Вадим Климовской - Марш Обреченных. Эстафета Страница 4

Государственная целостность.

И снова фраза с письма не давала покоя!

Речь шла об измене? Или о предстоящей неведомой ему войне? Как понять смысл герцогского письма?

"…будет представлено Высшее судейство…"

Кто на нем будет? Кроме судейства — главмейстеры? Да естественно канцлерство, соберется всё. Возможно князья, имеющие слово в Верховном Совете, мелкие графы… Мелкие графы? Нет! Его точно б не звали. Там где мелкие графы, ему не место. Должность главы Тайной службы давало ему право на столь редкие привилегии, что не снились даже многим титулованным князьям и баронам. Совет скорее будет из немногих, но достаточно, приближенных к Верховному Совету господ.

" Восток — пепел".

Вот, что не давало ему покоя.

Эта фраза завораживала. Буквально будоражила кровь. Притягивала внимание.

Аллон возьми, их секретность! Что же имел в виду Альвинский, когда приказывал писать письмо? Или писали под диктовку Верховного канцлера? Что за бред тогда затеяло канцлерство? Без имени герцога? Неужели они ведут тайную игру за спиной его высочества? Да нет же! Письмо подписано собственноручно рукой самого герцога. Игра не стоила свеч. Измена в Верховной канцелярии? Это что-то новенькое и главное — маловероятное.

Да что там, скоро он сам узнает верный ответ, кто что задумал, герцог плетет интригу в очередной раз или Верховный канцлер?

Граф Сермен Коршун снова откинулся на подушки. Мысли бесконечно возвращались к фразе "восток — пепел". Ясно как день! В письме неспроста упоминался девиз тех лет, когда гремела война с остроухими. Девиз "восток — пепел" реял на флагах северной армии и громом разносился на поле боя, когда войска людей шли в сражения с эльфами. Тогда люди победили эльфийский народ, так отчего же девиз снова всплыл из груды пепелища, неужели остроухие за два коротких года нашли в себе силы подняться на ноги, наточить клинки и нарезать стрел? Неужто им удалось сплотиться в армию и найти силы на реванш? Сермену трудно было в это поверить. Если его вызвали из Серой Башни, что бы рассказать о готовящемся походе эльфийской армии на Северное Королевство Людей, он засмеет весь Совет и открыто обвинит судейство в сговоре, против своей персоны. Вот только кто выступит на его стороне, а кто — против?

Граф глубоко понимал, что затевается тонкая игра на доверии. Его будут побуждать выбрать одну из сторон. Верен ли, он останется, его милости? Герцог не потерпит предательства. Тем более от него.

Письмо выступает незаурядным предлогом его веры в государство и лишний раз требует доказать преданность двору герцога Альвинского.

— Пру-у-у! Стоять! — Закричал на коней извозчик.

Граф Коршун услыхал, как расходятся перед его экипажем ворота крепости.

Цитадель Судейской Главы возносилась над рыночной площадью тремя сплюснутыми башнями, отстроенными вольным и невольным народом. Башни имели узкие окна, а на крепостных стенах постоянно сновал караул. С первого, да и последнего взгляда, можно было с уверенностью сказать, что крепость Судейской главы строилась сугубо для исполнительской цели — наказывать и карать. Впрочем, виновных или невиновных далеко неважно для его судейства, главное — что бы работа никогда не исчерпывалась! Сермен, как-то поймал себя на мысли, что если попасть в немилость герцогу Альвинскому, а следом в казематы крепости, то дорога, в конце концов, привела б его на кладбище или пыточную камеру подземелий, что являлось похуже всякой быстрой и верной смерти.

По брусчатке судейского двора застучали кованые сапоги стражи.

— Его тайность графа Сермена Коршуна уже ожидают! Мы проводим в зал совета!

Конюх отступил, а доверенных людей, он оставил в своей резиденции. Правда, толку от них в крепости Судейской главы не больше, чем при дворе самого герцога, если ему собрались бросить обвинение в измене, то… Все в руках судьбы! И Аллона!

Когда открыли дверь кареты, он спокойно ступил в круг караула. Шлемы не позволяли разглядеть лица конвоиров.

Граф смерил возницу спокойным взглядом, и отдал приказ дожидаться его возвращения в конюшне его судейства. Сам оправил соболиный плащ, темно-бежевый камзол и предложил капитану караула препроводить его в зал судейства.

Он даже не ожидал столь пророческих событий, последовавших с минуты прибытия в крепость, караул твердо повел его не в верхние палаты судейства, а прямо в темницы. Они спускались лестничным маршем в темные недра крепости, в которых Сермену доводилось бывать несколько раз, на исповедях преступников и государственных изменников. Граф Сермен Коршун тяжко проглотив слюну, обратился к капитану стражи:

— Почтеннейший, мне объяснят, что происходит? Я получил уведомление о совете и желал присутствовать на нем, а в итоге — меня ведут в темницу? Как такое понимать, капитан?

Не замедляя шаг, тот ответил. Голос звучал глухо, сквозь забрало шлема.

— Ваша тайность не арестован. Вы ошибаетесь. Совет собрался в Красной галерее.

Капитан, не сбавляя шага, продолжил спуск. Вот идиотство! Они примут его за простака. Солдатня будет надрываться в казармах от смеха — сам граф Сермен Коршун, глава Тайной службы Серой Башни чуть не обделался в штаны, когда его вели темницами к Красной галерее. Хотя?..

Капитан стражи добавил к его мыслям бурю новых вопросов.

— Красная галерея? Вот так новость! Мы кого-то отправляем на эшафот?

И снова глухой, односложный ответ, как из бочки.

— Мне ли знать, ваша милость? Вас обо всем известят на месте.

На этом разговор притих. Завершился и их спуск в подземельях. Стало сыро и противно холодно. Граф натянул воротник на шею. Стражник окованным в железо кулаком приложился к кирпичной кладке. Та к изумлению Сермена пришла в движение, видать сработал противовес, и непреступная стена скрылась в тайной нише. Обнажился вход в хорошо освещенный зал.

После темноты лестничного спуска, глава Тайной службы прищурился от магического света, что заливал Красную галерею. Когда глаза привыкли к свету, он увидел два десятка пар глаз, спокойно и возмущено глядевших на его персону. Как он понял — ждали только его. И рассмотрев физиономии собравшихся — узнал почти всех, а кого не знал, то по их гербам на камзолах, мог догадаться к какому дому или службе они относятся. Что удивило его сразу, так то, что графы отсутствовали напрочь, их интересы значит, сегодня рассматриваться не будут, что особо его не расстроило. Так как он приглашен, получается с ним, считаться им придется.

С приглашенных отсутствовали не только графы, но и половина судейства, в галерее восседали приближенные к высшей знати Северного Королевства, либо ко двору самого герцога Альвинского.