Джек Вэнс - Сага о Кугеле Страница 40

Нисбет налил для Кугеля ванну и снабдил его ветхим старомодным одеянием, которое тот мог носить, пока его собственная одежда не приведена в порядок.

— Эту задачу лучше поручить деревенским женщинам, — сказал Нисбет.

— Если помните, я остался совсем без средств, — напомнил своему радушному хозяину Кугель. — Я с большим удовольствием воспользовался вашим гостеприимством, но не могу навязывать вам еще и финансовое бремя.

— Никакое это не бремя, — засмеялся Нисбет. — Они наперебой пытаются оказать мне какую-нибудь услугу, чтобы я сделал работу для них в первую очередь.

— В таком случае я с благодарностью приму вашу помощь.

Кугель с наслаждением выкупался и закутался в старый халат, затем принялся за обильный ужин, состоявший из супа из рыбы-свечи, хлеба и маринованных рампов, которыми, как сказал Нисбет, особенно славился этот край. Они ели из разрозненных старинных тарелок и использовали посуду, среди которой не нашлось бы и двух одинаковых вещей, даже по материалу, из которого они были сделаны: серебро, глоссольд, чугун, золото, зеленый сплав из меди, мышьяка и каких-то других веществ. Нисбет охарактеризовал эти вещи в абсолютно непринужденной манере:

— Каждая насыпь, возвышающаяся на этой равнине, представляет собой древний город, ныне разрушенный и покрытый пылью времен. Когда мне выпадает часок-другой, я частенько хожу раскапывать какой-нибудь новый курган и порой нахожу что-нибудь интересненькое. Вот этот под нос, к примеру, я обнаружил на одиннадцатой стадии города Челопсика, он сделан из корфума, инкрустированного окаменевшими светляками. Моих знаний не хватает, что бы прочесть руны, но, похоже, здесь записана какая-то детская песенка. А нож еще старше, найден в подземельях под городом, который я назвал Аралом, потому что его подлинное имя давно забыто.

— Как интересно! — восхитился Кугель. — А вам когда-нибудь удавалось отыскать клад или драгоценные камни?

Нисбет пожал плечами.

— Каждый из этих предметов бесценен — как уникальное воспоминание. Но теперь, когда солнце вот-вот погаснет, кто даст за них хорошую цену? Бутылка доброго вина и та полезней. К слову говоря, я предлагаю, чтобы мы, как знатные вельможи, направились в гостиную, где я откупорю бутылочку выдержанного вина, и мы сможем погреть косточки у очага.

— Здравая мысль! — объявил Кугель.

Он последовал за Нисбетом в комнату, заполненную разномастными стульями, диванами, столами, заставленными бесчисленными диковинами. Нисбет налил вино из глиняной бутыли, которая, судя по покрывавшему ее радужному налету, была немыслимо древней. Кугель осторожно пригубил вино, обнаружив, что оно густое, крепкое и благоухает странными ароматами.

— Замечательное вино! — заявил Кугель.

— У тебя неплохой вкус, — одобрил его Нисбет. — Это вино из погреба виноторговца на четвертом уровне Зей-Кембеля. Пей от души, там еще пылятся тысячи таких бутылок.

— Ваше здоровье! — Кугель опрокинул свой кубок. — При такой работе вам никакого приработка и желать не приходится, это ясно. У вас ведь нет сыновей, которым вы могли бы передать свои знания?

— Нет. Моя жена умерла много лет назад от укуса голубой фантикулы, и я больше не захотел жениться. — Хмыкнув, Нисбет поднялся и подкинул дров в очаг. Затем вернулся в свое кресло и уставился в огонь. — И все-таки по ночам я часто сижу здесь, размышляя, что будет, когда я умру.

— Возможно, вам стоит взять ученика, — осторожно заметил Кугель.

Нисбет издал короткий глухой смешок.

— Это не так-то просто. Местные мальчишки начинают грезить о высоких колоннах еще прежде, чем выучатся плеваться как следует. Нет, я предпочел бы общество человека, который повидал мир. Каково, кстати, твое собственное ремесло?

Кугель сделал неопределенный жест.

— Я еще не решил, какой род деятельности избрать. Я успел поработать червеводом, а недавно даже командовал морским судном.

— О, весьма престижная должность, — уважительно кивнул старик.

— Верно, но козни подчиненных заставили меня покинуть ее.

— По илистым отмелям?

— Совершенно верно.

— Таковы превратности судьбы, — философски заметил Нисбет. — И все же у тебя впереди большая часть жизни и множество свершений, тогда как, оглядываясь на собственную, уже прожитую жизнь и деяния, я вижу, что ни одно из них нельзя назвать поистине значительным.

— Когда солнце потухнет, — пожал плечами Кугель, — все дела — и значительные, и не очень — уйдут в небытие.

Нисбет поднялся и откупорил еще одну бутылку. Наполнив бокалы, он вернулся в кресло.

— Два часа пустой болтовни никогда не перевесят стоимость одного хорошего столба. Ибо я сейчас — Нисбет, до бывающий камни, которому еще надо воздвигнуть чересчур много колонн и выполнить слишком много заказов.

Они еще посидели в тишине, глядя на пламя.

— Я вижу, ты устал. Несомненно, денек сегодня выдался не из легких. — Нисбет с усилием поднялся и указал на кушетку: — Можешь лечь вон там.

Утром Нисбет с Кугелем позавтракали лепешками с вареньем, принесенными деревенскими женщинами, после чего старик повел гостя в каменоломню. Он показал на яму, обнажавшую огромную расселину в одном из склонов кургана.

— Старый Туствольд был городом тринадцати стадий, как вы сами можете убедиться. Люди четвертого уровня построили храм в честь Миаматты, их верховного бога богов. В развалинах я добываю белокамень для своих нужд… Но солнце уже высоко. Скоро мужчины из деревни пойдут на свои колонны. В самом деле, вот и они.

Мужчины подходили по двое и по трое. Кугель наблюдал, как они взбирались на колонны и устраивались на солнце.

Кугель удивленно обернулся к Нисбету.

— Зачем они так старательно сидят на колоннах?

— Впитывают целительную энергию солнечных лучей, — пояснил Нисбет. — Чем выше колонна, тем чище и мощнее энергия, тем больше престижность места. Женщины в особенности одержимы стремлением увеличить высоту колонн, на которых сидят их мужья. Принося деньги за новый кусок камня, они хотят получить его немедленно и нещадно подгоняют меня до тех пор, пока я не выполню работу.

— Странно, что у вас нет конкурентов, ведь дело кажется вполне прибыльным.

— Не странно, если оценить ту работу, которую необходимо сделать. Камень нужно спустить из храма, обтесать, отполировать, очистить от старых надписей, дать ему новый номер и поднять на вершину колонны. Довольно-таки значительная работа, которая была бы невозможной без этого. — Нисбет дотронулся до пятигранного амулета, висевшего на груди. — Его прикосновение уничтожает силу земного притяжения, и самый тяжелый предмет поднимается в воздух.