. И не один. Я услышала мужские голоса, они приближались.

Кайтер Пайк принюхался, потом еще раз. Больше всего он в этот миг напоминал вспугнутого оленя.

— Надо мне убираться, мисс Жемчужинка. Приходи как-нибудь вечерком на Канюкову скалу, поужинаешь с нами.

Повернулся — и, не добавив больше ни слова, просто исчез.

Тут надо заметить, что у большинства его соплеменников переход от человеческой ипостаси в крылатую занимает примерно столько времени, сколько нам с вами надо, чтобы намазать булочку маслом. Однако Кайтер Пайк не замешкался даже и на эти мгновения. Он сделал кое-что другое.

Как многие горные существа, и в особенности древние, драгаманы — «повертыши». Это значит, что они умеют поворачиваться к миру этак боком и исчезать из виду. Нипочем не найдешь, если не знаешь, что искать. И притом быстро.

Что до меня, то я поискала и нашла тень драгамана — узенькую полоску, черной змеей переползавшую по земле. Еще миг — и она совсем скрылась из глаз, словно всосавшись в трещину камня.

Я обдумывала возможность укрыться подобным же образом, но любопытство одержало верх. И я, проверив свое мужское обличье, двинулась вниз по склону прямо навстречу охотникам, которые с треском проломились сквозь заросли лавра, держа наготове ружья.

— Кто здесь? — закричали они при виде меня.

— Ты один?

— Покажи руки, мистер! Живо покажи руки!

Я послушно подняла руки, моргая против яркого света: кто-то направил фонарь мне прямо в лицо. Еще кто-то довольно неласково обыскал меня на предмет спрятанного оружия. Однако маскировка работала на совесть, и его ладони не ощутили ничего лишнего — только мужское грубое и жесткое тело.

— А где значок, сынок? — спросил человек с фонарем.

— Нету у меня никакого значка, сэр, — ответила я. — Я же не сборщик налогов. Я тут человек чужой и никому зла не желаю. — То, что слышала я сама, было обычным голоском девушки по имени Перл, который все казался мне излишне детским, если не считать легкой хрипотцы, подхваченной в странствиях, — мне как будто все время требовалось откашляться. Мужчины, напротив, слышали вполне мужской голос, соответствовавший физическому облику и одежде, то бишь образу, который я внедряла в умы окружающих. — Вы, ребята, тут что, на опоссумов охотитесь? А почему без собак?

Луч фонаря убрался из моих глаз, и я смогла рассмотреть лысую голову и тяжелый подбородок старика, который держал фонарь. Его лицо было мне знакомо, и, если бы я решила явить свой истинный облик, этот человек тоже узнал бы меня — мы с ним виделись в тот день около полудня в магазинчике Катобы. Он громко разглагольствовал с продавцом, пока я обходила полки, наполняла свою корзинку и внимательно слушала.

«Закон — это тьфу! — вещал дед. — И неча мне грузить, что его слушаться надо! — Вытащив карманный нож, он разрубил им яблоко и, вместо того чтобы счистить кожицу, как делают терпеливые люди, принялся ее срезать, только сыпались на пол красненькие ошметки. — И потом, в каком законе написано, что они вольны забирать наших детей?»

«Уймись, Эш Харрел, — сказал ему продавец. Он смотрел на горку очистков, явно предвидя, кто вынужден будет ее убирать, и эта мысль не доставляла ему удовольствия. — Она вернется, и с ней будет все хорошо. Как и с остальными».

«Ты хочешь сказать — взрезанными, как свиньи? — вскричал старик, которого называли Эшем Харрелом. — Да лучше бы ей…»

Но вместо того чтобы договорить, он швырнул ободранное яблоко в ящик с песком, стоявший у печки, и, громко топая, устремился наружу. Выходя, он так хлопнул дверью, что завалился набок знак «Местный хлеб».

«Вам помочь, мисс? — спросил продавец, испытывая явное облегчение от возможности поговорить с кем-то кроме Эша Харрела. Тем не менее, когда я поинтересовалась, из-за чего был такой сыр-бор, он лишь покачал головой и ответил: — Лучше вам в это не мешаться, мисс, уж вы мне поверьте».

Вот об этом я и размышляла, сидя на плоском теплом камне на поляне в горах: кто сбежал от старика Харрела, кого вскрыли, точно свинью, и почему катили бочку на закон.

И вот я снова оказалась нос к носу с мистером Харрелом. Настроение у него с тех пор явно не улучшилось, и смотреть на него было, прямо скажем, страшновато.

— Охотимся, но не на опоссумов, — ответил он мне, только не плюясь от презрения. Свет падал на его лицо снизу вверх, делая из него махрового головореза. — Ты, мистер, никого тут не встречал? Выше по склону?

— Нет, сэр, — ответила я.

Ложь — самое простое волшебство из всех существующих. Если все произнести правильным образом, слова меняют реальность. Старик не то чтобы вполне мне поверил, но вместо ответа запустил руку в старческих пятнах в карман плаща.