Немного мечты (СИ) - Костин Константин Константинович Страница 41

 Кристина вздохнула. И почувствовала, что захмелела. Если не сказать – напилась. И…

 Как давно они перебрались на кровать?

 Она посмотрела на Гримодана. В глазах которого горели огни веселья.

 - Кармин… Я не знаю, как тебя звали в твоем, том, мире… Тебе никогда не казалось, что мы с тобой похожи? Я – одинокий, никому не доверяющий, против всего мира, который хочет… ничего хорошего мне этот мир не хочет. Ты – одинокая, никому не доверяющая, против всего мира, от которого тоже не дождешься конфет и шоколада. Может быть, нам суждено быть вместе?

 Его губы прикоснулись к приоткрытым губам Кристины.

Глава 33

- Ага, сейчас. Размечтался.

 Гримодан протянул губы еще чуть вперед, не нашел ими искомого и приоткрыл один глаз.

 Кристина сидела, скрестив руки на груди, со скептическим выражением на лице:

 - Ты и вправду думал, что я поведусь?

 - Ну, попробовать стоило, верно? – заулыбался нимало не смутившийся мошенник.

 - Подставлять губки мальчикам только за то, что они насовали мне за уши фиалок и прочий цветник, я перестала еще на первом курсе института.

 Вообще-то Кристина могла бы припомнить самой себе несколько случаев уже после первого курса, но тогда она была либо очень пьяной (то есть – гораздо пьянее чем сейчас), либо… Ну было и было, что теперь вспоминать-то?

 - Неужели я не заслужил одного маленького поцелуя? – глаза Гримодана могли бы поспорить с глазками Кота из «Шрека», но на печальные глазки Кристина не велась даже сильно пьяной. Поцелуи из жалости - не ее конек, она не мать Тереза… кхм… аналогии, похоже, тоже не её…

 - За что? – прищурилась она.

 - За Спектра.

 - Что-то я его так и не увидела?

 - Но попытка-то была!

 - За запах еды расплачиваются звоном монет.

 - Кстати, я так и не получил аванс…

 - Получил!

 - Нет!

 - А мой изумрудный кулон?

 - Я его честно украл!

 - С моего разрешения! Значит, идет как аванс!

 Они рассмеялись. Гримодан сделал второй заход:

 - И как же мне тогда получить поцелуй прекрасной госпожи?

 - Заслужи.

 - У вас завышенные требования.

 - Тогда укради. Ты вор, в конце концов или кто?

 - Вы сомневаетесь в моих способностях?!

 - Даже и не думала. Иначе предложила бы что-нибудь попроще. Например, свить веревку из песка. Кстати, Гримодан, как ты вообще стал вором и почему твой брат им не стал?

 - Как говорят в Поллене: «Присядьте и послушайте мою длинную и печальную историю…».

Жили-были два брата. Нет, акробатами они не были. А были они вполне себе такими обычными мальчишками из рабочих кварталов. Да, тех самых, которые называются Темными и в которые Мюрелло крайне не советовал соваться ей, Кристине. Даже в его сопровождении. Даже в сопровождении армейского отряда.

 Жители Темных кварталов не очень-то любили посторонних. В принципе, они никого не любили. Сложно любить кого-то, когда ты работаешь за копейки по двенадцать часов в день, держишься только на зеленом хлебе и горохе, да, к тому же, еще и должен кормить двух сыновей.

 Вот примерно так и любили свои сыновей, Лено и Бато, их мать с отцом. Мать, усталая женщина, которая вечно была занята домашними заботами, отвешивала подзатыльники, когда они шкодили по мелочи. За крупные проступки они получали уже тумаков от отца, вечно пропадавшего на работе или пьяного. Впрочем, как признался Гримодан, отец не был ни злым, ни жестоким, и бил их только по делу. И уж точно не позволял бить их никому постороннему.

 В семь лет родители отправили их в заводскую школу, где учили читать, писать и считать. Больше, по мнению хозяина завода, будущим рабочим знать было ничего и не надо. Закончили они эту школу через три года. Не потому, что им так сложно давалось обучение, или они были ленивыми лодырями. Наоборот, отец требовал, чтобы учились как следует, «Авось в люди выйдете!». И нещадно порол за плохие отметки. Просто, во-первых, занятия в школе были только раз в неделю, а во-вторых, трудно учиться, если у тебя нет денег на учебники, верно?

