Наталия Ипатова - Лживая джинни Страница 4

Я слушал и диву давался. Казалось бы только что мы лицезрели гномскую подозрительность в ее цвету махровом, и нате вам: профессиональная гордость – еще одна примечательная грань отношений гражданина и власти, которую мы задели.

– Вы в оправу их намерены ставить? – поинтересовался Дерек как бы невзначай.

– Разумеется. Мои сыновья как раз…

– Взглянуть можно?

Мистрис Фанго, сделавшись очень недовольной с виду, вынуждена была позвонить куда-то в глубины дома.

– Григо, в какой стадии у тебя работа? Это неважно. Да, именно сейчас.

Если бы она была нашим начальником, мы бы тоже ходили строем и лишних вопросов не задавали! Спустя пару минут на пороге возник молодой гном с таким же, как у матери, тяжелым продолговатым лицом. Смотрел он встревожено, а в руках у него была папка.

– Это только эскизы, – торопливо сказал он, – причем даже не законченные.

Мать взглядом приказала ему все показать.

Я не большой мастер по всяким бирюлькам, но мне показалось, что Григо вдохновлялся эльфийскими образцами. В основе браслетов и диадем лежала сложно переплетенная сетка из ювелирного сплава, с растительными мотивами, очень красивая сама по себе. При виде высокого ажурного колье – такое анатомически не на каждую шею наденешь! – Дерек скептически хмыкнул. Должно быть, хотел пошутить насчет ошейника как средства удержания женщин, но удержался. Не при мастере так хохмить.

– Интересная работа, – заметил он вслух. – А камушки тут куда? Куда попало на сетку, или есть какая-то система?

– Я, – торопливо сказал Григо, – сделал несколько вариантов декоративного крепежа и поставлю тот, который подойдет по величине и форме. Соответственно и расположение камней на основе для каждого варианта будет своим.

Тут я заметил, что Рохля проснулся. Колыхнулось пламя свечей.

– Похоже, у меня до сих пор было неверное представление о работе ювелира, – мягко сказал мой друг. – Мне всегда казалось, что у вас в сейфе стоит сто коробочек, в каждой из которых – тысяча одинаковых камушков, и вы берете тот, который нужен… и записываете, сколько взяли.

Григо немедленно вспыхнул.

– Понимаете, не имея представления о том, какой будет в итоге величина камня…

– Вы граните их сами, – мягко спросил Дерек, – или можете взять уже готовые камни у независимого поставщика, если вас устраивают цена и качество работы?

Вот он – вопрос из серии главных. В терминах «разумеется, я хорошая» на него не ответишь.

– Я могу взять полуфабрикат, если меня устраивают цена и качество.

В воздухе повисает – «а что, не надо было?»

Засим следует тягостная сцена. Имена поставщиков мы вырывали у нее как зубы без наркоза и ушли, оставив мистрис Фанго в убеждении, что ее финансовым планам нанесен непоправимый ущерб. Вернемся с ордером – так и накладные все изымем. И более того – так мы и сделаем.

Дело выглядело совсем простым, из тех, что решаются рутинной работой.

В то же самое время – мы пока не знали о том – еще двое шли параллельной улицей, лениво заглядывая в витрины и одинаково держа руки в карманах. То есть это Альбин Мята держал руки в карманах, а Люций Шиповник непроизвольно его копировал.

– …ну так вот, и Гракх вбил себе в голову, что все пророчество – о его ребенке.

– А ты думаешь, это не так?

Люций дернул острым плечом.

– Ты можешь подумать, будто я предвзят. Его сын занял мое место Младшего, он теперь все, торба писаная а я – никто и звать никак. Предпоследний эльф дома Шиповник.

– Последним было бы хуже, – угрюмо пошутил Альбин. – Проверено. С другой стороны – у нас тут все за то, чтобы Гракху заморочиться. Ты и сам наверняка заметил, что магия после кризиса не та, что раньше. Все чуточку не так. А Гракх, надо отдать ему должное, благодаря кризису вывернулся из-под своего проклятия. У него есть ребенок, и у Гракха есть насчет него пророчество о центре Вселенной, а сам он из тех, кто в любой очереди либо первый, либо там не стоит. Теоретически любой ребенок, рожденный в этот год… Сейчас просто время такое: несколько дней в ожидании чуда.

– Если бы было волшебство, способное из малого сделать великое…

– …то комитет по лицензированию немедленно спрятал бы его под замок. А у тебя теперь есть свобода решать, что делать со своей жизнью.

– Ахха, – вздохнул Люций. – Ограниченная свобода. Добрые люди, став в моем возрасте самостоятельными, отправляются образование получать, но у эльфов нет системы высшего образования. Точнее, оно у нас домашнее, и я его уже получил – все, сколько было. И что мне теперь делать со своим обозримым будущим? Шататься по кабакам и нарываться на неприятности в компании с Физалисом Пасленом?

Альбин Мята украдкой вздохнул. После того, как в мае он рискнул противоречить Всемогущему Гракху, у него самого возникли ощутимые проблемы с обозримым будущим. Да и с необозримым тоже. У нас, представителей бессмертных рас, явные проблемы с перспективой. Она у нас настолько отдаленная, что и самим не видна. Однако эта истина из тех, какие мальчик со временем сам откроет, незачем грузить его мировой скорбью. Пацан и так в унынии. Да кто ее знает, может, то и не истина вовсе.

– Ооо! – сказал он вместо этого. – А тебе нравится Физалис Паслен?

– Да как тебе сказать… Он веселый, – Люций подумал. – Но скучный. Ну, ты понимаешь.

– Да. Понимаю.

В самом деле понимаю. Тип, двести лет безнаказанно эпатирующий публику, этакий вечный подросток, со временем утомлял даже тех, кому прежде безумно льстила его компания. Немудрено, что банда его все время менялась, хотя сам Физалис, казалось, этого не замечал.

– Ты живешь по другим правилам, Мята. Без правил. Каково это?

В момент, когда Люций задал этот вопрос, Альбин размышлял уже на тему, правильно ли будет угостить пацана пивом, или Шиповникам это не понравится, или плевать он хотел на Шиповников прямо с этого момента или чуть раньше, с прошедшего мая. Ему надоело. Ну то есть он понял вкус этого понятия, хотя прежде полагал, что «бросить все» – чисто людское свойство. Был ли в том повинен весенний магический кризис, или же Альбин понял, что увлекся процессом в ущерб результату, или, может, результат уже не так привлекал его? Или, может, он просто привык быть один, и ему нужно время, чтобы пришли новые жгучие желания и великие цели… В сущности, время – это все, что нам нужно. Время позволит нам захотеть чего-нибудь еще.

– Тебе, – сказал он, – не понравится. Правила нужны, чтобы жить с кем-то. Есть те, с кем я не поступлю плохо. Я вообще… эээ… не поступлю плохо. По крайней мере, у меня есть представление о том, что такое плохо. Это вполне сходит за правила.