Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 29 Страница 40

— Я действительно разочарован Портосом, — сказал седеющий ветеран. Он был неформальным лидером среди контингента наемников-людей, который теперь сократился до него самого и юнца, который сообщил, что он из Бруклина.

— А я говорю, что он великолепно справился с делом, — возразил старший наемник-эльф. — С точки зрения людей, конечно. Вы видели, как он расставил ноги, чтобы остаться стоять, опираясь на алебарду, когда его мертвое тело уже окоченело?

— Конечно, — ответил седеющий ветеран, — это все хорошо. Но он применил фразу «Гораздо, гораздо лучше я справляюсь» в неподходящем контексте.

— Поступок — сам по себе контекст! — не согласился с ним главный эльф. — Нельзя же привносить контекст в деяние из окружающей среды.

— И кроме того, — вставил юнец из Бруклина, — зная Портоса, — может, это и было гораздо лучше. И все же теперь, когда его нет, я сожалею, что обозвал его висячим растением.

— А вот это, — сказал ветеран, помахав пальцем перед лицом юнца, — ясный пример Автобиографического Заблуждения! И потом…

Он снова повернулся к эльфу:

— …окружающая среда для деяния — вся Вселенная. Кто из нас может заявить, что отделился от окружающего мира?

— Ну, с точки зрения абсолюта я согласен, — вступил в разговор до того молчавший наемник. — Но с точки зрения эльфийской реальности…

Юнец из Бруклина вытащил губную гармошку. И начал наигрывать «Лорену», тихо аккомпанируя стонам горящего дерева.

Джэнси сплела пальцы, стараясь не закрыть Сомбризио, и произнесла, обращаясь к своим рукам:

— Знаешь, что меня по-настоящему достает? Несправедливость всего этого.

— Гм-м? — промычал Калла Малланик. Он уже давно понял, что если игнорировать Джэнси Гейн, то она выйдет из себя и сделает нечто такое, что заставит обратить на нее внимание, и еще как. Пассивная агрессивность с большим топором — это не шутка.

— Я спасала жизнь и добродетель принцессы Риссы, должно быть, десятки раз, — горько продолжала Джэнси. — И вот я здесь, в Запустении Томидор, глотаю сухой паек.

— Правильно, — неожиданно произнесла Сомбризио. — И когда же это принцесса говорила тебе: «Джэнси, детка, меня понадобится чертовски много спасать. Нанимаю тебя для выполнения этого поручения, имея в виду перспективу отдать тебе руку и сердце после того, как мы преодолеем все эти ужасные опасности», а?

— Ну, этого, конечно, не было, — смущенно ответила Джэнси. — Но я действительно…

— И что касается спасения, — продолжала Сомбризио таким пронзительным голосом, который разбудил бы собак на три мили окрест, если бы в Запустении водились собаки. — Насколько я припоминаю, спасения было не меньше с одной, чем с другой стороны. Не меньше, уж точно, поскольку именно у принцессы на пальце была я.

— Ну, с этим я согласна, — призналась Джэнси. — Но все же мы были товарищами по несчастью, и вот она послала меня… — Она повела рукой: —…сюда!

— Собственно говоря, — заговорил Калла, раз уж Сомбризио вытянула Джэнси из холодной самоуглубленности, — приказ был отдан принцем Рэнго. И мне показалось, что это скорее подразумевалось, а не было, ну, официальным приказом.

— Точно! — согласилась Сомбризио. — Знаешь, эльф, иногда мне кажется, что у тебя все же мозгов, как у брюквы. Эй, ты! Дева с топором! Ты ведь героиня, правда?

— Тебе ясно сказано, что это так, черт побери, — мрачно подтвердила Джэнси. Она злобно уставилась на перстень, явно прикидывая, действительно ли метеоритное серебро неуязвимо для стального лезвия Кастратора.

— Итак, если принцесса Рисса действительно твой друг, — продолжала Сомбризио, — что она должна была сказать? «Мой жених ищет героя, чтобы отправить его в некий опасный поход, который принесет этому герою вечную славу, но я ему сказала, что предпочитаю оставить тебя во дворце и завернуть в ангорский пух». Так она должна была поступить, ты, тупица?

— А! — произнесла Джэнси Гейн.

— Совершенно верно, «А!», — согласилась Сомбризио. — А теперь поспи немного, ладно? Я устала смотреть на твою уродливую физиономию.

Очевидно, Сквилл наконец-то связался с Калтусом, потому что слез с корневища, завернулся в плащ и лег по другую сторону костра. Двое наемников заняли пост у края освещенного огнем круга, чтобы сторожить лагерь. Другая пара тихо затянула песню «Долог, долог путь пред нами».

Ни песня, ни боль в перевязанных руке и плече не помешали Джэнси уснуть. Она провалилась в мертвый от усталости сон, словно камень, падающий в океанскую пропасть.

— Эй, влюбленная девица! — пропищал чей-то голос. — Проснись! Меня от твоих снов тошнит!

— Что? — вскинулась Джэнси. — Что…

На втором слоге она уже стояла на ногах, занеся Кастратор для удара. Два быстрых взмаха, и ее левая рука запуталась в коротком плаще, в котором она спала. Только после этого она проснулась окончательно и поняла, что это Сомбризио прервала ее сон, весьма далекий от любовных приключений.

— Ты и Рисса, — сказала Сомбризио. — Фу!

— Это ложь! — воскликнула Джэнси. — Это…

— Стража! — закричал Калла. Теперь уже проснулись все, от крика Джэнси, если не от пронзительного голоса Сомбризио. Могучий эльф нацелил свой лук с наполовину натянутой тетивой в землю у ног.

— Где вы, во имя Всех Кормящей Матери-Силы?

Ветер разогнал высокие тучи, и луна залила своим грозным светом пейзаж. Караульные, человек и эльф, находились в сотне ярдов от затухающего света костра. Человек помахал рукой. Больше во тьме ничего не шевелилось.

— Нам показалось, будто мы что-то слышали! — крикнул наемник. — Но здесь ничего нет.

Земля вздрогнула, что вызывало тревогу, которая не становилась слабее от того, что отряд уже привык к этому, пока пересекал Запустение. Стреноженные вьючные лошади вели себя беспокойно.

— Бежим! — взвизгнул отшельник. — Это гора! У ног стоявших в карауле наемников почва вспучилась, словно ее поднял гигантский червяк.

Человек повернулся и вскрикнул. Поднимающийся утес перетек через него, рассыпая пьезоэлектрические искры. Килотонны камней расплющили наемника и его снаряжение до толщины молекулярной пленки.

— Спасайте припасы! — приказал Калла Малланик. Он знал так же хорошо, как и все остальные, что времени нет ни на что, кроме бегства, но также знал, что рассчитывать на щедрость Запустения Томидор означает обречь себя на медленную смерть.

Джэнси переложила Кастратор в левую руку. Потом вытянула сжатую в кулак руку с Сомбризио на пальце навстречу горе, словно приветствуя ее, и воскликнула: