Леди, которая любила лошадей (СИ) - Демина Карина Страница 40

- Не знаю, как любовник, но динамит она точно приобретала. Через своего, заметьте, компаньона, который являлся отцом совершенно нелюбезному типу Аполлону Иннокентьевичу… - Вещерский дернул носом и мрачно произнес.- Издеваешься?

- Что ты, как можно… просто и вправду, пить нельзя, так хоть это…

- Когда он умер? – Демьян не курил, и запах дыма был ему безразличен.

- В том и дело, что не так давно. Аккурат после возвращения единственного сына и наследника из Австрии, где тот проживал…

- …и, похоже, сполна проникся тамошним духом, - поддержал Ладислав.

- И связи нужные заимел… к слову, он весьма тесно приятельствовал с неким Потоцким, который учился на медикуса и по возвращении пытался открыть собственную аптеку. Однако что-то да не заладилось.

- И где он? – поинтересовался Демьян.

- А вот это пытаются выяснить. Думаю, что стоит наведаться в гости к Аполлону Иннокентьевичу. Мои люди за ним приглядывают, но… личные визиты порой многое дают.

- Не спугнут?

- Что ты… они издали, осторожненько, - Вещерский помахал рукой перед носом и с удивлением произнес: - А и вправду воняет. Шел бы ты, друг мой, курить в сад.

- В саду, думаешь, меньше вонять будет?

- Мне – да, а сверчкам, полагаю, все едино… а мы пока побеседуем, - и взгляд его, направленный на Демьяна, был до крайности многообещающим. Вот только взгляд этот Демьян выдержал с легкостью. И даже не покраснел.

Кажется.

Смутился, не без того.

А Вещерский знай себе, усмехается.

- Верно, понимаете, что беседа у нас с вами предстоит приватная, в которой свидетели, сколь бы близкими друзьями они ни были, лишнее…

Демьян поклонился.

- К вашим…

- Бросьте эти глупости. Услугам… мне от вас услуги не надобны, а служите вы так, что дай-то Господь прочим. В ваших бумагах не один орден потерялся, вот только…

- Родом не вышел?

- Скорее чем-то весьма не угодили Бельцевским.

- А это кто?

Имя Демьян слышал не то, чтобы впервые, все ж столь славный род в Империи был известен, как и прочие, входившие в первую боярскую сотню, но…

- А это… это вы, думаю, сами знаете.

- Я ни на что не претендую.

- Вы и не можете. Пусть бумаги об отлучении они и прячут престарательнейшим образом, однако это скорее по привычке, нежели из желания и вправду что-то скрыть. Родовые книги ведутся через Геральдическую палату. Там и отсечение от рода Бельцевского Алексея Васильевича имеется, за его, к слову, подписью, потому при всем желании претендовать на что-либо у вас не выйдет. Документы оформлены верно.

Алексей?

Выходит, отца отречение задело, если сменил он не только фамилию, но и имя, которым наречен был, не говоря уже об отчестве.

- Да я и не собирался… даже выяснять.

- Уж извините, коли влез, но речь идет о моей своячнице. Да и не люблю я сюрпризов в ближних людях.

Демьян пожал плечами.

Бельцевские… и странно, что от новости этой ничего-то в груди не дрогнуло. Демьян попытался было представить, как он встречается с родней, но не вышло. Воображения не хватило. Не оттого ли, что сама родня явно к этакой встрече не стремится.

- Если вы хотите знать…

- Не хочу.

- …то именно они причастны к тому, что вас отослали из Петербурга, - Вещерский смотрел выжидающе. – А после и из Москвы, хотя там-то ваш начальник, любезнейший Аскофьев, весьма подобному решению противился. Просил оставить… злитесь?

- А надо?

Демьян извлек собственный портсигар, возможно, не столь роскошный, как у Вещерского, но любимый, памятный, Павлушей с ребятами поднесенный на годовщину.

- И правильно, не надо… нет, если у вас имеется желание, то я вполне устрою перевод, хоть в Москву, хоть в Петербург. И о чине похлопочу.

- Не стоит, - вот чего Демьян не любил, так это чинов, которыми обзаводились не по собственным заслугам, но в результате этаких вот хлопотаний. Вещерский кивнул. – Да и… что мне там делать?

Когда-то оно, конечно, обидно было.

И остаться хотелось.

И карьера манила, кружила голову небывалыми высотами, которых он, Демьян, несомненно достигнет, ибо неглуп, одарен и ко всему старателен. Начальство ценило, малые чины… не сказать, чтобы любили, да и лишнее это вовсе, но уважали, не без того.

Он уже и на повышение надеялся.

