Андрей Смирнов - Князь лжи Страница 40

Я опустил мешочек с кашицей в воду, дал ему намокнуть, а затем вложил Лердвиху в рот. Когда он вытянул влагу, я начал говорить. Предварительный период – до того, как наркотик начнет действовать, крайне важен: именно в этот период сознание подготавливается к работе в непривычном режиме. Если этот период пропустить, сдвиг состояний станет неуправляемым: мы получим череду ярких галлюцинаций, толку от которых будет – ноль. Необходимо настроить юношу именно на тот психический ритм, который нам нужен.

Я научил его простой фразе – крошечному заклинанию на Искаженном Наречье, – которую он должен был повторять весь подготовительный период. Я подробно разъяснил ему значение каждого элемента фразы и смысл целиком – это очень важно. Я сказал, ему, что он должен думать и чувствовать, когда произносит каждый звук, и, повторяя заклинание раз за разом, он все глубже входил в тот ритм и ту форму, которые оно задавало. Через несколько минут его язык начал заплетаться. Это означало, что предварительный этап завершен и пора переходить к основной части. Я произносил заклинание, он повторял его, я повторял за ним – уже как ведомый. Почти сразу меня затошнило, мир поплыл, стала болеть голова. Отчасти, мне передалось состояние ведущего, отчасти – «приятному» эффекту я был обязан своему деформированному Тэннаку, категорически нежелающему возвращаться к естественным формам оперирования энергией. Я чувствовал себя так, как если бы подросток пытался вправить мне кость.

После произнесения каждого заклинания я заставлял Лердвиха удерживать в сознании ощущение, которое его сопровождало. Чтобы закреплялось легче, я описывал – уже на обычном языке – те образы, с которыми могли ассоциироваться элементы заклятья. Сообщаемые картинки не позволяли его разуму скатиться в полный хаос, потеряться в мешанине, всплывающей из тех частей Келата, которые обычно остаются вне внимания бодрствующего сознания. Время от времени я снова давал ему пососать мешочек с кашицей из истолченных растений. Когда явилось шесть духов, соответствующих шести растениям, из которых был приготовлен наркотик, я подробно описал каждого из них, чтобы Лердвих знал, из чего ему придется выбирать. Я спросил, кто из них зовет его за собой, и он сказал, с трудом выговаривая слова:

– …который черный. Этот. Пустой и без лица. Холодный. В капюшоне.

Я не мог даже выругаться – нужно было продолжать процедуру. Почему он выбрал духа Ламисеры, олицетворяющего конечное небытие, смерть и пустоту?.. Дух Ламисеры менее всего подходил для него, как мне казалось. Я был почти уверен, что он выберет кого-то другого, и все же…

Неужели это я подтолкнул его на этот путь? В вампирической способности, которой я пользовался после Бэрверского холма, смерть бесконечно доминировала над всеми остальными стихиями. Сейчас же мой Тэннак и только нарождающаяся магическая душа Лердвиха находились в тесном взаимодействии; он, не осознавая, выправлял мой Тэннак, но и я, не желая того, мог сообщить ему тот облик, который за последние месяцы стал для меня «естественным». Может быть, и не сам облик, а только часть его, саму организацию энергетических токов – но этого было достаточно, чтобы толкнуть Лердвиха туда, где я и сам, будь моя воля, не хотел быть…

Или все-таки это его собственный выбор?.. У меня не было времени размышлять об этом. Черная тень привела его на вершину горы, где бездна над головой и бездна внизу – прыгай в любую. Когда я скажу ему колдовское имя Ламисеры, он повторит его и – на какое-то время – станет одним целым с тенью, которая на самом деле, конечно, была не самостоятельным существом, а лишь олицетворением определенного состояния, энергетического узла, которого Лердвих вот-вот должен был достигнуть. Состояния, настолько далекого и чуждого, что он, скорее всего, будет думать, что стал кем-то другим. Но будь это перевоплощение подлинной заменой, он бы никогда не смог сказать «я стал другим» – говорить «я» было бы некому.

Смерть будет первой стихией, первой формой его нарождающегося Тэннака. Скрэ он, конечно, не приобретет, но какие-то способности получит… по крайней мере, потенциально. Далее ему придется развивать их – день за днем, неделя за неделей, через скуку, усталость и разочарование… Хватит ли у него терпения, чтобы научить свой новорожденный Тэннак – я не говорю бегать – но хотя бы ходить? Если хватит, соседям этого мальчика явно не повезло.

Впрочем, на них мне глубоко наплевать.

Как, в сущности, и на этого мальчика.

Главное – я получил то, что мне было нужно.

Сердце моего собственного Тэннака, хотя и с перерывами, хотя еще и неровно, забилось вновь. Я тоже был там, падал в бездну вместе с черным духом Ламисеры – в то время как мальчик взмывал с ним ввысь.

Я восстановился, теперь можно продолжать путь.

Мне следует поторопиться.

На завершающей стадии, когда действие наркотика шло на убыль, я старался уже не беспокоить Лердвиха, лишь следил, чтобы он не слишком задерживался на той или иной фазе и не сбивался с пути. К утру он более-менее пришел в себя. Я повторил:

– Не пытайся повторить испытанное с помощью этих или подобных трав. Самая обычная обманка – что ты что-то недопонял, что еще чуть-чуть и тебе откроется Главный Секрет. Не давай этому чувству водить тебя за нос. Чем больше ты будешь гнаться за Главным Секретом – таким способом, – тем больше он от тебя будет ускользать, потому что с каждым новым разом ты станешь терять силу, а не приобретать ее. Не привязывайся к этому способу. Повторяю: одного раза более чем достаточно. Если тебе нужен второй, и третий, ты никогда ничему не научишься. Научись произвольно, без помощи растений, вызвать состояние, испытанное сегодняшней ночью. Важны не образы, которые пред тобой мелькали, а ощущения, которые с ними увязывались. Вызови ощущение и действуй, оставаясь в нем, действуй так, как тебе в этом состоянии будет свойственно. Это – твоя дверь в мир волшебства.

Я сел на Ягоду и уехал, размышляя о том, что после сегодняшней ночи одним колдуном-недоучкой в этом мире стало больше.

Если он начнет развивать свой Дар, скорее всего, государственная машина Речного Королевства (с гешским жречеством у главных рычагов) прихлопнет Лердвиха еще раньше, чем он толком обучится.

Учитывая, какой Дар у него, скорее всего, разовьется.

Глава девятая

Эдрик и Вельнис встречались в старой башне почти каждый день. Вельнис училась увлеченно, внимание же Эдрика занимали не столько тренировки, сколько сама девушка. Он полагал, что Вельнис служит княжне не только камеристкой, но и ближайшим телохранителем – во всяком случае, уровень ее подготовки для этого был вполне достаточным, а юбка, стройная фигурка и симпатичная мордашка могли ввести в заблуждение любого злоумышленника, сумевшего миновать внешний кордон дворцовой стражи.