Гори, гори ясно - Карина Вран Страница 41

Планы поменялись? Из-за кладбищенского дела?

— В деревню, — повторила за мной Арктика. — Хоть куда.

Отдых в деревне всем хорош: свежий воздух, просторы бескрайние, пуща-дремуща для экспериментов с огнем. Приятельские отношения с соседом и отменный самогон.

Но такие там длинные ночи!

— Ты готовить умеешь? — спросил, улыбнулся.

— Умею.

Я улыбнулся еще шире и кивнул.

— А с тебя, — Таша повернула голову к Максу. — Я возьму плату за работу.

— Назови свою цену, — сощурился мой хвостатый приятель.

— Мне нужен огнестрел и патроны к нему, — сказала Арктика, как про кулек леденцов. — Что? Ничто так не помогает раскаяться в плохих поступках, как оружие у виска. Я проверяла.

— Откуда дровишки, льдышка-малышка? — подался вперед Шпала. — Такие специфические познания.

Бартош мягко повела плечом.

— Не твое дело, — и тень улыбки. — Заметь, я не добавила: собачье.

— Так мило с твоей стороны, — скорчил рожу Макс.

— Андрей, тебе расскажу, — решила, кажется, подразнить хвостатого девушка. — Позже, с глазу на глаз.

— М-м, — Находько облизнул губы. — А вам там третий точно не нужен?

— Давно в табло не прилетало? — вежливо поинтересовался я. — Выйдем на улицу, мигом исправлю.

— О, про табло, — ничуть не смутился шут гороховый, вытащил мобильник. — Скинул тебе номерок Ван Ваныча, с тебя фотка и явка. Сам с ним за день-время перетрешь, права он обещал до конца недели оформить.

— ПДД с вождением сдавать — тоже через него договариваться? — решил на всякий случай уточнить.

Макс выпучил глаза.

— Нахрена? После вчерашней катки какое тебе еще вождение сдавать?

Я поперхнулся. Чай чуть не прыснул из ноздрей наружу.

— Ты мне, друг ситный, спецом вчера гонки устроил? — возмутился я. — Экзамен? Тэйбл, то бишь, роад тест?

Он врубился в параллель между тестом на знание игрового стола и экзаменом на поведение на дороге.

Когда «треники», то бишь, проходящие тренинги на овладение премудростями дилерского труда мальчики и девочки завершают обучение, им устраивают тэйбл-тест. Прогоняют по всем столам, за какими им предстоит работать. У нас это покер, блэкджек и рулетка. Так вот, на тесте жестят, насыпают башни из фишек, делают максимально сложные для подсчета выигрыша ставки. Условия экстремальные.

Мотоциклы в дождь, да с мигалками вдогонку — чем не экстрим?

Только как, дери это чучело недоделанное в хвост и в гриву, как он подобное организовал?!

— Звезданулся? — обалдел от моего предположения Шпала. — Гайцы, они как вши, сами заводятся. Подумаешь, ну показал ранимым средний палец, когда мимо них звездячил. Так я всегда им тычу. Кто ж знал, что эти возбудятся? Зато как ты елку запалил, ептить! Дас ист фантастиш!

Я закрыл лицо руками. Палец он им всегда выставляет... Клоун.

— Сосну, — поправил машинально. — Загорелась сосна, а не ель.

— Не один ли хренюлькин? — махнул рукой этот гад.

Ставлю все свои получки до конца года, хвостатый обормот свои права тоже получал через Ван Ваныча. А с брошюркой правил дорожного движения соприкасался разве что в сортире, когда подтирал ею (брошюрою) зад.

Пока я вносил в список контактов рекомендованного персонажа, моя «нокия» затренькала. Вызов от Лены Курьяновой, она же вурдалачка Хелен.

Неужто поиски в университетской библиотеке дали результаты?

— Отойду, — сообщил коллегам перед тем, как ответить на вызов.

— Андрей, я кое-что выяснила, — быстро заговорила вурдалачка. — Разговор не телефонный, нужно встретиться. Как можно скорее.

— Работа, — с сожалением ответил я. — Смена вот-вот.

— Утром, — предложила собеседница. — Встречу тебя после работы... Стоп, не выйдет. Ты сможешь до девяти меня подождать? Мне недалеко до вашего казино, в девять-ноль-пять буду у входа.

— Договорились, подожду, — согласился.

Удалось клыкастой меня заинтересовать, удалось. Что она такого интересного нарыла, ради чего спешка? Впрочем, завтра и узнаю. Если доживу — если мы оба доживем. Последнее время жизнь такие коленца выкидывает, что зарекаться не стоит...

Я потеряю час времени и сколько-то сверху, сколько займет разговор. Еще откровения Таши про раскаяние и стволы придется в другой раз выслушать. Ничего, у нас впереди много долгих пасторальных вечеров под беседы предвидится.

Зато, скорее всего, хоть что-то да узнаю. Может быть, даже что-то дельное.

За вурдалачьим: «Пока, сладкий», — от которого меня передернуло, последовал второй вызов.

— Приветствую служителей закона, — бодро выпалил.

В памяти моего телефона только один такой служитель значился, Сергей Крылов, его номер и высветился при звонке.

— Похвальная жизнерадостность, — сухо похвалил меня голос, принадлежащий не Сергею. — И отношение хорошее. Доброго дня.

— Семен Ильич, — признал я собеседника. — По какому поводу вы звоните мне лично?

О том, что подполковник недолюбливает технику, как-то сболтнул его младший сотрудник. Раз уж Семен Ильич, вопреки антипатии к достижениям прогресса, говорит со мною сам, причина должна быть существенная.

— Поводов, на самом деле, несколько, — откликнулся Рыков. — И будет лучше, правильнее, встретиться лицом к лицу для беседы. Кроме того, на наше отделение вышли с просьбой о содействии представительницы Ковена Северных Ведьм. Их глава хочет лично встретиться с вами, Андрей, мы же — отделение — выступим как гарант безопасности встречи.

— Извиниться хочет? — не удержался, хмыкнул.

— Простите? — кашлянул подполковник.

— За Злату, — напомнил я законнику обстоятельства моего предыдущего соприкосновения с Ковеном.

Перед моими глазами встала не истеричная наглая ведьма, вовсе нет. Я увидел — очень натурально — детский карандашный рисунок на альбомном листе. С тетенькой в черно-красной штрихованной луже.

— Полагаю, слово «извиниться» не вполне корректно, — Семен Ильич очень вежливо подбирал слова. — Речь о содействии...

— Пусть с вами и содействуют, — щедро предложил свой вариант развития событий. — Расследованием занимаетесь вы со своими людьми. Мне с ведьмами нечего обсуждать. Только если извинения, а их, как я понял, ждать не следует. Значит, говорить нам не о чем.

Через мобильный донесся протяжный вздох.

Понимаю, выглядит не очень. Обида? Увольте, в чем смысл обижаться на существ, которым любые досады на них сугубо фиолетовы? Я ничего не чувствовал к Злате, даже эхо глухого раздражения успело разойтись.

Следовало обозначить позицию. Я новичок в мире Ночи. Много всего за гранью моего