Дэвид Гаймер - Эра Зигмара: Омнибус Страница 41

Принц Пепелища больше не мог стоять без дела. В природе тзинчитов было заложено стремление манипулировать, лгать и вынуждать других страдать от обстоятельств вместо них. Явив своих заклятых врагов, Вечноизбранный предложил Орфео испытание, которое могло погубить их всех. Грозорождённые не были некими чудовищными выродками Хаоса, ордой без числа или чемпионом, благословлённым губительным пантеоном. Они были не имеющим равных противником, для которых уничтожение подобных Зувию являлось главной целью. Зувий знал, что против Вечных он должен бросить всё, чем владеет.

Помогая сэру Абриэлю подняться на ноги, Зувий услышал треск собственной латной перчатки на древке А’квитаса. Тёмная страсть заставила Орфео броситься вперед и ближайшему Грозорожденному удар глефой. А’квитас закрыл глаза, и клинок выкованного демонами оружия пробил нагрудник воина. Глефа воткнулась между металлических грудных мышц, и под броней свершилось нечто ужасное. Со взрывом духовной энергии, оттолкнувшим Принца назад, глазные щели на маскеВечного вспыхнули. Что-то гордое и потерянное умерло внутри доспехов. Подобно молнии, устремившейся из владения в небо, всё, что было Грозорождённым воином, исчезло в мгновение ока, став ослепительной дугой чистой энергии.

Эта смерть как будто подпитала ярость отряда Скаргана: разжигатели гнева высвобождали ярость берсеркеров, а кровавые налётчики бросались на надвигающуюся стену из небесных доспехов. Испытав тёмное вдохновение от совершённого Зувием убийства, безумцы удвоили свои усилия, вступив в битву с Вечными, явившимися из самой грозы.

Разжигатели гнева раскручивали большие молоты-цепы вокруг своих чудовищных тел, разбивая шлема Грозорождённых одним ударом перед тем, как напрочь снести головы вторым. Воарк и его воины обступили Вечных Зигмара, прыгая, колотя и цепляясь, отмыкая пластину от пластины клинками налётчиков. Когда поблизости погиб другой чемпион Зигмара, насаженный на косые мечи нескольких рыцарей Ведьмачьей Стражи, Зувий приказал своим воинам отходить. Орфео взглянул на кровавый круговорот неба; он надеялся, что Вечноизбранный наблюдал, надеялся, что ворожба, манипуляции и бойня, учинённые им, порадовали чудовищного Архаона.

— Группируемся, — приказал Принц Пепелища из-за стены искаженных щитов. Стрелы-молнии врезались в металл, когда Грозорождённые обрушили мощь своих луков на его рыцарей. Сэр Абриэль и его нескладные воины отшатнулись назад. Пока небесные герои Зигмара продвигались вперед, Орфео мысленно манил их дальше. Его рыцари уже приняли бой с могучими Грозорождёнными Вечными, но теперь настало время познакомить воинов Бога-Короля с истинной мощью, которой располагал Принц.

— Сейчас! — крикнул он. Ведьмачья Стража разделила щиты и отвела их в сторону, открывая Незрячих. Колдуны вытянули вперёд свои длинные искривлённые руки, и знаки, вытатуированные на плоти их дланей, запылали тёмным волшебством.

Зувий не думал, что создания, подобные Грозорождённым, могут кричать. Неожиданно на столовую гору опустился ужас, когда плоть, металл и кость начали скручиваться и менять форму. Мгновение назад Вечные были священными рыцарями чистоты и предназначения, теперь же они обратились в ужасающие изваяния из перекрученной брони и вылезших внутренностей. Кровь, стекая, собиралась вокруг них, когда воины, замерев на месте, терпели свои последние мучительные мгновения — теперь они были лишь искажёнными свидетельствами кошмарного воображения колдунов.

У плеча Зувия взорвалась стрела, и Маллофакс захлопал крыльями, устремляясь в небо. Птица с визгом упорхнула, оставляя за собой каскад синих перьев. Принц Пепелища уверенно двинулся вперёд и подобрал А’квитас, лежавший на месте убийства Грозорождённого. Затем Орфео двинулся через схватку подобно неприкасаемому безумцу. Холодная расчётливость святых воинов Зигмара — ничто для него. Кровавая лихорадка варваров Кхорна — ничто для него. Тёмная ворожба Незрячих и взмахи мечей, зажатых в протянутых руках Ведьмачьих Стражей — ничто для него.

Принц ловко раскручивал глефу вокруг себя, вращая её вокруг запястья и пропуская за спиной. Беспощадным движением рукояти Зувий обрушивал клинок на врагов, прорубаясь сквозь небесный доспех и плоть. Столбы духовной энергии, подобно кометам, устремлялись обратно в небо, знаменуя очередную безжалостную смерть. Принц Пепелища отсылал сияющих Грозорождённых обратно к их богу, опустошительные удары и пронзающие сердце выпады, наносимые тзинчитом, создавали настоящий вихрь смерти.

