Всеволод Глуховцев - Бог сумерек Страница 40

Лев Евгеньевич задумчиво огладил голову от лба к затылку.

– M-м... – произнес он. – Давайте прежде попробуем сфокусировать... выстроить по порядку. Как вообще эта “Геката” появилась? С чего началась?

Палыч призадумался, Федор Матвеевич тоже, Игорь сказал:

– Меня тогда здесь не было, я был на службе.

– Статья была в газете, кажется... – припомнил Палыч. – Первый раз появилась: вот, мол, возникла такая структура... Ну и дальше всякий звон о том, как частные охранные структуры нужны и важны. А уже потом пошло-поехало.

– Вот именно, пошло-поехало. – Огарков усмехнулся. – Лучше не скажешь. Пошло и поехало так, что через полгода Смолянинов стал городской знаменитостью номер один. Кстати, откуда он взялся? Вот вы, Игорь, что о нем знаете?

– Да ничего практически. Он нам, как сами понимаете, о своем боевом прошлом не рассказывал. Со слов других... ну, бывший кагэбэшник, полковник, кажется. Из внешней разведки вроде бы... Во всяком случае, был где-то в Африке. В Анголе, кажется.

– Угу... А сам он здешний, земляк наш?

– Земляк?.. Да вроде нет. Нет, нет, точно нет! Вспомнил. Нет, он вообще с Дальнего Востока откуда-то, то ли Владивосток, то ли Хабаровск.

– Ну вот! А вы говорите – ничего. Уже кое-что прорисовывается, и не плохо. Человек служил в Африке, вышел в отставку и возвращается не домой, не в Москву, скажем, не в Питер и не к теплым морям – что можно предположить! – а в индустриальный город, закопченный и экологически не слишком благополучный. Зачем?

– Книга?!

– Других причин не вижу. Итак, возвращается он сюда, создает охранное агентство, и не проходит и года, как это агентство становится мощной боевой единицей, а наш Штирлиц – одной из самых влиятельных фигур в городе. И при чем тут может быть Африка?

– Колдовство? Вуду?

– Ну вы, Игорь, прямо Пуаро! Вот вам и ничего... Чего, да еще как чего! Будучи в Африке, он всерьез занялся Буду и, очевидно, таким образом узнал, что одна половина книги тысячи времен хранится в нашей городской библиотеке. Обладание этой книгой может дать колоссальную власть – так что игра стоит свеч. Он и начал свою игру. Если он психотехнолог высокого уровня, так ему без книг всяких раз плюнуть сколотить контору и выйти в первые лица города, что он и сделал. Но ему, надо полагать, хочется большего!!! И вот тут без книги уже не обойтись. Но для профанов она пустое место, а продвинутых бьет не хуже электрошокера, попробуй только сунься. Тогда он попытался привлечь меня, заодно и убедился, что на верном пути. Затем через меня вышел на Белкина, и принялись они колесить вокруг да около... Что дальше, Игорь?

– Дальше, – в тон ему попал Игорь, – дальше, в ту ночь, когда я заступил на дежурство, они совершили попытку овладеть книгой, и неудачно. Настолько неудачно, что кому-то просто-напросто скосило голову. Я, как свидетель, понятно, стал неугоден, даже опасен, и меня решили убрать, с помощью Сереги. Предварительно отследили мои связи – и пожалуйте бриться.

– Но ничего не вышло, – сказал Лев Евгеньевич. – Почему?

Игорь кивком указал на Палыча.

– Вот он, наш ангел-хранитель. Кореньков не стал ломаться, и слова эти воспринял со спокойным достоинством.

– Что ж... – сказал он. – Но это не моя заслуга, а мой крест, если громко говорить. Вы думаете, я мог себе представить, что мы с Игорем наткнемся на Федора Матвеевича? Да ни в жизни. А Игорь так и вовсе подумал, что у меня малость крышу подвинуло... Но вот поди ж ты – значит, мы по верному пути идем. Да не просто идем, а ведут нас, ведут!! Значит, это кому-то надо?!! Значит, так тому и быть!..

ГЛАВА 12

...Кому-то надо, кому-то нужно это все.

Глаза страха. Они не велики, врет поговорка. Две дымчато-красные точки во мгле. Они не мигают, не изменяются. Смотрят.

От виски Смолянинов одурел, именно одурел, а не опьянел. Сидел, таращился в стену. Понимал, что пить нельзя больше, и не пил. Но два недвижных глаза смотрели на него. Он знал.

Он тяжело поднял руки, растер ладонями лицо. Глубоко выдохнул. Надо было приходить в себя.

В изящной бутылке зеленого стекла на столике был нарзан. Смолянинов облизнул пересохшие губы, плеснул в хрустальный стакан минералки, посмотрел, как она холодно кипит. Потом залпом проглотил воду, утробно икнул, поморщился.

Резко встав, он прошел по комнате. .Ну вот, порядок. И хватит виски.

Он позвонил на мобильный своему заму.

– Богачев? Ты далеко? Угу. Подъедь ко мне. Тот прибыл через восемь минут.

– Проходи, – буркнул Смолянинов, – садись. Воды?.. Или, может быть, выпить хочешь?

Богачев, садясь, слегка приподнял бровь: что-то за шефом прежде таких любезностей не замечалось.

– Нет, спасибо, – чуть помедлив, отказался он.

– Нет так нет, – закончил предисловие Смолянинов. – Тогда к делу.

Он покосился на бутылку и еще плеснул себе нарзану.

– Доложи по сегодняшнему дню, – коротко приказал он. – По порядку.

И выпил воду.

Скучным будничным голосом Богачев стал докладывать. Рассказал – в безупречной форме – о том, как дал задание киллерам и как на всякий случай решил проехать следом. Машина душегубов неслась как угорелая. Он приотстал, однако не терял их из виду. И он все видел: как “восьмерку” занесло, кинуло вбок и она вылетела на рельсы, прямо под поезд.

Какое-то время после этого рассказа молчали. Потом Смолянинов, не глядя на зама, проговорил:

– Твои выводы?

Богачев сделал паузу, как бы деликатно недоумевая: какие выводы можно требовать от человека, обладающего лишь спинным мозгом?.. Но эта пауза была крохотная. А потом он сказал:

– Мое мнение изменилось. Я подозреваю противодействие. И очень сильное противодействие...

– Ладно, – прервал с раздражением босс. – Что конкретно? Что предлагаешь?

– Я предлагаю усилить натиск, – монотонно произнес Богачев.

Раздражение полыхнуло в Смолянинове, но он сумел подавить вспышку.

– Легко сказать, – сквозь зубы скрипнул он.

Богачев молчал.

Смолянинов подвигал челюстью.

– Легко сказать... – повторил он. – И кто противодействует?

– Я думаю, дело в этом... в Коренькове, – ответил Богачев, слегка пошевелившись в кресле. – Да и психолог Огарков тоже. Он может понимать, что происходит... А что, совсем не удается выйти в коридор?

Шеф “Гекаты” долго молчал, прежде чем сказать что-либо. Наконец сказал:

– Почти. То есть.., – он зло дернул ртом, – реально ничего.

– М-да, – спокойно заметил Богачев. – Плохо дело. Смолянинов выругался, встал.

– Плохо! – Пнул ногой журнальный столик, и тот, дребезжа, откатился к камину. – Я и сам вижу, что плохо. Ты вот мне скажи, как надо, чтоб было хорошо... А?

Подчиненный едва заметно скосил угол рта вниз.