Джулия Смит - Зов безумия Страница 40

— Возможно, я иногда веду себя как человек грубый и невоспитанный, но болтливостью никогда не отличался. Уверяю вас, вы можете довериться мне.

Атайя улыбнулась. Он повел себя так, что у нее на душе стало невероятно легко. Она представляла себе эту сцену гораздо более затруднительной.

— Я вела себя с вами так беспардонно не потому, что вы мне не понравились, — сказала принцесса, подавшись немного вперед. — Просто… Видите ли, я влюблена в другого человека.

— А-а… — ответил Фельджин и облегченно вздохнул. Наверное, услышав ее признание, он успокоился: по крайней мере это не задевало его гордость. — Полагаю, ваш избранник не нравится Кельвину.

— Да нет, не совсем так. Просто он не принадлежит к благородному роду. Его отец — управляющий имением одного графа в южном Кайте. Довольно уважаемый человек, но не настолько, чтобы иметь возможность женить сына на королевской дочери.

— Печальная история, — произнес Фельджин.

Затем, после продолжительной паузы, добавил:

— Я никому не скажу ни слова, так как прекрасно понимаю: подобные ситуации могут повлечь за собой массу неприятностей, если о них становится известно окружающим. — Он улыбнулся принцессе ободряюще и как-то по-доброму. — Я рад, что Джейрен посоветовал вам открыться мне. Этот парень очень умен. И практичен — хорошо иметь такого друга. В критических ситуациях можно полностью положиться на него. Трудно сосчитать все случаи, когда Джейрен спасал меня от наказаний отца — за те или иные проступки. Возможно, он упоминал о некоторых моих склонностях. — Фельджин ухмыльнулся. — Да, нас связывает крепкая дружба с того самого момента, как он приехал к нам, чтобы тренироваться с Хедриком… уже пять лет назад…

Упомянув о Хедрике, Фельджин вдруг осекся и замолчал.

Создалось такое впечатление, что ему запретили заговаривать на эту тему, а он забылся и нарушил уговор. Несколько минут принц сидел молча, сжав пальцы в замок, пристально глядя в лицо Атайе.

— Вы сможете откровенно ответить мне на один вопрос? — спросил он неожиданно серьезно и спокойно.

— На какой?

Фельджин немного нагнулся вперед, опираясь локтями на бедра.

— Вы думаете — только честно, — у вас когда-нибудь появится возможность выйти замуж за человека, которого вы любите?

В комнате воцарилась тишина. Ее нарушало лишь потрескивание горящих в камине поленьев и отдаленный гул голосов все еще сидевших в тронном зале людей. Атайя растерянно поправила волосы, которые так и не успела привести в порядок после утомительной поездки, и подумала о том, где в данную минуту находится Тайлер.

— Я мечтаю об этом… Я надеюсь…

Добавить ей было нечего. Никто никогда не задавал принцессе этот вопрос. Сейчас она впервые осознала, как велико ее желание не отвечать на него, в первую очередь самой себе.

— Неужели вы надеетесь, хотя бы в глубине сердца, что в один прекрасный день станете его женой? — опять спросил Фельджин.

Атайя почувствовала, что к глазам подступили горячие слезы, и вонзила в ладони ногти, чтобы только не расплакаться.

— Нет, — прошептала она, не в силах поднять глаза и встретиться взглядом с Фельджином. — Он тоже наверняка не верит в это, потому что уже говорил мне, что все поймет, когда придет время и мне необходимо будет выйти замуж за кого-то другого.

— Гм… Должно быть, он по-настоящему любит вас.

И Фельджин медленно поднялся с кресла и зашагал по комнате, теребя бородку, стараясь подобрать подходящие слова.

Атайя отвернулась, чтобы вытереть покатившуюся по щеке слезинку. Ей не хотелось показывать свои чувства Фельджину, но она прекрасно понимала, что скрыть нахлынувшие эмоции не в состоянии. Он наверняка давно все понял по появившимся под глазами красным кругам.

— Никто не запрещает вам любить его, Атайя, — сказал наконец принц. — В этом нет ничего плохого. Но вам — и ему тоже — необходимо признать тот факт, что у вас практически нет шансов создать семью. Если же вы отвергнете желание ваших родственников и сбежите, то сильно навредите отцу. Люди решат, что если король не сумел управиться с собственной дочерью, то он не в состоянии управлять целым государством. Уверен, вы не захотите поступить подобным образом.

— Вы считаете, что я обязана согласиться выйти замуж за вас? — спросила Атайя, удивленно поднимая глаза.

— Я не это имел в виду. Признаться честно, мне бы не хотелось жениться на женщине, заранее зная, что в ее жизни я буду лишь вторым по значимости мужчиной. Возможно, это звучит эгоистично, но…

— Нет-нет, я прекрасно вас понимаю, — пробормотала Атайя, проглатывая подступивший к горлу комок. — Я тоже достаточно эгоистична и хочу поставить свои желания на первое место, отодвигая на задний план все остальное, в том числе и свои обязанности — обязанности дочери короля Кельвина.

Опять эти проклятые обязанности!

— Извините меня, я вовсе не хотел так расстроить вас. — Фельджин грустно усмехнулся. — Я пришел сюда с намерением примириться, а сам довел вас до слез.

— Вы ни в чем не виноваты, — заверила его Атайя. — Вы прямо сказали мне о том, в чем я давно должна была себе признаться. Просто невероятно трудно…

Голос девушки оборвался, она отвернулась и несколько секунд молчала.

— Невероятно трудно сознаваться в том, что тебе никогда не получить того единственного, чего хотелось получить от жизни. Очень больно отказываться от мечты…

Фельджин положил руку ей на плечо.

— Пройдет какое-то время, Атайя, и у вас появятся новые мечты. Такие, которым суждено будет сбыться.

Она кивнула, но поверить его словам не могла. Возможно, когда-нибудь ей станет понятно, что он был прав, но в данный момент никто не в силах заставить девушку забыть о сладких грезах. Разве зря поется в прекрасных песнях — для двух влюбленных нет ничего невозможного? К сожалению, стихи, слагаемые поэтами-мечтателями, совсем не подходили для той ситуации, в которой оказалась Атайя. Теперь, когда она убедилась в том, что все здесь настроены по отношению к ней доброжелательно, что ни Фельджин, ни Осфонин не питают к ней злых чувств, принцессе нужно было лишь смириться с судьбой: вероятность стать женой принца Рэйки только возросла. А желание Осфонина поддержать Кельвина в его стремлении изжить обряд отпущения грехов и помочь таким образом народу лорнгельдов только увеличивало необходимость сближения двух государств.

Вскоре оба монарха придут к выводу, что тянуть со свадьбой их детей не имеет никакого смысла.

И хотя у Атайи имелись свои личные соображения по этому поводу и свои собственные, отличные от королевских, желания, девушка понимала: вскоре она вынуждена будет смириться с судьбой и признать тот факт, что возложенные на нее от рождения обязанности возьмут верх над мечтами и надеждами.