Ничейная магия. Сполохи (СИ) - Ростова Ирина Страница 41

Лессе кивнул.

— Он родня тебе, что ли?

— Побратим, — буркнул он.

Ломме, по всей видимости, больше пострадал от лечения, чем от падения. У него совершенно точно были растресканы ребра, ушиблены внутренние органы и сломана в двух местах нога, но хуже всего ему было не от этого, а от слабости, вызванной чередой беспрестанных кровопусканий, которые ему делал живущий в деревне бывший солдат, который, вероятно, все болезни так лечил.

Мист осмотрела раненного под тревожным взглядом Лессе и сделала суровое лицо.

— Я могу ему помочь, — сказала она уверенно. — Но я это зелье берегла на крайний случай для себя. Оно редкое, и просто так наша знахарка его не дает, за каждый флакон — отчет княжескому писарю.

Лессе, к счастью, был не дурак, и моментально понял, что от него ждут предложений.

— Тебе денег или чего?

— У меня другие цели, — туманно сказала Мист. — Нужна помощь следопыта. Князь Имрейс увидел на карте здесь поселение Геннелит, и велел вызнать, какие еще места со старых карт тут есть на самом деле.

— Это он что, войной идти собрался и сведения собирать вздумал? — тут же ощетинился Лессе.

— Да не буду я про Дженн Лайенн спрашивать ничего, — фыркнула Мист. — Лэр наш любит легенды, так что только про эльфийские названия и интересуется.

— Это прямо как профессор Жуст, — вставил Коурон, так и эдак изучая водруженную на стол и уже пованивающую в закрытом помещении отрубленную голову. В связи с зачинающимся амбре Мист искренне надеялась, что эта композиция не останется тут надолго. — Но за эльфийские названия и я вам и сам поясню, если надо. Тот же Геннелит, это вот тут, как раз, он был когда-то заселен, преимущественно, эльфами. Именно из-за этого и из-за легенд о том, что истинное эльфийское государство лежит за горами, Жуст и принялся искать следы на Таласси.

— Ладно, расскажете, что сможете, — махнула рукой Мист и полезла за зельями. Пару пустых банок спустя означенный Ломме неожиданно для самого себя обрел заряд бодрости, немало порадовав этим своего побратима, который аж весь расчувствовался.

Пока мужики выясняли, кто из них больше рад, и кому из них больше досталось, Мист подсунула одну из своих карт Коурону.

— А что современная наука говорит о перевале вот тут? — спросила она, указывая на то место, где на карте из эль-Саэдирна был явно указан проход, а на всей доступной топографической информации Университета, Имрейса и Сарэна его там не было.

— Горный массив без доступных для простых переходов областей. Частично исследовался, — мельком глянув, куда показывала Мист, ответил профессор.

— Понятно. А вот тут на одной карте отмечено поселение Алаеринн, что-то такое есть?

— Почти у гор? Там руины, барышня. Судя по расположению фундаментов, когда-то, в самом деле, это была крупная деревня или небольшой город, который оказался заброшенным, вероятно, в связи с тем, что климат вот этой зоны, — он обрисовал рукой все пространство от официальных границ Дженн Лайенн до горных кряжей, — сильно изменился за последние несколько сотен лет. Где раньше зеленели луга, теперь засушливые пространства. Хотя наши знатоки климата утверждают, что такому изменению не с чего было бы произойти. У группы коллег, впрочем, сложилось следующее объяснение: мягкий, теплый климатический режим здесь поддерживался искусственно, с помощью магии, а когда Святой Амайрил уничтожил противное Эйну колдовство, дар бездны, разрушились и питающие землю заклинания. Здесь, на пустошах, экспедиции Королевского общества также натыкались на остатки древних акведуков удивительных конструкций. Вероятно, и родина эльфов была где-то здесь, среди пыльных степей, но рухнула и была сровняна с землей ветрами. Когда-нибудь, мы найдем ее, раскопаем, — его взгляд, полный любовного мечтания, был устремлен при этом на окровавленную башку чудовища.

Мист не стала его разубеждать — раскопают, так раскопают. Найдут какое-нибудь еще из поселений, которые здесь были, объявят эль-Саэдирном, будут много радоваться. Но она сама планировала обнаружить столицу эолен ровно там, где видела ее в прошлый раз.

