Приручить Лису, или Игра для дознавателя (СИ) - Александрова Евгения Страница 41

Я замерла, уставившись на Дареса яростно. Похоже, все это время он просто держал эту блестящую штуку где-то в стороне, насмехаясь над тем, как я пытаюсь его одолеть в бесполезной борьбе.

– Тебе бы на ярмарках выступать, – процедила я, глядя на его довольную физиономию, нависшую надо мной. – Фокусы показывать!

– Это будет очень дорого стоить.

Его голубые глаза прямо-таки пылали на фоне покрасневшего лица.

– Ты рассказываешь мне всё или я…

– М-м?

– …ухожу и оставлю тебя одного со всеми этими девочками.

– Жестоко! Но как же твое любопытство?

– Дарес! – я почти прорычала. – Я тебя ненавижу. Понял?! Пусти! И делай, что хочешь!

– Ненавидишь? Как сильно? – Он несильно сжал пальцами мои вытянутые за головой руки, а вторая горячая ладонь снова легла на бедро, касаясь оголенной кожи.

Я в красках представила, как связала бы его и как именно провела бы допрос с особым пристрастием и жестокостью, так, что дознаватель бы первый умолял о пощаде. Прильнула к нему первая, целуя, раскрывая его жаркие губы. Пусть этот эмпат почувствует все сам. Как я его ненавижу и на что готова.

Дареса, похоже, проняло, судя по сдавленному стону. Я легко освободилась, скользнула рукой по его напряженному телу, потянулась дальше… выхватила наконец из-за дознавателя тот блестящий предмет, ради которого боролась. И сразу отпрянула прочь, к дальней стене.

На ладони лежала золотая брошь с ажурным плетением. С виду ничего такого. Милая безделица. Судя по весу, недешевая, но и не то, ради чего стоит рисковать жизнью. Правда, почему-то я не сразу смогла оторвать от нее взгляд…

– Что это?

Мне пришла в голову дурацкая мысль, что эта вещь принадлежала возлюбленной Дареса или что-то в этом роде, и на душе скользнула черная тень. Я угрожающе вскинула голову. Пусть только попробует сознаться в этом – и ему точно не сносить головы!

– Майлис, – Дарес приподнялся на локтях и сел. – Не дури и отдай мне.

– Так просто? Нет уж! Говори! И быстрее, пока никто сюда не вернулся. И попробуй сказать то, что мне не понравится… – я сузила глаза так, чтобы сомнений в моих намерениях не оставалось.

– Я знаю, что ты думаешь сейчас…

– И прекрасно. Значит, ты скажешь правду. Или я сломаю эту штуку прямо сейчас.

Дарес устало откинул голову, уперевшись затылком в стенку и глядя на меня из-под прикрытых век. Выражение его лица сейчас сложно было понять. Будто он одновременно раздосадован, удивлен и наблюдает за мной с каким-то непонятным интересом.

– Если я сейчас скажу тебе правду, ты будешь вынуждена пойти со мной до конца. Или я должен буду тебя убить, – ответил он без тени улыбки.

– Только попробуй, – проговорила я, но подобрала колени ближе.

Может, и правда зря в это влезла?! Чем дольше он на меня так смотрит, тем холоднее становится. И это уже не похоже на шутки. С такого станется прирезать глухой ночью как лишнюю свидетельницу.

– Говори, – упрямо сказала я, уставившись в его невозможные глаза.

– Я предупредил.

– У нас мало времени, дознаватель. Говори!

– То, что у тебя в руках – часть зачарованного артефакта, который мне поручили отыскать, – он со спокойствием следил, как я снова раскрыла ладонь и вздрогнула. – Сам по себе он не сработает. Но когда найдется вторая часть…

Надо же! Зачарованный артефакт! Не думала, что Дарес из тех, кто верит в магию и происки темных сил. А вот мне верилось легко. В Кирании я немало слышала про демона, про проклятие, которое не в шутку убивало людей, и про колдунов, обладающих властью над жизнью и смертью.

– А ты говорил, что должен отыскать убийцу бургомистра и найти похищенных, – проговорила я приглушенно, чтобы никто не подслушал, но не без злости.

Держать брошь в руках теперь было жутко, но я сжимала ладонь, ощущая, что та словно горит изнутри от непонятного колдовства. Однако упрямство во мне сейчас говорило сильнее, чем суеверный страх.

– Это все связано, – терпеливо пояснил Дарес. – По моим сведениям у Агнессы Талейв есть вторая часть артефакта, знает она об этом или нет.

