Лорен Кейт - Падшие Страница 40

— Мисс София сказала, что даст тебе отдохнуть из-за событий этих последних дней. Я знаю, она права, тебе пришлось многое пережить. Но ты должна знать, как много я о тебе думал. Все время. Я хотел увидеть тебя.

Он погладил ее по щеке тыльной стороной ладони и Люси почувствовала подступившие слезы. Ей пришлось пережить так много. И она чувствовала себя ужасно от того, что собиралась плакать не из-за Тодда, смерть которого имела значение, а должна была бы значить еще больше, а по чисто эгоистическим причинам. Просто потому что эти два дня, прошедшие со дня гибели Тодда, снова вернули ее в прошлое, к прошлой боли от потери Тревора и ее жизни до "Меча и Креста". Эти дни заставили ее вспомнить то, с чем, как она думала, она уже давно покончила и не хотела обсуждать их ни с кем. Теперь ее поджидало еще больше Теней, чтобы обидеть ее.

Казалось, будто Кэм почувствовал это, или, по крайней мере, что-то похожее, потому что обнял её, положил голову Люси на свою сильную, широкую грудь, и стал легонько баюкать.

— Все хорошо, — мягко уговаривал он, — Все будет хорошо.

И возможно, она ничего не должна была объяснять ему. Казалось чем более расстроенной она себя чувствовала, тем ближе ей становился Кэм. Что, если этого было достаточно: просто стоять здесь, находясь в надежных руках того, кто всегда заботился о ней и позволить ему утешить и успокоить её хоть на какое-то время.

Но это было слишком тяжело выдержать.

Люси не знала, как отодвинуться от Кэма. Он всегда был таким милым. И он ей нравился и с первого дня в школе был очень добр к ней, и все же из-за постояного чувства вины, сейчас он раздражал её. Он был таким чудесным, чутким, в точности таким, в ком она должна была бы нуждаться сейчас. Он был таким… но он не был Даниэлем.

Вдруг возле её плеча появилась маленькая тарелочка, на которой лежала "пища Ангелов" — кекс. Люси сразу же узнала изящную ручку с безукоризненным французским маникюром, которая держала её.

— Там еще есть пунш, который нужно выпить, — сказала Габби, передавая еще один кекс Кэму. Он впился взглядом в его матовую поверхность. — С тобой все в порядке? — спросила Габби у Люси.

Люси кивнула. Впервые, Габби появилась точно тогда, когда Люси нужна была помощь. Улыбнувшись друг другу, Люси приняла кекс в знак благодарности. Затем откусила маленький кусочек. Сладко.

— Пунш звучит заманчиво, — сказал Кэм, скрипнув зубами. — Почему бы тебе не принести нам пару стаканчиков, Габби?

Габби закатила глаза на Люси. — Сделай добро одному человеку, и он начнёт обращаться с тобой как с рабом.

Люси рассмеялась. Кэм немного вышел за рамки приличий, но для Люси было слишком очевидно, чего он добивался.

— Я их принесу, — сказала Люси, готовая наконец свободно вздохнуть. Она подошла к столу с пуншем и стала рассматривать муху на его поверхности, когда кто-то прошептал ей на ухо.

— Ты хочешь уйти отсюда?

Люси повернулась, готовясь уже произнести какое-нибудь оправдание для Кэма, что нет, она не может сбежать, не сейчас, и не с ним. Но тот, кто протянул руку и прикоснулся к ее запястью большим пальцем не был Кэмом.

Это был Даниэль.

Она начала понемногу таять. В среду была её очередь для телефонного разговора, но уже только десять минут, и она отчаянно хотела услышать голос Калли и поговорить с родителямя. Поговорить о чем-то, что происходило по ту сторону от железных ворот, о чем-то, кроме мрачного однообразия двух последних дней.

Но уйти отсюда? С Даниэлем? Она кивнула.

Кэм возненавидит ее, когда он увидит, что она уходит. А он увидит. Он все еще смотрит на нее. Она чувствовала затылком напряженный взгляд его зеленых глаз. Но, все равно, она уйдет. Она вложила свою руку в ладонь Даниэля.

— Пожалуйста.

Прежде, когда они прикасались друг к другу, даже случайно, только один из них не отстранялся, и обычно это был Даниэль, поток тепла, всегда устремлялся к Люси обещая перерасти оплавляющий тело жар. Не в этот раз. Люси посмотрела на руку Даниэля, держащую ее, сейчас ее телу хотелось большего. Больше тепла, больше знакомого покалывания, больше Даниэля. Ей стало почти, но не совсем, так же хорошо, как в ее последнем сне. Она едва могла осознавать, что идет, медленно переставляя ноги, ощущая только блаженную радость от его прикосновения.

Казалось, она только моргнула, а они уже были у ворот кладбища. Далеко позади них, остальная часть похоронной процессии была уже не видна. Они уходили все дальше.

Внезапно Даниэль остановился и без предупреждения отпустил её руки. Она задрожала, почувствовав холод.