— Спасибо, — сказала она и тут же повернулась к Лессе, который, вроде бы, закончил бурно приветствовать своего друга в мире живых. — Ты же хорошо знаешь эту местность? Иначе тебя бы не взяли в поход, так?

— Конечно, я хорошо знаю эту местность, — немного даже горделиво ответил он. — Я один из лучших.

— Отлично. Тогда во-первых, расскажи мне, что нужно с собой взять для, скажем, недельного перехода через эти ваши пустоши.

— Это ты куда собралась?

— Так в пустоши. У тебя свои задачи, у меня свои. Я ж тебя не пытаю о том, доколе вы по горам лазали в сторону Имрейса?

Лессе смерил ее взглядом, потом посмотрел на Ломме и сказал:

— Ладно, я тебе завтра собраться помогу.

Мист кивнула.

— И во-вторых, меня интересуют некоторые приметы. Вот, например, где здесь что-то похожее на синее кольцо вокруг воды?

Следопыт задумался, хмурясь, потом просветлел лицом.

— Это на северо-восток руины колодца из синеватого камня такие есть. А что там, сокровища?

— Да, еще какие, — фыркнула Мист. — Ой, да ладно тебе, не смотри так. Лэр мой нашел в библиотеке поэму, где было описано как некий герой шел от своего дома до Имрейса, чтобы начать там новую жизнь. И лэр вот хочет узнать, откуда он-таки шел. И мне вот надо пройти обратным ходом.

— Ну а чего ты сразу не сказала? — буркнул Лессе. — Давай свои приметы сюда, разберем. Может, я тебя провожу еще немного, пока Ломме на ноги встает.

— Пойдет через три дня, — пообещала Мист, скосив глаза на своего излечиваемого.

Лессе кивнул.

— Вот на день пути провожу тогда. Ну, что там у тебя после колодца?

Мист еще раз с оттенком тревоги на него посмотрела, но он выглядел вполне искренним, благодарным за помощь своему другу, поэтому, наверное, не было проблемой рассказать ему приметы на часть пути — даже большую часть пути.

— Дальше палец, указывающий в небо.

— Это Эведенская статуя, — тут же подал голос все слушавший Коурон. — Отсюда на север, только чуть к востоку. Примерно день пути.

— Что за статуя?

— Там рука в рост человека торчит из земли. Мы ее обрыли со всех сторон, но я так и не смог понять, в самом ли деле там статуя в полный рост, или просто фигура руки. И зачем такую руку делать?

— Для красоты, — сказала Мист. — Или как указатель.

Про указатель было, на самом деле, вероятно, потому что примета гласила, что нужно найти метку с определенным обозначением, и идти по ней. Мист была готова предположить, что рука там такая была не единственной, и с помощью таких указателей передавались направления, что называется, из уст в уста, следуя традиции эолен толком ничего не записывать, а полагаться только на свою выдающуюся память.

— Дальше стеклянная гладь без оправы, — сказала она. — Озеро?

— Там давным-давно нет озер, барышня. Были когда-то, но теперь нет. Так что разве что следы этого озера искать.

Это было плохо, потому что путь через засушливую землю и без поисков наугад предстоял нелегкий. С другой стороны, приметы формировались тогда, когда озеро в самом деле было, и это была надежная метка. Куда лучше колодца, даже, или статуи, которые можно относительно быстро уничтожить.

— Дальше стена воды.

— Акведук, — хором сказали Коурон и Лессе, и следопыт прямо на карте ногтем прочертил углубление. — Вот так идет. Отсюда и досюда сохранился. От статуи, надо, получается, идти сразу к акведуку, раз озеро не найти.

— Сохранился только тут, а где он был? — уточнила Мист, обводя линию цветом. — Вряд ли поэт знал, какие части сохранятся сотни лет спустя!

— Я считаю, — профессор Коурон отвлекся от зачаровавшей его головы зверя и очертил линию вправо и влево по карте. — Он шел так.

— Спасибо. Дальше там холодные врата. И это конец пути.

Она лукавила, конечно, но дальше холодных врат не собиралась ничего рассказывать, чтобы не провоцировать ненужное любопытство и возможный хвост, прямо сейчас или отложенный во времени.