Ведьмачья Стража двигалась позади своего принца клином из тёмных доспехов и мечей, прокладывая жуткий путь через дисциплинированные ряды воинства Зигмара. Незрячие нестройной толпой следовали за ними, завывая и вытягивая руки в колдовском страхе, обращая одоспешенных врагов в искажённые скульптуры брони и кости.

Зувий был подобен силе невозмутимого разрушения. Длинной глефой он расплющивал и проламывал маски шлемов Грозорождённых. Орудуя древком выкованного демонами оружия, он разламывал металлические луки и разрубал нагрудники атакующих воинов врага. Орфео прорубал тропу в рядах Вечных. Преисполненный безрассудного самозабвения, Принц расправлялся с чистыми сердцем воинами вокруг себя.

Он знал, что выглядит достойным в глазах Тзинча и Вечноизбранного Хаоса. Истинный воин Хаоса служит Тёмных Богам не только в меру своих способностей, но и в меру способностей других. Скарган Жестокосердый и его воинство были закалёнными в боях убийцами, и их навыки следовало употребить для служения более великой тьме, чем примитивно кровожадному Кхорну. Орфео применил их именно там, где это было необходимо, обернув их силу против воинов ублюдочного Бога-Короля. Здесь, на холме, созданном, чтобы отпраздновать победу Принца, Грозорождённые и безмозглые дикари Кровавого Бога растратят жизни друг друга.

Из колонны молний вышли новые Грозорождённые, вытянув перед собой глефы. Сверкающие оружия представляли собой клинки от мечей, укрепленные на древках, и облаченные в броню воины разрезали ими кровавых налётчиков пополам. Рассекая Присягнувших Крови от челюсти до бёдер, они шли по кускам плоти, собирались вместе, чтобы насадить на свои клинки разделённых разжигателей гнева.

Зувий почувствовал смерть неподалёку, когда Воарка, сына Краала, буквально вбили в каменистую поверхность холма великолепной булавой. Буквально в то же мгновение за убитого отомстил один из разжигателей гнева, который направил молотящее навершие цепа по чудовищной дуге. Оно попало в Грозорождённого с булавой, пробило доспех на спине и превратило Вечного в фонтан осколков брони, крови и слепящего света.

Наиболее оживлённой на холме была схватка вокруг Скаргана. Столь же сияющий, как поток из молний, принёсший воинов Бога-Короля, вихрь искрящейся смерти вокруг Жестокосердого был даже ярче. Жестокосердый был неостановим, он убивал одного Грозорождённого за другим, во имя своего бога и Вечноизбранного. Тем временем, военный отряд Скаргана умирал вокруг него — дикость Присягнувших Крови не могла противостоять неумолимости и уверенному продвижению одоспешенных Грозорождённых, а разжигатели гнева встречали смерть в безрассудном самозабвении. Но Жестокосердый был подобен скале, об которую разбивались Вечные. Он был смертью. Он был яростью. Он был возвышенным воплощением Кхорна.

Когда Принц Пепелища приблизился к нему, ведя своих воинов и изящно убивая врагов, то увидел Скаргана, прокалывающего шлемы-маски костяными когтями, насаживающего Грозорождённых на свои чудовищные рога, и выбивающего луки из рук трусливых вершителей. Он заставлял бронированных воинов согнуться пополам неистовыми пинками и раскручивал вокруг себя топор, который был длиннее самого смертоносца. Жестокосердый пробивал доспехи, отсекал конечности и повергал наземь могучих воинов священной грозы Бога-Короля. Он отрывал головы и шлемы голыми руками, пробивал глотки и грудные клетки древком боевого топора.

Ничто не могло его остановить. Окруженный телами бойцов своего военного отряда, Скарган проревел вызов предводителю Вечных, облачённому в безукоризненный небесный доспех и плащ. Сопровождаемый двумя собратьями, вождь Грозорожденных приблизился к кхорниту, держа в одной перчатке большую алебарду, а в другой оберегающий фонарь. Зувий почувствовал ранящую душу магическую энергию, излучаемую артефактом, и передёрнулся, когда она вышла на свободу. Скаргана Жестоксердого, однако, этот ужасный свет не беспокоил, хотя его красная плоть начала поджариваться на костях от близости фонаря.

Он убил стражников небесного предводителя, расколол их доспехи топором и отправил ярящийся небесный огонь к звездам. Повелитель Вечных пошёл на смертоносца с праведной храбростью, достойной самого Зигмара. Он ударил оберегающим фонарём по рогатому черепу Скаргана, на мгновение ослепив дикаря Хаоса. На краткий промежуток времени Жестокосердый оказался беззащитным и оглушенным. Перехватив алебарду одной рукой, предводитель стал рубить Скаргана изящными взмахами клинка и колоть заострённым шипом, венчавшим оружие. Он сломал костяные когти прокалывателя Скаргана, когда тот пытался защититься ими, и распорол дымящуюся плоть предплечья чемпиона Хаоса. Небесный воин пнул сабатоном в бугрящуюся мышцами грудь смертоносца и срезал один из чудовищных рогов с головы воина.