Марина Колесова - Чародейка. Власть в наследство. Страница 40

— Ну не надо мне приписывать гениальность, которой нет, отрада моих очей. Твой отец давно уже не прислушивается к моим советам. Я действительно не понял в чем проблема. Тебя не устраивает то, что кириты могут не принять тебя Владетельницей или то, что они погибнут, если не признают? Или же то, что даже в этом случае ты останешься жива? Или то, что погибнет Лиат?

— Меня не устраивает ничего!

— Давай по порядку. Что первоочередное.

— Если погибнут кириты, а я останусь жива, меня обвинят в их гибели.

— Это как дважды два. И что тебя не устраивает? Ты не хочешь, чтобы погибли кириты, или чтобы тебя обвинили в их гибели?

— Понятно куда ты клонишь… Да, я не хочу командовать воинствующими головорезами, я не хочу заставлять их мне подчиняться, и мне все равно как отец будет решать свои проблемы с ними. Но при этом я хочу остаться непричастной. И скорее соглашусь сдохнуть, чем дать повод обвинить именно меня в истреблении целого народа.

— Ну тогда Вам шах и мат, голубушка. И звезды Вам про это яснее ясного объяснили. Только Вы, отрада моего сердца, видеть это отказываетесь. Так как все это не соответствует Вашим собственным планам.

— Грег, прекрати!

— Драгоценная моя, ты неприкасаема. На этом жизненном витке, даже при своем большем желании, с жизнью ты расстаться не сможешь… Отец поймал тебя, поставив на кон жизни киритов и Лиата. Хочешь сохранить их жизни, играй по его правилам. Не хочешь, жертвуй ими, но будь готова к тому, что именно тебя обвинят во всех этих жертвах.

— Отец знает, что я не могу погибнуть?

— Он не хуже тебя читает по звездам…

— Значит, в любом случае он выигрывает… Если я усмиряю киритов, значит, я вынуждена стать деспотом, иначе их не заставить принять мое владычество. И моя мораль рушится сама собой. А это первый шаг на пути к престолу… Если не усмиряю, то киритов он уничтожает, а я являюсь причиной их уничтожения и обретаю образ "истребительницы народов", что опять же рушит все мои моральные устои. Грег, неужели он сам догадался загнать меня в этот тупик, из которого только один выход — на его престол?

— Ну почему же на его престол, он же обещал назвать другого наследника…

— Грег, да ладно тебе… Это я в начале поверила… А теперь все его планы читаются даже без магии. Ведь если он жертвует даже Лиатом, то что говорить о любом из его учеников. В любой момент наследник может погибнуть в результате какого-нибудь несчастного случая или же падет смертью храбрых, например, защищая Владетеля, и место вновь окажется вакантно… Его наследник — это смертник, с отсрочкой приведения приговора в исполнение на неопределенное время. И кстати, откуда ты знаешь про его обещание? Я тебе ничего не говорила… Вот ты и попался!

— Неужели ты думаешь, что я не слежу за событиями во дворце.

— Не следишь, Грег. Отец установил блокираторы чуждой ему магии. Твой уровень они блокируют. Так что лучше не оправдывайся. Я знаю, отец величайший маг, прекрасный Владетель, но он не стратег.

— Хорошо, поймала… Маграт со мной советовался.

— Отлично, — Къяра сделала движение рукой, — А теперь быстро и честно! У меня есть шанс свести игру хотя бы вничью?

— Ну зачем же так… я тебе и без этого все скажу, моя радость, — старик, поморщился, — Шансы у тебя появляются только в том случае если ты поработишь киритов. Только в этом случае игра затягивается, и твои условия будут рассматриваться. В противном случае все будет быстро и более жестко.

— Замечательно, Грег. Продолжай, раз ты все это подготовил, то ты наверняка знаешь как наименее безболезненно для киритов, я смогу заставить их принять мое Владычество.

— Къяра, отпусти… Я и так расскажу тебе, что знаю, — гримаса боли стала читаться явственнее на лице старика.

— Я сожалею, Грег, но ты ждал того, что я к тебе обращусь, и твои слова тоже могут быть частью плана, а я хочу знать правду… Так что тебе придется потерпеть.

— Предводитель киритов, конунг Раннег ценит бесстрашие, отвагу и ненавидит магию. Он любит свой род и если ты, на момент принятия им решения, изолируешь его от мнения его военачальников, и не будешь давить магией, то девяносто девять из ста, что он добровольно отдаст тебе бразды правления и преклонит колени.

— Предводитель воинствующих головорезов любит и ценит что-то кроме собственной власти? — Къяра покачала головой, — Ты удивляешь меня, Грег. Откуда такие сведения?

— Сокровище моей души, я собирал эту информацию для тебя. Я не мог отказать Маграту… Кроме тебя ему, ты же знаешь, никто не отказывает. И я не смог, но я надеялся, и так оно и вышло, что ты обратишься ко мне за советом, и я хоть чем-то смогу помочь тебе.

— Ну что ж, и на том спасибо. Я оценила. Отцу действительно невозможно отказать, поэтому я не удивлена.

— Не сердишься на старика? — туманный образ склонил голову.

— Не сержусь… Ты же знаешь, я не могу на тебя долго сердиться. Иди с миром.

Къяра взмахнула рукой и туманный образ над шаром растаял.

Подумав немного, Къяра вновь обратилась к звездам. Но теперь она уже спрашивала не о себе, а о конунге Раннеге. И через полчаса она знала о конунге все, что хотела.

Утром Маграт сам пришел к Къяре. Один, без свиты. Войдя в дом, он был поражен, убранством жилища дочери. Весь дом казалось был сплетен из веток цветущих деревьев и кустов. Воздух был напоен ароматом цветов, устилавших пол. И везде мелькали силуэты бабочек, птиц и маленьких зверьков, которые деловито сновали в разные стороны, но не издавали ни звука, оберегая сон своей хозяйки. Къяра спала на огромной кровати, увитой со всех сторон цветущими лианами. Тишину нарушал лишь дыхание тихого теплого ветерка, залетающего в спальню через распахнутые окна, шелест колышущейся листвы, шуршание крыльев больших ярких бабочек, перелетающих с цветка на цветок, и шорох коготков мохнатых зверюшек.

Маграт наклонился над дочерью и невольно залюбовался ею. Иссиня-черные локоны Къяры разметались по подушке, словно драгоценная рама черного дерева, подчеркивающая нежную матовую кожу лица, неповторимый и изысканный излом бровей и капризный изгиб коралловых губ. Не в силах сдержаться, Маграт приблизился губами к щеке дочери и поцеловал ее. В ту же секунду сознание его заволокла свинцовая тяжесть, и тяжелый взгляд темно синих глаз дочери устремился внутрь его, парализуя все силы и все желания.

— Считаешь, что предупреждать о визите излишняя трата времени? — с усмешкой произнесла Къяра.

— Ты очаровательна, спящая, — с трудом стряхивая, наведенный Къярой морок, пробормотал Маграт, — спасибо, что дала полюбоваться.