Ник Перумов - Дочь некроманта Страница 40

Она не собиралась задерживаться здесь. Солдата, конечно же, хватятся его же собственные товарищи, и найти им его труда не составит — едва ли место подобных утех держалось в особенном секрете. Ниакрис легко прорвалась бы сквозь любые заслоны — но кто знает, вдруг Враг имеет тут своих прознатчиков?..

И все-таки проскользнуть тихо и незаметно ей не удалось.

На перекрестке ее остановили двое, от кого она, честно говоря, в последнюю очередь ждала бы угрозы.

Пара неспешных, солидного вида монахов в добротных, чистых алых рясах, с лицами более чем умиротворенными — что нетрудно было понять, потому как святые отцы прямо-таки благоухали добрым ячменным пивом.

Один — здоровенный толстяк — благодушно перебирал четки, второй, высокий и тонкий, и вовсе шагал, возведя очи горе, и, казалось, вообще не интересуясь мирским. Ниакрис аккуратно взяла левее, обходя колоритную парочку, но монахи, которым еще секунду назад вообще не было до нее никакого дела, внезапно и резко подались к ней.

— Дочь моя, куда направляешься ты? — сладким голоском пропел толстяк.

— Да-да, куда? — подхватил высокий.

Ниакрис отшатнулась. Монахи не казались опасными… но, с другой стороны, что за странные вопросы? Какое им дело до мирно бредущей куда-то по своим делам бедно одетой девушки?

На миг Ниакрис взглянула в жесткие, буравящие ее глаза толстяка — и тотчас отбросила все возможные роли. Словами тут не отделаешься. Будет драка — вот только почему, и что им от нее нужно?

Она отступила еще дальше, вжимаясь в угол стены. Если хотят нападать — пускай. Поломают себе зубы.

Монахи выразительно переглянулись. Получилось что-то вроде «Она знает, что мы знаем».

А в следующий миг толстяк, казавшийся всего-навсего неуклюжим увальнем, с неожиданной ловкостью и быстротой метнул в девушку какой-то хитрой ременной петлей — словно кнутом стегнул.

Ниакрис еле уклонилась — однако щеку обожгло, словно огнем.

— То, что надо, — совершенно другим, холодным и деловым голосом сказал толстяк.

Его напарник молча кивнул.

Ниакрис не могла ошибиться — оба монаха двигались теперь не просто как обученные искусству боя люди, но как истинные мастера. Даже ей, со школой Храма, приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы хотя бы не прозевать начало удара.

А удар последовал. Мгновенный, резкий и крученый, толстяк как-то враз оказался рядом с девушкой, и его кулак скользнул Ниакрис по ребрам. Она увернулась, но не до конца, и в глазах вспыхнули алые круги. А из руки второго монаха уже струилась, точно живая, кожаная удавка, петли захлестывали плечо и шею, еще миг — узел затянется, а тогда — конец.

Ниакрис ничего не оставалось делать, как прибегнуть к магии.

Вокруг пальцев девушки вспыхнул слепящий ореол, послушный огонь потек было вперед — но бессильно разбился о грудь толстяка, не оставив на красной рясе и малейшего пятнышка.

Монах лишь отшатнулся, словно от сильного удара — и только.

— Ого, славно-то как! — услыхала Ниакрис более чем довольное восклицание высокого. Небывалое дело — он радовался силе врага!

Кто-то очень и очень могущественный наложил на эту парочку заклятье, почти полностью защищающее от магии. Времени перебирать боевые заклинания, в надежде, что хоть одно да сработает, у Ниакрис не было. Оставалось только одно — драться. Самым что ни на есть простым способом, как говорится, «на кулаках».

Воины Храма считались лучшими бойцами в мире. Почти что непобедимыми. Однако на сей раз Ниакрис встретила достойных соперников. Неведомо, кто и где учил этих монахов, но учил он их хорошо. Скорость встретилась со скоростью, точность — с точностью, ловкость — с ловкостью. Случившиеся бы поблизости люди не увидели ничего, кроме ало-серого вихря. Схватка продолжалась несколько секунд, и вот они замерли вновь — даже не запыхавшись. Никто не взял верха, да, наверное, и не мог взять. Монахи остались без своего ловчего снаряда, на лицах их прибавилось несколько ссадин; Ниакрис украдкой потирала ноющий бок.

— Сильна, — с уважением сказал толстяк. — Сильна ты, дева, что ни говори. Храм?

— И думать нечего, — прошепелявил высокий, лишившийся одного зуба. — Храм. Знатная добыча…

— Ничего, никуда не денется, — зловеще посулился толстяк, медленно пятясь прочь.

— Это верно, — согласился с напарником высокий.

Монахи неторопливо, осторожно отступали, пока не скрылись за углом. Ниакрис вихрем метнулась прочь — не хватало только ждать, пока эта парочка приведет пополнение. Некогда думать, кто это такие и зачем напали на нее средь бела дня и на оживленной улице.

Оживленной? Как бы не так. Вокруг все вымерло, окна захлопнулись, все как одно, словно по команде, ни одной живой души… Ниакрис мчалась будто через зачумленный квартал, не хватало только траурных черных тряпок на заразных домах.

Однако, несмотря ни на что, она успела заметить, как с крыши одного из домов сорвалась в небо здоровенная летучая мышь.

Летучая мышь? Среди дня? Вампир, из высших, не иначе. Вот только что он делает здесь, в городе? В Храме говорили — нынешние вампиры страшатся городов как огня, власть слуг Спасителя растет, Ночному Народу все труднее даже не добывать пропитание, а уходить после этого живыми.

А что, если — мелькнула на бегу мысль, — что, если этот вампир служит Врагу?.. И послан следить за одним из подходов к горному замку?..

…И все-таки, кто такие эти монахи? И что значит «никуда не денется»? Они пошлют за ней погоню? Вот еще одна забота…

Грязный городок, названия которого она не потрудилась даже сохранить в памяти, кончился резко и внезапно высокой стеной и скучающими стражниками в воротах. Такими же, как и на южном входе в город.

Тут Ниакрис времени терять уже не стала. Прямо посреди жидкой грязи, среди мирно нежившихся в ней тощих свиней вспух оранжевый пузырь взрыва, расшвырявшего и хрюшек, и стражников. Никого, конечно же, не убило, но шуму и грому получилось изрядно.

Перед Ниакрис раскрылось узкое ущелье, по дну которого журчал быстрый поток. Каменное царство, где лишь кое-где по краям осыпей отчаянно пытались укорениться жалкие кустики и карликовые деревца. Дорога вдоль потока некогда была замощена, но давным-давно уже не чинилась и выглядела почти что заброшенной. А ведь крепость явно поставлена была охранять южный выход из горного прохода, через который вел на север когда-то оживленный торговый тракт — уж не из-за поселившегося в полуночных краях Врага стряслись все эти беды?

Ниакрис продолжала путь. Правда, через горы идти оказалось голодно — на камнях, как известно, если что и растет, так лишь мхи да прочая гадость. Несколько раз девушке удавалось поймать рыбу в струившейся по ущелью быстрой реке и кое-как утолить голод, съев добычу сырьем.