Виктория Щабельник - Лабиринты тьмы Страница 40

— Нами сказала, что ты провела весь день с Виктором, — я уже несколько часов лежала в ожидании ускользающего сна, так что водворение в постель Дрэгона меня не разбудило.

— Это все, что она тебе сказала? — откликнулась я.

— Есть что-то еще?

— Нет, — твердо ответила я, поворачиваясь к нему, попадая в плен его глаз, — я скучала.

— Прости. Не хотел оставлять тебя надолго.

— Надеюсь, этого больше не повториться, — черт возьми, мне кажется или я кокетничаю с собственным мужем? Нетипичная для меня ситуация.

Он лишь широко улыбнулся и привлек меня к себе.

Квазар

Тирэн с интересом наблюдал за пленником. Схватить его не составило труда — слишком полагался на собственные силы. Вот только узнать то, что он скрывает, оказалось не так просто. Разум объекта был неплохо защищен, и для того, чтобы в него проникнуть, Повелителю прошлось бы снести ему полголовы. Но он чувствовал, что пока не время. Скоро Нисса окажется в его руках, и он устроит им очную ставку. Пора положить конец некоторым вещам.

— Дарэн, что случилось? Где Аня? — взволнованная Эва не переставая атаковала Наместника вопросами, на которые он ответа не имел. Зная, что отмолчаться ему не удастся все равно, Владыка признался:

— Здесь ей угрожала опасность. Я должен был отпустить ее.

— Но мы могли ее защитить! У тебя есть армия!

— Малышка, — он ласково обнял невесту, с содроганием думая, что совсем недавно мог ее потерять, — армия Анну не спасет.

— А ты? — ее блестящие от слез глаза испытующе смотрели на Владыку, — ты можешь ее спасти?

Он прижал девушку к себе. Как он мог сказать ей всю правду? Что в самый страшный период своей жизни, та, которую он когда-то любил, останется совсем одна.

Лэнг

Ньярлатхот внимательно рассматривал Дрэгона. По внешнему виду было не догадаться, какая буря чувств кипит у него внутри.

— Он ускользнул от меня. Этот мерзавец будто играет, — Владыка уставился на Пророка, — ты знал, что он будет нас избегать?

— Это самое разумное, что он может сделать. Выждать и нанести удар, когда это выгодно ему. К сожалению, может быть слишком поздно, чтобы что-то изменить.

— Его необходимо уничтожить до того, как он снова доберется до Анны.

— Здесь мы не в силах ему помешать — они связаны, и он всегда сможет ее найти.

— Только благодаря этому он все еще жив.

— Думаю, тебе следует трезво оценить ситуацию, — мягко начал Ньярлатхот, — она жива, не пострадала, да, вы были разлучены, но ведь могло быть значительно хуже.

— Он удерживал ее против воли! Преследует, как дичь. За одно это он заслужил смерть.

— Прошу, не совершай необдуманных поступков. Это может ей навредить, — внезапно попросил Ньярлатхот.

— Что бы ни случилось, я никогда не причиню ей зла.

— Думаю, нам нужно отозвать Хока из мира твоей нарины. Квазар скоро станет полем битвы и тебе понадобится помощь.

— Владыка Дарэн оказывает нам содействие, — возразил Дрэгон.

— До тех пор, пока на Тэрранусе не узнают, с кем он имеет дело. Не забывай, ты там вне закона. Если тебя задержат в Квазаре, то навяжут никому из нас ненужную схватку.

На несколько минут воцарилась тишина. Дрэгон чувствовал, что Ньярлатхот обдумывает свои слова, будто не решаясь их произнести.

— Возможно, что зло уже свершилось, — наконец прервал он тишину.

— О чем ты?

— Останови вторжение, а я защищу Ниссу, — ограничился Ньярлатхот размытым ответом.

Мне нравились наши с Виктором прогулки. Может быть, это был еще один отчаянный способ запечатлеть в памяти сына образ его матери. Малыш рос не по дням, а по часам, значительно опережая в развитии своих земных сверстников. Говорить он начал уже давно, вот только предпочитал молчать, общаясь со мной с помощью рождаемых его силой образов. Приятно было видеть, что сила, навсегда утраченная мной, нашла воплощение в моем сыне.

Дрэгон появлялся не часто, и знание того, против кого он борется, не прибавляло мне спокойствия. Напротив — больше всего на свете мне хотелось быть рядом с ним, но Владыка был прав — как только я покину Лэнг, Тирэн легко сможет добраться до меня. К тому же, как я могла так надолго оставить сына?

Но меня с каждым днем заботили мысли — что мне удалось исправить? Изменило ли мое присутствие здесь хоть что-то из того, что было предрешено? Удалось ли переписать страницы жизни моих близких или нам не на что рассчитывать? Избежит ли мой сын ужасной участи? И как на это повлияет его отец?

— Рат-хани! Услышь меня!

Голос, заглушивший все остальные мысли звал меня за собой, возрождая в памяти образы чужой жизни. Он пел мне о том, что было утрачено. Пусть не мною, но это не делало потерю менее горькой. Голос заставлял избавиться от оков и, отбросив все, полностью раствориться в нем.

Ветер донес до меня детские крики. Обернувшись, я с ужасом осознала, что отошла слишком далеко от сына. Я не помнила, как выпустила его из рук, как оказалась на узком выступе, возле самого края пропасти. Что со мной?

Отшатнувшись, он раскинувшейся передо мной бездны, я побежала к сыну. Но как и в прошлый раз, он не позволил подойти мне ближе, чем на несколько шагов, крики перешли в плачь, я видела, что моему сыну плохо, что мое присутствие причиняет ему боль, и не знала, что делать.

— Нисса, что происходит? — голос Ньярлатхота показался мне спасительной музыкой.

— Не знаю, — плача сама, выдавала я, — я не понимаю что с ним?

Взяв на руки Виктора и отнеся в сторону, Наставник внимательно его осмотрел.

— Как он?

— С ним все в порядке, — заверил меня Ньярлатхот, — что-то не так с тобой, и ребенок это чувствует.

— Ты же сказал, что я не могу навредить сыну?

— Вероятно, я ошибался, — отрезал Пророк, — пока мы не выяснили причину, постарайся не подходить к нему слишком близко.

— Ты требуешь держаться подальше от родного сына? — горько спросила я.

— Я не вижу другого выхода. Как только вернется Владыка, мы постараемся выяснить причины такого состояния твоего малыша. Но до тех пор…

— Я поняла, — сдалась я, — ты прав, наставник, я не хочу навредить собственному ребенку. Что бы это ни было, надеюсь, все скоро прояснится.

Наверное, это был один из худших кошмаров в моей жизни — я вернулась, я обрела своего сына, но мое присутствие ему вредит. Дрэгон далеко, и я осталась совершенно одна, со своими мыслями и сомнениями. Он них не скрыться, они просачиваются сквозь кожу, заражая кровь, убивая волю к жизни.

Я знала, что не все в этом мире вертится вокруг одной меня, и не могла требовать внимания только к себе, но… Мне было так одиноко, казалось, окружающие сторонятся меня, пытаясь не огорчить, не напомнить лишний раз о том, что причиняет боль, но получалось намного хуже.