— Ты и Кэм… — сказал он, позволяя словам повиснуть в воздухе как вопрос. — Вы много времени проводите вместе?

— Похоже, тебе это не слишком нравится, — тотчас сказала она, почувствовав себя очень глупо из-за того, что пытается разыгрывать из себя скромницу. Она лишь немного хотела поддразнить его ревнивой интонацией, но его лицо и его тон были чересчур серьезными.

— Он не… — Начал было говорить Дэниель. Он смотрел на красно-хвостого ястреба сидевшего в ветвях дуба над их головами. — Он недостаточно хорош для тебя.

Люси слышала уже раньше, как люди говорили это множество раз. Это было то, что все всегда говорят. Не достаточно хорош. Но, когда слова сорвались с губ Даниэля, они прозвучали очень веско, и, каким-то образом, правдиво и значимо, а не рассеянно и пренебрежительно, как в прошлом для нее всегда звучала эта фраза.

— Что же, — сказала она тихо, — тогда кто хорош?

Даниэль опустил руки на пояс. Его плечи затряслись в беззвучном смехе. — Я не знаю, — наконец сказал он. — Это сложный вопрос.

Не совсем такой ответ ожидала услышать Люси.

— Это совсем не трудно, — сказала она, пряча руки в карманы, чтобы снова не потянуться к нему. — быть достаточно хорошим для меня.

Глаза Даниэля выглядели так, будто заполнились болью, вся синева, которая была в них еще мгновение назад превратилась в глубокий темно-серый.

— Нет, — сказал он. — Нет, это тяжело.

Он устало потер лоб, и откинув волосы, лишь назад на секунду. Достаточно надолго. Люси увидела ссадину на лбу. Она уже заживала, но Люси была уверена, что этой не было, тогда… раньше.

— Что случилось с твоим лбом? — спросила она, потянувшись к нему.

— Я не знаю, — отрезал он, отталкивая ее руку, достаточно сильно, чтобы она отступила назад. — Я не знаю, откуда это.

Он выглядел более обеспокоенным этим, чем сама Люси. Это удивило ее. Это ведь была всего лишь небольшая царапина.

Позади них послышался шорох гравия. Кто-то шел к ним. Они оба обернулись.

— Я же говорила тебе, что не видела ее, — говорила Молли, скидывая руку Кэма, когда они поднялись на кладбищенский холм.

— Пошли, — сказал Даниэль, ощущая все, что она чувствовала — она была почти уверена в этом — еще до того, как она кинула на него обеспокоенный взгляд.

Она знала, куда он поведет ее, в ту же минуту как решила уйти сним. Туда, за церковь-гимнастический зал, в их лес. Она знала это также четко, как предвидела его позу в гимнастическом зале, прежде, чем она увидела его на разминке со скакалкой. Также, как она знала об этих шрамах на лбу, прежде чем увидела их.

Они шли в одинаковом темпе, шагами одинаковой длины. Их ноги ступали по траве в одно и то же время, каждый раз, пока они не добрались до леса.

— Если ты придешь в какое-то место более одного раза с одним и тем же человеком, — сказал Даниэль, говоря больше сам с собой, — Думаю, оно уже не будет принадлежать лишь тебе одному.

Люси гордо улыбнулась, уловив скрытый смысл в его словах: Даниэль никогда раньше не был на озере с кем-то еще. Только с ней.

Когда они вошли в лес, она почувствовала прохладу в тени под деревьями, на своих обнаженных плечах. Здесь пахло как в большинстве прибрежных лесов штата Джорджия: ароматом дубовой мульчи, который Люси раньше ассоциировала с Тенями, а теперь связывала это с Даниэлем. Она не должна была бы чувствовать себя в безопасности после всего того, что случилось с Тоддом, но идя рядом с Даниэлем, Люси поняла, как впервые дышит свободно за прошедшие дни.

Она подумала, что он привел ее сюда из-за того, что в прошлый раз сбежал от нее так неожиданно. Как-будто ему была необходима вторая попытка, чтобы на этот раз сделать все правильно. Их первое настоящие свидание, начавшееся так чудесно, в конце концов обернулось для, Люси ощущением глубокой жалости к себе. Даниэль должно быть понимал это и чувствовал себя неловко из-за своего стремительного ухода.

Они достигли уже знакомой магнолии, и посмотрели на озеро. Последние солнечные лучи оставили золотистый след на воде, пока огненный шар скатывался за пелену густого леса на западе. Все здесь выглядело иначе в вечернее время. Весь мир вокруг них будто светился.

Даниэль прислонился к дереву и наблюдал, как она смотрит на озеро. Она стояла возле него под блестящими, словно покрытыми воском, листьями и белыми цветами, которые давно уже должны были бы опасть в это время года, но выглядели так же чисто и свежо, словно была весна. Люси вдохнула мускусный аромат его тела, и почувствовала себя ближе к Даниэлю, чем он обычно ей позволял. Ей понравилось, как их чувства, словно возродились, словно возникли из ниоткуда.