И квартирку приглядывал, чтобы попристойней. И даже за девицею одной ухаживать начал с пресерьезными намерениями. А та к ухаживаниям отнеслась благосклонно. И как знать, не приди вдруг приказ о переводе, может, все-то бы у них сладилось с любезною Калерией Митрофановной.

Свадьбу бы сыграли.

И жили бы душа в душу… но нет, отослали. И она, верная слову, честно писала Демьяну проникновенные письма, а он отвечал, вымучивая из себя витиеватые фразы.

Слал сухие цветы.

И сласти.

А потом как-то все само и попритихло, унялось. В Москве же… все повторилось. И вновь была обида. И непонимание, чем же он, Демьян, заслужил подобную немилость.

Выходит, что ничем.

- Кто ж знает. Толковый человек везде пригодится. Да вы курите, курите… я подышу хоть. На вас Марья ругаться не станет… - Вещерский вздохнул с притворною печалью. – Хотите, к себе заберу. Все ж нынешний дар ваш весьма, оказывается, полезен. А нет, то и на свою должность вернетесь. Или даже повысить могу.

- Куда?

- Всегда найдется куда. Начальство ваше подвинем, наградим за отличную работу чином и местом где-нибудь от вас подальше. А дальше уж как водится…

- Не стоит. Пусть все идет, как идет.

Курил Демьян редко, обычно в минуты сильных душевных волнений. И выходит, что разговор этот заставил волноваться? Пожалуй, что.

- Воля ваша… - с немалой, как показалось, радостью согласился Вещерский. – К слову, Белецкие от вашего героизма не в восторге…

- Передайте им, что я не собираюсь… - Демьян вдохнул терпкий пряный дым. – Что ничего-то мне от них не нужно. Ни мне, ни моей сестре, ни детям ее… что я имею свое, а чужое мне без надобности.

- Так-то оно так… - Вещерский сцепил руки на животе. – Вот только, как водится, есть нюанс… у Василия Белецкого было два сына. Ваш папенька, которого он от рода отрек, полагаю, в надежде, что отпрыск одумается и обратно проситься станет, и младший его брат, Евгений, ныне – князь Белецкий.

- И?

- И все бы ничего, вот только Евгений и в молодые годы особым здоровьем не отличался, а теперь и вовсе, сказывают, ослабел. После отречения вашего отца, Евгения спешно женили на девице из рода Салтыковых. Не самый древний род, говоря по правде, худой весьма, но многочисленный. Полагаю, из-за бабской плодовитости и выбрали, только… у него пятеро дочерей.

И вновь молчание.

И взгляд такой, будто ждут от Демьяна чего-то. Чего? Злорадства? Мол, не вышло род продлить? Но нет злорадства совершенно, может, оттого, что никогда-то Демьян не ощущал себя причастным к этому вот роду? К людям, по сути своей незнакомым? И если что испытывает, то сочувствие, но и то слабое, какое может появиться к кому-то постороннему, чьи проблемы от тебя по-настоящему далеки.

- Было пятеро… одна умерла во младенчестве, еще одна – в возрасте пяти лет. Мария болеет чахоткой и вынуждена жить в Италии. Замуж она не вышла и не выйдет, о рождении детей речи тоже не идет. Болезнь такова, что весьма тяжело поддается лечению. Целители пытаются помочь, но выходит слабо. Софья, старшая, замуж вышла за князя Горчакова и вполне в браке счастлива, правда, родить смогла лишь одного сына, и уже тот наследует Горчаковым. О том, чтобы взять два титула речи не идет.

С куда большею охотой Демьян поговорил бы о делах иных, к чужому наследству отношения не имеющих.

- А вот Наталье не так повезло. Некогда ее замужество вызвало немало пересуд, ибо было на редкость поспешным. Поговаривали даже о такой невозможности, как побег. Самые смелые утверждали, будто бы Ворожин выкрал приглянувшуюся ему девицу, но это, я вам скажу, неправда.

- Почему?

- Потому как человечишко он никчемный, трусоватый до крайности. Там, если кто кого и выкрал, то скорее уж Наталья. Весьма решительная женщина. Я бы сказал, злая. А женская злость, она до многого довести способна. Сам Ворожин, конечно, не из мещан, но и родовитостью особой похвастать не может. Служба у него не заладилась, в скорости вынужден был оставить. Денег… живут они в поместье Белецких, при батюшке, и Наталья всецело заправляет, что хозяйством, что мужем, что детьми. Их у нее трое. Старший Алексей весьма способный молодой человек, вот только дар у него слабый, но оно и понятно, ведь, что бабка лишь слабой искрой обладала, что матушка, что отец.