– Так вот, почему армия стражников шерстят как безумные весь Лес… Я-то думала, они их жизни драгоценные спасти пытаются, а тут…И почему ты все еще ее не допросил?

– Ждал подходящего момента. Вообще-то за нами наверняка погоня. И надо было дать ей время прийти в себя.

– А почему ты не рассказал мне сразу?!

– Это дело Его Величества. И я не мог быть уверен, что ты не решишь меня предать. То, что я рассказал тебе сейчас – уже повод обвинить меня в раскрытии государственной тайны.

– Так значит… значит, сейчас ты уверен, что я тебя не предам? – Мои губы сами по себе скривились в горькой усмешке. – Или ты уже решил убить меня, когда дождешься подходящего момента?

– Сейчас я очень хотел бы в это верить, – Дарес опустил голову, разглядывая меня исподлобья.

– И делаешь всё, чтобы я влюбилась в тебя, как наивная дура, и делала всё, что ты скажешь…

– Майлис, – он резко подался ко мне, поймал, не давая увернуться, обхватил ладонью щеку. – Я ничего не делаю нарочно, чтобы ты влюбилась в меня. Клянусь. Скорее сам… поддаюсь чувствам и рискую всем, ради чего я здесь!

– Как тебе верить? – прошептала я, глядя на его губы, которые так жарко целовали меня только что. – Как, Дарес? Я очень хочу. Но я всегда в этом ошибаюсь.

Глаза предательски щипало. Как глупо признаваться в этом тому, кому не верю.

Дарес опустил руку, нащупал мои пальцы в полумраке, сжал в своих и заговорил:

– Я сам был на твоем месте. Шел по пути, который вел меня всё глубже во тьму. И думал, так и надо, раз мир не справедлив ко мне. Мой отец… он был тем, кто научил меня сражаться за свою жизнь. Потому что он был главной ее угрозой. Научил улавливать малейшие колебания чувств и настроений, легко мог сказать по одному взгляду, о чем он думает. Я знал, когда дома безопасно, а когда стоит скрываться и бежать, чтобы выжить, пока мне не разнесли в гневе голову. Однажды он пристрелил из арбалета моего пса, с которым я рос с младенчества. Отец научил меня быть сильным вопреки всему. Когда мать умерла, я ушел из дома – мне больше некого было защищать. Кроме самого себя. И потом я мстил всему миру, с радостью чувствуя свою особенность и силу.

От его рассказа на душе даже заскребли когтями кошки. И я еще считала, что у меня было несчастное детство! Я смотрела на Дареса, на его такие горящие, искренние глаза, и пыталась понять, каково это – до смерти опасаться того, кто подарил тебе жизнь?!

– И сколько лет потом ты… ну, был наемником?

– Десять лет. Я служил Братству, даже видел в этом особую миссию. Пока мне не показали, что мир может быть другим – стоит посмотреть иначе. Я могу больше, чем просто убивать неугодных.

Я молчала какое-то время, прежде чем спросить:

– Думаешь, я тоже… могу нечто большее? – хоть и пыталась усмехнуться, прозвучало это слишком серьезно, так, что я снова почувствовала себя наивной дурой.

Боги, мне ведь не шестнадцать лет, как той же Искре!

– Ты добрая, – улыбнулся Дарес внезапно тепло и коварно, – у тебя доброе сердце. Несмотря на то, какой была твоя жизнь. Это не уничтожить. Я знаю.

Знает! Да что он может в самом деле знать?!

– К демонам это всё, – мотнула я головой, не желая слушать, забрала свою руку, – пустые слова!

– Поэтому я и не спешил их говорить. Просто идем со мной.

– Поклянись, что ты не обманешь. Ну, и не убьешь в подходящий момент, – криво усмехнулась я, обхватив себя за локти.

– Клянусь. Я не задумывал зла по отношению к тебе. Никогда.

Я молча раскрыла ладонь и отдала Даресу его драгоценную брошь. Он забрал спокойно и убрал в какой-то потайной карман на поясе. Снова поднял на меня взгляд.

– Если это попадет не в те руки, будет очень плохо, – просто пояснил он. – Тот, кто убил бургомистра, скорее всего хотел заполучить артефакт целиком. Незадолго до этого убийства Эдвард Второй приказал передать брошь на хранение господину Талейву. Судя по всему, сведения попали не в те руки, и беднягу убили. Но дальше… что-то пошло не так в замысле врагов. С этим придется разобраться.