 У детей рабочих детство в десять лет и заканчивалось. Читать-писать умеете? Ну, давайте, работайте. У братьев Мюрелло детство закончилось еще круче. На радостях, что его дети сумели все же выучиться, старый Метоно – собственно, не такой уж и старый, тридцать лет, но работа стеклодувом не красит никого – выпил чуть больше своей обычной нормы, которую свято соблюдал, и угодил в ванну с расплавом. За похороны, за испорченный расплав, пришлось заплатить столько, что их с матерью выгнали из квартиры. Да что там за квартира-то и была – узкая комнатка два на четыре метра, но у других не было и того… В первую же ночь в ночлежке мать подцепила какую-то болезнь, от которой и умерла через неделю в больнице для бедных.

 Два десятилетних мальчишки остались одни.

 Куда деваться в таких случаях? Нет, вариантов, конечно, много, но работать не тянуло ни одного из них, поступать во флот они не хотели, потому что были наслышаны, как там относятся к мальчикам (это еще не считая порки), по той же причине не хотелось идти в слуги, просить милостыню не позволяла гордость, а красть…

 А красть – позволяла.

 - И Мюрелло воровал?

 - Мы оба - Мюрелло.

 - Ну, в смысле, Лено.

 - И он.

 Только потом их пути из шайки малолетних воришек пошли в разные стороны. Мюрелло – который Мюрелло, в смысле, телохранитель Кристины – ушел в армию. Вернее – в Легион Забвения. Потому что в армию малолеток не брали. А в Легион – брали.

 - Я встречалась с одним полковником из этого Легиона.

 - Полковник Легиона Забвения? Ха. Этих полковников больше, чем полков в Легионе, раз в десять. Чтобы получить звание полковника достаточно отслужить в Легионе пару лет и внести в казну кругленькую сумму.

 - А я-то думала… - образ крутого полковника потускнел.

 Короче, один ушел в армию, а второй… А второго взял в ученики Хитрый Санлар. Вор, гремевший в Ларсе лет сорок назад не меньше, чем сейчас – Гримодан со Спектром. Потом он состарился и решил уйти… нет, не на покой, бывших воров не бывает. Уйти в тень. Гримодан – тогда еще Бато – понимал, что учитель хочет подготовить себе не преемника, а, так сказать, аватара – того, кто будет красть, воровать, вымогать и мошенничать вместо него, а он будет сидеть в уютном домике на берегу реки и получать долю от добычи. Но он был согласен. Именно Санлар научил Гримодана всем хитростям и премудростям нелегкого ремесла, именно он подсказал, где получить некоторые навыки, которые будут полезны и которым он научить не может, вроде умения боксировать, именно он научил мальчишку своему своеобразному кодексу, даже прозвище «Гримодан» дал ему именно он.

 - А что оно означает?

 - На одном из древних языков – «проходящий всюду».

 - Отмычка, что ли?

 - Ну… Можно и так сказать.

 Кодекс вора в изложении Санлара был краток и прост:

 1. «Не бери последнее. Никто не заслуживает нищеты»

 2. «Не унижай жертву. Это подло»

 3. «Всегда работай один. Напарник предаст. Всегда»

 4. «Всегда меняй внешность. Иначе опознают»

 5. «Никогда никого не убивай. Если только для самообороны».

 - А ты говорил, что Спектр – возможно, ученик твоего учителя… твой одноклассник, так сказать. Он же убивает направо и налево.

 - Видимо, этот урок он прогулял. Просто в остальном – очень похожие ухватки. В некоторых случаях, когда я узнаю об очередном трюке Спектра, я даже ловлю себя на мысли, что поступил бы точно так же, потому что так учил Санлар. Прямо слышу его голос…

 - Слушай! – Кристина схватила собеседника за рукав – А Спектр не может быть твоим учителем?!

 - Нет, - покачал головой Гримодан. И сам качнулся из стороны в сторону – февер начал побеждать и его, - Санлару было бы уже семьдесят, Спектр гораздо моложе. И Санлар умер на каторге восемь лет назад. Нарушил свой собственный кодекс – и попался.